Пароль: «Тишина над Балтикой»
Шрифт:
Разговоры за столом затянулись, за окном смеркалось, когда гости вслед за родителями потихоньку стали собираться. Ольга Антоновна отправилась ночевать к сватье, а молодые наконец остались одни.
3
Их медовый месяц продолжался уже несколько дней. Жили в квартире у Наташи, мама ее на следующий день после свадьбы уехала к отцу, а опустевшие комнаты заняли молодые супруги.
Жена рано утром убегала на работу, а муж-отпускник выбирался из постели, пил чай и шел к матери. Читал за столом лежавшие стопкой новые советские газеты «Наш век», «Красная газета», «Северная коммуна», отвечал на ее вопросы, сам пытался размышлять над происходившими событиями. Больше всего его беспокоила ситуация с отправкой бывших пленных чехословаков по железной дороге на Дальний Восток. Шестьдесят с лишним железнодорожных составов растянулись по губерниям России от центра до самого Тихого океана.
Чехословаки, опытные воины, представляли собой реальную боевую силу, которая способна выступить против новой власти страны. Чехословацкий корпус, в который входили бригады, батальоны и роты военнопленных австро-венгерской армии, был создан в интересах Антанты и на ее деньги. В конце марта 18-го, когда из-за опасности столкновения с наступающими германскими войсками командование корпуса отменило решение о возвращении в Западную Европу через порт Архангельск, бывшие военнопленные погрузились в железнодорожные составы и отправились в порт Владивосток. В мае головные эшелоны прикатили на дальнюю окраину России, а хвост этого «стального змея» все шевелился на берегах Волги, в Самаре.
– И что ты, Володенька, об этом думаешь? – тревожно спросила Ольга Антоновна сына, читавшего вслух статью.
Тихонов отложил газету в сторону, оперся локтями о стол и задумчиво произнес:
– А то, мамуся, и думаю, что вряд ли Англия упустит удобный случай устроить в России очередную смуту. Чехословаки хорошо вооружены, а в сложной и взрывоопасной обстановке винтовки с пулеметами обязательно начнут стрелять. Уж кто-нибудь да постарается поднести фитиль к бочке с порохом!
– Что же это, значит, братья-славяне на русских людей руку поднимут?
– Мама, что там братья-славяне, когда на Дону уже русские с русскими бьются смертным боем, кровью умываются. Читала ведь про бои с атаманом Красновым?
Мать в ответ только вздохнула.
Другой занозой, застрявшей в мозгу, была мысль о поисках Стрельцова в Финляндии, о Кристине Тамм, которая могла что-то сделать для прояснения загадки, и о том, что ему, офицеру агентурной разведки, выполнявшему многие сложные задачи, на сегодняшний день ничего не удается сделать для поисков бывшего начальника. В Финляндию пришли немецкие войска, недавно оккупировавшие эту часть бывшей Российской империи. Советская Россия закрыла на это глаза, и Тихонову оставалось только скрежетать зубами от собственной беспомощности.
В воскресенье у Наташи был выходной день, и молодожены с утра долго не поднимались из постели, что-то обсуждая, смеясь и бесконечно обнимаясь. Наконец жена решительно выбралась из-под одеяла, одернула ночную сорочку, накинула халат поверх и заспешила на кухню разжечь керосинку, чтобы вскипятить чайник.
Тихонов в который раз подумал, какая же молодчина его супруга, потом тоже спустил ноги на пол, неторопливо оделся и пошел умываться. Возле стола неаккуратно зацепил ногой стул, который стоял пододвинутым к проходу. Со стула на пол посыпалась какая-то одежда, и он наклонился собрать рассыпанные предметы. Это оказалось выстиранное белье жены, и Тихонов, привыкший за годы войны к холостяцкому одиночеству, с некоторым смущением от непреднамеренного вторжения в чужой мир поднимал с пола и раскладывал на стуле кружевные панталончики, рубашечки с бантиками, лифчики, чулки и прочие дамские принадлежности. За этим делом его застала вошедшая в комнату Наташа. Она всплеснула руками и тоже смущенно запричитала:
– Ой, батюшки, все сейчас сама подниму. Прости, Володенька, это я выстиранное белье погладить собралась с утра пораньше, да и прособиралась. После завтрака поглажу, ты не будешь против?
– Ну о чем ты, милая? – пожал плечами муж и отправился на кухню к умывальнику.
Однако после завтрака их отвлекли от домашних дел другие события. В дверь позвонили. Тихонов вышел и увидел на площадке посыльного из почтового отделения. Видимо, он поднимался по лестнице бегом, поэтому задохнулся и некоторое время стоял молча.
– Что стряслось? – спросил удивленно Тихонов.
– Телеграмма товарищу Тихонову, – переведя дух, сообщил посыльный. И тут же добавил тревожным шепотом – Правительственная!
– Давай посмотрим эту правительственную, – протянул руку Владимир Константинович.
– Так мне документик требуется, что товарищ Тихонов – вы и есть.
– Вот тебе документ.
Посыльный, послюнявив химический карандаш, записал на листочке имя и фамилию адресата, номер его документа и только тогда отдал ему в руки заклеенный бланк телеграммы.
Из комнаты послышался голос Наташи:
– Володенька, кто это пришел?
Увидев, что муж распечатывает бланк телеграммы, она замерла. Тихонов положил бланк на стол, на желтоватом листе большими буквами темнели слова «Правительственная телеграмма».
Они вместе прочитали текст:
«Товарищу Тихонову надлежит 25 мая прибыть в Москву на Воздвиженку дом 9 в Морской штаб. Раскольников».
Также вместе взглянули на висевший у дверного косяка отрывной календарь. Наташа подошла к нему и сорвала листок вчерашнего дня. Сегодня было воскресенье 19 мая.
Вдвоем они отправились на Николаевский вокзал покупать билет на поезд до Москвы. Сойдя с трамвая на Знаменской площади, они закружились среди множества людей, по делу и без дела сновавших возле здания вокзала. Неожиданно внимание Тихонова привлек человек в пальто с поднятым воротником и черном картузе, надвинутом по самые брови. Они поравнялись, и Владимир Константинович признал в незнакомце старшего лейтенанта Иванова-четвертого, офицера Штаба Балтийского флота. Тот тоже узнал сослуживца. Сдержанно поздоровались, Тихонов представил жену.
Иванов-четвертый вдруг зло произнес:
– Женился, значит, Тихонов? Медовый месяц гуляешь? За юбкой прятаться решили-с, господин лейтенант? А Россию кто защищать будет? Сейчас на Дону решается ее судьба. Ты же офицер, войну прошел. Десятки наших уже там. Неужели тебе безразлично?
Тихонов прищурил глаза и собрался ответить резкостью на резкость, но неожиданно рядом прозвучал взволнованный голос Наташи:
– А разве защитить мать и жену не долг офицера? Разве не с них у каждого начинается своя Россия?