Паровой каток
Шрифт:
– С той минуты, как Шу-Шу посадили под куст. День, может быть два. Сами видите, на солнце он довольно давно.
– А Гершвин сказал, что уехал он в горы в субботу. Интересно, что мы им заинтересовались только на третий день, после находки доктором Стридомом следа от спицы. Можно счесть это стечением обстоятельств.
– Как это, шеф?
– Ну, с делом Ле Руке тут нцт ничего общего. Это все личные счеты Гершвина. О девушке никто ничего не должен был знать - зачем же тогда нарываться на неприятности и убирать свидетеля, которого все равно никто бы не стал искать?
Зонди развернул обертку от шоколадки и старательно её облизал. Потом скатал её в маленький серебряный шарик и щелчком послал в бабочку, пролетавшую рядом. Промазал.
– Не свидетеля, - сказал он.
– Стукача.
– Думаешь? Шу-Шу никогда не проронил бы об этом ни слова.
– Ну и что? Узнай он о том, что они собирались с бедняжкой сделать...
– Думаешь, он нас бы предупредил? Зачем ему это?
– Да нет, шеф. Он бы выжидал. И продал нам информацию при условии, что мы спрятали бы его в безопасное место до тех пор, пока убийц не повесят. Полагаю, он был бы этому очень рад, шеф.
Крамер неторопливо закурил "лаки страйк".
– Но это была бы другая банда, так? Тот, со спицей, был из Йоганнесбурга.
– Так говорит доктор Стридом, возможно, у Шу-Шу были другие сведения.
– А если и не было, все равно речь шла об убийце, орудующем спицей, и для него в этом было все дело, так?
– Да, шеф.
– И избавился бы заодно от Гершвина?
– Похоже на то, шеф.
Зовди прикурил и задумался. Выглядел он очень довольным.
– Все это прекрасно, но почему тогда Шу-Шу не доложил сразу, когда его изувечили четыре года назад? Почему ждал все это время?
– Потому что они его не убили, оставили все-таки в живых, шеф, - как можно тактичнее напомнил Зовди Крамеру.
– Тогда они получили бы максимум несколько лет тюрьмы, а потом разобрались бы с ним. Или это сделали бы их приятели.
Крамер содрогнулся.
– Приятели? Значит на этот раз ему пришлось бы заложить всех, чтобы иметь гарантию!
– Вот именно, шеф. И вашего белого тоже.
Господи, если ставки были так высоки, то они должны были быть уверены в безотказности метода, когда оставили калеку умирать на солнце.
Зовди по глазам понял его мысль.
– Вероятно, тут оставался кто-то, пока Шу-Шу не умер.
– Да, ты прав. И не будь под "доджем" тех колосков, ничего бы мы не нашли. И искать бы не стали.
Машина за Шу-Шу примчалась на такой бешеной скорости, словно за ней кто-то гнался. Сержанту Ван Ренсбергу каждую неделю приходилось подбирать до дюжины тел, остававшихся на асфальте после дорожных происшествий, и его езда была своего рода защитной реакцией. Как однажды заметил Крамер, с Ван Ренсбер-гом можно было чувствовать себя в безопасности, только если лежать на одних из носилок под брезентовым тентом, закрывавшим задок его "форда".
Кашляя и отплевываясь, сержант выбрался из тучи пыли и попытался найти носовой платок. Высокий, мощный он казался настоящим колоссом. Для пальцев, толстых, как бананы, поиски платка в брюках, обтягивавших мощные ляжки как влитые, было нелегкой задачей.
Крамер ткнул Зонди под ребра, чтобы тот перестал ухмыляться, и они оба отвернулись. Ван Ренсберг подошел к ним и, повернувшись к Зонди своей широкой спиной, отсалютовал Крамеру, демонстрируя безупречную отточенность движений.
– Ну и клиента вы мне подыскали, лейтенант.
– Скорблю вместе с вами, сержант. Он слишком долго торчал на солнце.
– Ничего - ваш черный приятель поможет мне с носилками.
Крамер Оглянулся через плечо.
– Сержант Зонди отнюдь не силач...
– Ну что же, по мне пусть хоть волоком тянет.
– Ладно, но вы все-таки дождитесь доктора.
– Не сомневайтесь, лейтенант.
Ждать пришлось долго. Крамер и Зонди занялись неизбежной рутиной, связанной с расследованием: измерением расстояния от дороги до трупа, изучением следов автомобильных шин, составлением эскизов и протоколов. Ван Ренсберг ходил следом, развлекая ностальгическими рассказами о тех временах, когда он служил патрульным в Дурбане и где он якобы участвовал в расследовании многих громких дел. Скоро стало ясно, что убрав его оттуда кто-то поступил просто гениально.
Наконец приехал доктор Стридрм. Сержант обрадовался.
– Вот мы и снова встретились, доктор.
– Одного раза в день вам мало, сержант? Что на этот раз, лейтенант?
– Негр-калека.
– Да?
– Ваш старый знакомый Шу-Шу.
– Что с ним случилось?
– Ничего. Просто слишком перегрелся на солнце.
– Ну-ка, ну-ка...
Натягивая на ходу резиновый фартук, доктор сослепу едва не налетел на труп. Внимательно пригляделся.
– Нечасто бывает, чтобы меня проняло, но должен сказать, лейтенант, это уже чересчур. Так бесчеловечно...
– ему не хватало слов.
– Да, по сравнению с Шу-Шу девушка легко отделалась, - тихо сказал Крамер.
– Вы совершенно правы. Там была быстрая и чистая работа.
– Принесите носилки, Ван Ренсберг, - приказал Крамер.
– Давай, - кивнул тот Зонди.
– Пока я могу только сказать, что вы правы, - продолжал доктор Стридрм.
– Причина смерти - перегрев и все такое. Конечно, я проверю на яд, может и ещё на что-нибудь. Повреждений на теле нет.
– Еще одно важное обстоятельство. Как долго он здесь?
– Ну, как минимум, три дня - сегодня вторник, значит с субботы.
Приплелся Зонди, таща за собой носилки.
– Вы уже закончили, доктор?
– Теперь он ваш, Ван Ренсберг. Вскрытием я займусь завтра.
– Хорошо, доктор. Слышишь, Зонди? Можешь подтолкнуть его ногой. Только носилки поставь вдоль, - да, вот так. А теперь навались как следует!
Шу-Шу медленно сполз вниз с глухим хлюпаньем. Стайка навозников, лишившаяся укрытия, кинулась врассыпную.
Крамер был просто счастлив, что не успел поесть. Один из жуков забрался к нему в штанину. Лейтенант с отвращением затряс ногой.