Паровой каток
Шрифт:
– А что, если был посредник?
– К нему это тоже относится. Ведь он мог попасть в соучастники. Должен был доверять, но кому?
– А как насчет её жениха?
– Ах, это... пока остается надежда - если он, разумеется, существует.
– Что вы имеете в виду?
– Пока это только теория, но мы проверим.
– А Шу-Шу?
– Еще одна теория, но, кажется, она уводит нас в сторону. Пожалуй, заеду на рынок и отзову Зонди.
Крамер встал, полковник проводил его до дверей, По дороге заметил:
– Так вы нашли ещё один повод держать своего черного приятеля при себе?
– Это история настолько же черная, насколько и белая, - отрезал Крамер.
– Потише, потише. Я только обращаю ваше внимание, что нужно доверять, но проверять.
Уточнить свое замечание ему не пришлось, потому что Крамер не стал оправдываться, а, наоборот, вспылил.
– Послушайте, если вам не нравится, как я работаю, так пойдем обсудим это у генерала. Удар пришелся ниже пояса.
– Извините, лейтенант, но это ни к чему. Мы оба знаем, что вы... гм, наша лучшая команда. Вы меня неверно поняли.
– Значит, все в порядке?
– Да, да, разумеется.
– И мне продолжать заниматься этим делом?
– Конечно, конечно.
– Ладно, но мне не нужна больше никакая реклама в "Газетт", ясно?
– Мне сказать им, что это была ложная тревога?
– Скажите, что если они ещё хоть пискнут, вы всерьез поговорите с редактором.
– Отлично, это ещё лучше.
– И ещё вот что: я не собираюсь писать отчеты, пока не закончу дело.
– Вы делайте свое дело и можете все решать сами. Я крайне заинтересован в вашем успехе.
– Ну, в этом-то я уверен, - сказал Крамер, закрывая за собой дверь.
* * *
Шу-Шу все ещё не появлялся.
Зонди в сотый раз обошел вокруг мэрии и теперь караулил у главного входа. Все остальные нищие давно были на местах,,но они его не интересовали. Вопросы он хотел задать кому-нибудь повыше уровнем. Поэтому, перейдя на другую сторону Де Вит Стрит и войдя в здание суда, он занял выгодную позицию у окон: желтый "додж" приблизился к боковым воротам, но никто из него не вышел - ещё не было часа. Зонди неторопливо курил.
В час солнце достигло зенита и настала настоящая жара. Тень от здания мэрии переместилась на тротуар, следом за ней в холодок переместились и нищие. Пекло. Желтый "додж" сорвался с места и поехал по улице Пэрейд, высадив Гершвина Мкизе, лениво шагавшего по широкому тротуару. Побуревший газон по сторонам от него был настолько сухим, что взлетавшие и садившиеся кузнечики поднимали - маленькие облачка пыли. Их неутомимая возня резко контрастировала с неподвижными фигурами чернокожих посыльных, в обеденный перерыв развалившихся на траве со своими черствыми бутербродами и вчерашними газетами, но зато прекрасно сочеталась с пружинной походкой Гершвина. Тонкие губы, кофейного цвета кожа и прямые, прилизанные волосы придавали ему вид типа, способного на что угодно.
Гершвин остановился, опершись о ствол пальмы. Небольшая возвышенность обеспечивала ему прекрасный обзор. Это пришел хозяин на свою ежедневную инспекцию.
Зонди оставался на месте, метрах в пяти от Гершвина, и довольно улыбался. К такому типу как Гершвин приближаться стоило только сзади, независимо от причины и учитывая, что его телохранители поджидали в "додже" на Маркет Сквер. К тому же люди такого сорта весьма уязвимы со спины достаточно их достать, и они заговорят.
Гершвин начал проявлять признаки недовольства. Ковырял ногтем кору пальмы, постукивая о землю носком двухцветного ботинка. Потом достал желтый носовой платок. Вначале, словно пуховкой, осушил им лицо, а потом старательно высморкался. Чихнул. И ещё раз чихнул.
Зонди щелчком послал свой окурок так, что попал в припотевшее пятно на желтом пиджаке, сзади между лопатками. Прежде чем Гершвин обернулся, Зонди уже был тут как тут.
– Что-то не так? Безрукий снова глотает монеты?
– Глядите-ка, сержант Микки Зонди!
– воскликнул Гершвин, даже не оглянувшись.
– Безрукий исправился, он. теперь даже в сортир не ходит. Теперь у меня голова болит вот из-за того, что у телефонной будки. Он неважно выглядит.
Разумеется, Гершвин предпочитал пользоваться плохим английским, но не родным ему зулусским.
– Почему бы и нет?
– Зонди принял легкий, небрежный тон.
– Ведь он первую неделю в городе, да? Полагаю, ,что уговаривая его, ты сулил золотые горы. Наверняка убеждал, что он может стать полезным семье. Ведь братья не могут придти сюда в поисках работы - у них нет паспортов, но полиции ты и без паспорта не помешаешь - таких она не трогает. И достаточно тебе показывать свои ноги, чтобы они отвалили кучу денег, которые ты сможешь посылать домой матери - и своим братьям.
– Было, было, - согласился Гершвин, стараясь казаться дружелюбным. Зонда перешел на зулу.
– Только теперь он узнал правду. Хочет обратно. Но забрать его некому, у братьев его нет паспортов.
– Позднее будет получать больше, и на семью хватит, - Гершвин снова перешел на английский.
– На него мне пришлось истратить много - много бензина, он жил далеко за горами. Много бензина. А это много-много денег.
– Закуривай.
Гершвин взял из пачки сигарету, но уронил её, пытаясь похвалиться своей новой блестящей газовой зажигалкой.
– Да черт с ней, возьми другую, - Зонди придержал его за плечо. Гершвин кивнул, - но тут же, заметив чье-то движение, вдавил каблуком сигарету в грязь. И черный подросток, кормившийся тем, что делал сигареты из окурков, огорченно отполз назад.
Зонди заставил Гершвина прикурить от спички, отплатив тем самым за мальчишку.
– Но все равно дела идут, Гершвин? Как я вижу, там опять новенькие?
Гершвин постарался весь дым выпустить в Зонди. Тот и глазом не повел.
– Да, да, Зонди, верно.
– Сколько их всего у тебя?
– Десять, может двенадцать.
– И Шу-Шу все ещё главный аттракцион?
– Да-да, первый класс.
Едва заметно запнулся, подтверждая статус Шу-Шу.
– Но ведь он уже месяц не живет у тебя на Тричаард Стрит.