Шрифт:
Пролог
Новый детский дом открылся без броских торжеств. Он находился на земельном участке в Подмосковье, арендованном состоятельным человеком на пятьдесят лет, и его открытие просто совпало с получением аккредитации на воспитательно – педагогическую деятельность. Вот только дороги к уже отстроенному Дому ребёнка так и провели, несмотря на то, что для ближайшего населенного пункта было километров восемь, причём, через лес.
По выданной новому детскому дому лицензии, он принимает круглых сирот для содержания их на своей жилой площади,
Уже через два месяца после открытия, все места в детском доме оказались заполненными, и перспектива приема новых сирот отодвинулась, минимум на тринадцать лет. В такой интенсивной заполняемости лесного Дома ребёнка поучаствовал, главным образом, его директор, владевший двумя вертолётами: пассажирским и грузовым. А в обиходе, винтокрылые машины были задействованы достаточно интенсивно: на одном подвозились продукты и предметы первой необходимости, на другом – отработавший свою вахту персонал, после прибытия им замены.
Такая «героическая» деятельность директора Дома ребёнка не осталась неоцененной в головных ведомствах просвещения и здравоохранения Подмосковья: там, кое – кто, при упоминании его фамилии, уже начинал прищуривать глаза. Наверное, «зацепиться», при желании, некоторые основания у них всё же были. Фамилия, имя и отчество у директора были, чуть ли самыми популярными среди населения – Смирнов Владимир Иванович, но выглядел этот Смирнов даже не индусом, а кем – то, ещё более смуглым. К тому же, его имя и отчество больше подходило для старшего поколения, а директору даже не было и тридцати. Вызывало подозрение и происхождение его состояния, которым, судя по реальным действиям, директор совсем не дорожил.
Однако, скрупулёзные проверки только расстроили подозрительных чиновников – паспортные данные директора полностью соответствовали данным из регионального архива далёкого города, где он родился, а состояние ему досталось, не так давно, в виде наследства. Только всё же, ещё оставались и неясности: с какой целью Смирнов совершал интенсивный облёт по неблизким областям, в которых Дома малютки были переполнены? И как ему удавалось так быстро договариваться с местными органами опеки о переводе конкретного малыша в его дом ребёнка? Такие сомнения сулили директору особо пристальное внимание сверху, и ему нельзя было «поскальзываться».
Только, об этом знал и сам директор, ни разу нигде даже не заикнувшийся о проведении к дому ребенка, хотя бы какой – нибудь, дороги. А обильная отчётность, которая, в духе времени, была самым важным фактором в деятельности данного детдома, мощнейшим компьютером создавалась буквально за секунды и, за те же секунды, отправлялась адресатам, порождая такой оперативностью бессильную зависть её сочинителей.
Одним словом, за молодым директором следили, да только было уже ясно, что голыми руками его не возьмёшь.
…Подрастающие малыши к своей жизни в общем доме относились равнодушно. Скорее всего, они и не понимали – что такое детский дом, да, при них, его так никто и не называл. Одна воспитательница была закреплена за пятью малышами разного возраста, а один воспитатель – за десятью: чем не мама с папой? Когда «мама с папой» куда – то на несколько дней уезжали, то приезжали другие, поэтому каждый малыш знал двух, иногда строгих, но всё – таки добрых пап, и двух ласковых мам, затевающих интересные игры.
Малыши же, которые были старше трёх лет, хорошо знали, что их главный папа – «дилекта Ладими Ливанич», когда темно и никого не видно, становится ёлочной игрушкой, которая очень красивая и сама светится. «Ладими Ливанич» сам приходит в спальную и, выключая свет, показывает, какими становятся иногда дяди ночью. После этого, вдоволь порадовавшиеся дети, дружно быстро засыпали.
А ещё, когда одна из мам долго успокаивала разбившего себе нос малыша, два других её подопечных, гоняясь друг за другом, оказались возле кабинета главного папы, дверь в который была открыта. «Ладими Ливанич» стоял к ним спиной, потому, что открывал ещё одну дверь в своём кабинете, а когда её открыл, оттуда полыхнул такой яркий свет, что оба малыша тут же с визгом убежали. Тем не менее, о яркой комнате за кабинетом директора знали теперь все старшие воспитанники. Правда, сам «Ладими Ливанич», приходя к ним перед сном, постоянно уверял, что тем ребятам, которые всем такое рассказали, на самом деле – это просто показалось.
Мамы своих детишек часто выводили за территорию для весёлых прогулок по лесу. Но подросшие малыши из Дома малютки никогда не видели, ни города, ни деревни, а чуть более старшие о таких явлениях уже начинали забывать, поэтому, несколько мам часто собирали воспитанников в группу и демонстрировали детские или познавательные фильмы, поясняя им, при показе, пока ещё сложные вещи.
Папы же – больше уделяли внимание физическому развитию малышей и, в основном, водили их в корпус физического становления, где за выполняемыми упражнениями следила штатная медсестра.
Текли месяцы со строго размеренным распорядком лесного Дома ребёнка, вот только про яркий свет за кабинетом директора, подрастающее поколение упорно не хотело забывать.
1
Адриан, Тимур и Глеб сидели на ещё горячих скальных породах, дожидаясь команды о своём подключении к проводимым работам. Рыцари копошились неподалёку, вытряхивая из уловителей охлаждаемую материю, выброшенную, растянутым по времени, взрывом сверхновой звезды. Их оболочки выдерживали куда более высокую температуру, чем газовые прослойки, что были на землянах, однако, отсутствие у Рыцарей зрения делало землян незаменимыми в формировании окончательного рельефа новой планеты.
– Как они друг друга различают? – Адриан, не без юмора, разглядывал работающих Рыцарей. – Интересно, а на своих планетах они тоже в таких же оболочках ходят?
– Я слышал, что в таких же. – Глеб тоже смотрел на коллег по работе, но, скорее, с сочувствием на лице. – Это у них пожизненная система обслуживания, можно считать, что на них многофункциональный скафандр.
– А вот на рыцарский турнир в Европе, в раннем средневековье, их бы не допустили. – Тимур тоже решил высказаться по тому же поводу. – В их шлемах нет прорези для глаз: и наших Рыцарей сочли бы колдунами.