Партийная разведка
Шрифт:
| Но кто знает?! Кто знает?! Мне ещё покойный дед говорил, что у евреев есть то несомненное преимущество
перед русскими, что они дерзко берутся за дело, даже когда, казалось бы, нет никаких шансов и, глядишь — кто из «них» голову свёртывает, а кто ведь и схватывает куш. Раечка нас с Проскуриным, конечно, «всего лишь» прощупывала, заигрывала с русским лагерем, играла коготками, как ангорская кошка с серыми русскими мышками. Но дальнейшие события показали, что к этому времени они с Мишей действительно основательно запутались в своём окружении с реальным или идейным «пятым пунктом». А мы, русские, выпутаться из тенёт обоим Горбачёвым никак не помогли. Никого не подсказали. Мы промолчали, хотя разговор тот мог даже считаться полуофициал ь ным, и Раечка могла с нас требовать хотя бы партийно]] дисциплины. Она сама проходила по штату помощником генерального, но была реальным начальником его аппара та. Проскурин оставался в кадровом резерве высшей номенклатуры партии после работы спецкорром центрального органа партии «Правды»,
— Не дёргайся! И Петра не подбивай! Сейчас нужно уже менять не помощников, а саму голову. Спасибо за
информацию. Значит, нервничает голова. А мы — поговорили и забыли!
В Но, видимо, что-то, может быть, от самой Раечки или Кр аппарата Миши проскочило в «закулису» относительно Возможного выдвижения Петра Проскурина на идеологию, ротому что сразу, как по команде, началась его травля за «антисемитизм», к которой в подозрительной связке тут Ше приплели и меня как литературного критика, поддер¦Ьшающего «антисемита» Проскурина. Всё было высосаиз пальца. Никаких поводов для обвинения Проскурив антисемитизме его романы не давали — он просто брезгливо обходил эти «типы». Но придумали-таки. Дошили за него. Как писал о нашей «связке» «Огонёк», ещё процитирую. Сейчас же лишь скажу, что работать опережение «они» всегда блестяще умели и не стесняюсь в средствах. А мы, русские, — были «чистоплюи», а этом и проиграли свою державу. В мемуарах «Крушение пьедестала» Валерий ИваноБолдин пишет: «Могу лишь присоединиться к вывом тех аналитиков, которые полагают, что это был уже его выбор. Генсек оказался повязанным теми силами в ане и за рубежом, которые давно расставили для него ки, и он вынужден был вести свою партийную паству ту морально-физическую живодёрню, из которой неедимым и обогащённым выходил он один».
Жёстко сказано. Честно. Но вот повёл ли Миша Мечей себя изначально как вожак, нарочно толкающий стабаранов на край пропасти, а сам в последнюю секунвовремя готовый отпрыгнуть, чтобы всё другие проились в безысходность? Повторюсь, что думаю, что не так. Он просто, увы, не справился с «великой отпелью», поднятой им самим. А вот тут «они» его с Ракой и повязали.
Вина Горбачёва в том, что он панически боялся, что его спихнут болеё энергичные и умные, чем он, члены Политбюро и стравливал, стравливал сам возможных претендентов на власть в стране. В идеологии уже к концу 1985-го был полный хаос — разгул «чернухи» и клеветы на советскую власть, на Россию, на всё отечественное. А тут ещё два медведя в Политбюро сцепились на потеху Горбачёву. Дикость, но согласно свидетельствам, Горбачёв довёл бои «Иудейской партии» и «Русской пар тии внутри КПСС» до уровня собачьих боёв себе на потеху. Всё тот же Болдин свидетельствует: «Скореё всего, генсек не без умысла сталкивал своих соратников, исходя из того, что в этой борьбе они ослабят друг друга, будут ручными. Сначала он не ведал, что на политической арене разворачивалась не война амбиций партийных лидеров. Это было столкновение двух линий в деятельности партии, развитии страны — линии на сохранение социализма и линии на его дискредитацию, линии на укрепление Советского Союза и линии на его развал. И если бы Горбачёв мог сразу понять происходящее, он не свалился бы в жёрнова изобретённой им машины и не был бы выброшен на свалку истории. Но не наделённый стратегическим мышлением, генсек неловко суетился возле разожжённого им костерка, подбрасывая туда дровишки, и радовался разгорающемуся пожару. Иногда спрашивал меня:
— Ну, как, Егор с Александром всё ещё цапаются?
— Да там уже рукопашная началась, и каждый сторонниками обзавёлся. Добром не кончится.
Он тихо и счастливо смеялся».
Под этот идиотский счастливый смех кончился гор дый полёт брежневского самодержавного орла — отвалились и упали на землю крылья, обе головы были отреза ны. Самодержавный орёл издыхал в агонии.
Обнаглевшая сплошь «ихняя» «четвёртая власть», не котролируемая партией и уже в открытую, умело координированно подпитываемая агентами американского влия, пошла таки в лобовую смертельную торпедную атана самый большой в мире лайнер, на гордо плывший Советский Союз.
А застрельщиком этого наглого торпедирования стал радиционно русский журнал «Огонёк», подло переданный Горбачёвым из русских рук (как было по «брежневскому балансу сил») в руки иудейского лагеря. На «Огонек» был заброшен авантюрист «поэт» Коротич. Фигура Сюрреалистическая. Киевлянин. Отец, директор школы. Остался в этом
На «Огонёк» из Киева с подачи Яковлева Коротич пришёл уже с чёткой программой «американского влияния». И «Огонёк» из бывшей «софроновской» цитадели охранительных традиций сразу развернулся, как по мановению волшебной палочки, тут же превратился в атакующий ракетный крейсер врага, пушки с которого прицельно бьют по армий и по КГБ, стараясь дискредитировать и вывести опоры советской власти из строя.
Вот по «крейсеру» разбушевавшейся «дерьмократии» мы и решили нанести прицельный удар из главного калибра. Идею мне выдал Проскурин после серьёзного разговора с Михаилом Алексеевым, министром обороны Дмитрием Тимофеевичем Язовым и… Раечкой, которая пообещала, по возможности, подстраховать. Её фразы: «В Коротиче Миша ошибся. Но теперь его так просто не тронешь. На Политбюро давно бы сняли, если бы могли. Но сейчас есть общественное мнение — Миша против него не попрёт. Должно уж очень быть обвинение основательное». Знакомые слова ещё по брежневскому золотому веку. Мол, лезь, и, если голову сразу не свернёшь, то, может, как-нибудь тебя не забудем.
Меня спросят, а где мы, русские, были со своими каверзными вопросами, когда Коротича утверждали на Политбюро? Да, уходил по возрасту Софронов. Но ведь традиционно по разделению иудейских и русских сил «Огонёк» должен был достаться русскому? Почему русские члены Политбюро, которых было больше, дружно не воспротивились, а пошли на поводу у Яковлева? Но в том-то и страшная суть «яковлевщины», политического «оборотеничества» как метода фарисейской политики, что Коротич Яковлевым предлагался как вполне патриот. Даже слишком зацикленный на гимнах советской власти и на противостоянии Америке и мировому сионизму. Каждому члену Политбюро была подарена его книга «Лицо ненависти» (М.: Правда, 1983), то есть совсем недавно выведшая, из которой на членов Политбюро глядел ястреб. В жирной аннотации к книге рекламировалось, что в ней запечатлен образ Америки 80-х годов, разъедаемой ненавистью изнутри и сеющей ненависть в мир». И в этой сворй изданной тиражом в полмиллиона и ещё переизданной «контрпропагандистской» книге Коротич впрямь неистово и последовательно доказывал, что у Америки лицо ненависти. Треклятых американцев Коротич эффектно громил как исчадие сионистского зла. Он витийствовал:
«Понимаете, в чем здесь дело? У них же кругом гетро. Каждый город перегорожен заборами по сто раз. Если я еврей, то должен жить только в еврейском районе и жешиться на иудейке. Мои дети должны носить ермолки и пейсы и презирать всех других детей, потому что те в субботу работают, ходят совсем в другую церковь, к другому богу». «В руках у сионистов, — возмущался Коротич (потом он будет оправдываться, что таким образом хитро иформировал, чего он и для Москвы хочет), — пребывает огромная часть средств массовой информации (в Нью-Йорке евреев больше, чем в Израиле), и сферы их национальных влиятельных организаций простираются на банки, текстильно-одёжный бизнес, знаменитую 47-ю улицу, где сосредоточена торговля бриллиантами, и на многое другое. Во всяком случае, по большинству телеканалов последние известия начинаются сообщениями из Израиля, а заканчиваются репортажами у советского представительства… я не знаю общества, запрограммированого разделённого даже в деталях болеё немилосердно, чем американское общество».
Ну, как против такой фигуры, предлагавшийся Яковлевым на «Огонёк», членам Политбюро было возражать? Не могли они догадываться, что им сознательно подсовывается чудовищный оборотень.
Правда, было у него одно чрезвычайно опасное двойное дно, о котором мне рассказала Татьяна Глушкова он тайно заигрывал с украинскими крайними националистами-самостийниками, ненавидевшими москалей и готовыми взорвать Советский Союз любой ценой — лишь бы отделиться. Вот на этом-то «взорвать Союз любой ценой», видимо, и купили Коротича «хромой бес перестройки», «агент американского влияния» Яковлев, и американцы.
Купили и подсунули Горбачёву с Лигачёвым, отвечавшим за идеологию. Насколько я информирован, самого Горбачёва органы всё-таки предупредить попытались (как предупреждали Горбачёва и насчёт самого Яковлева), что за Коротичем тянется «хвост». Но он отмахнулся: «Я сам листал его книгу. Как он по сионистам бьёт! Вы-то небось побоитесь так в лоб».
Когда я решился написать памфлет на Коротича, то, естественно, процитировал в своём памфлете жирную аннотацию к «Лицу ненависти» и довольно подробно всю эту и другие «американо-ненавистнические», «антисионистские» книги Коротича, которые он стряпал под бдительным руководством «органов». Тем страшней и омерзительней представала инфернальная фигура оборотня Коротича и тем ярче высвечивался изнутри его адский опекун Яковлев и его многочисленные «жидовствующие» единомышленники.