Партийная разведка
Шрифт:
Мы действовали ещё как бы из полуподполья. Запрещающая всё другие партии, кроме КПСС, статья о советской Конституции будет отменена только 14 марта 1990 года. Но практически мы уже из подполья вышли. Русские националисты повсюду на местах организовались и за самыми неожиданными ширмами, вроде общества трезвенников, проводили «несанкционированные» съезды, выбирали руководителей. Очень важно было организовать координационную вертикаль. И тогда мы по русской соборной традиции создали «несанкционированную» тайную думу «Славянского собора», на которую собирались и соборно совещались лидеры наших черно-златобелых организаций.
Мы включились в выборы, понимая, что «ихняя власть» патриотов всё равно «зарежет», посчитает голоса, «как им надо». Но зато это давало возможность нашим зарегистрированным кандидатам в депутаты «законно» пропагандировать русские взгляды. Тут лучше всех проявило себя Московское городское отделение
В том же Московском отделении ВООПИКа родилась прекрасная пропагандистская идея восстановить храм Христа Спасителя. В руководство созданного при поддержке «Литературной России» фонда восстановления храма Христа Спасителя вошли В. Солоухин, Г. Свиридов, И. Шафаревич, В. Клыков, С. Рыбас, В. Карпец и другие известные русские националисты, а учредителями фонда встало тридцать русских черно-злато-белых организаций. Мы восстанавливали храм Христа Спасителя, а мечтали о восстановлении Святой Руси — Третьего Рима.
Как ни парадоксально, но сложности возникли у нас как раз сразу после отмены позорной шестой статьи Конституции. Тут вот, как чертополох, взыграли амбиции — силы наши начали дробиться: все захотели участвовать именно «своей партией» в выборах, и лидеры каждой из наших бесчисленных группировок, тянули одеяло на себя. Националисты, целиком «наши» М. Астафьев и В. Аксючиц зарегистрировали соответственно партию кадетов и партию христианских демократов, а А. Баркашов и В. Корчагин тщетно пытались зарегистрировать Русское национальное единство и «Русскую партию». «Лжедемократы» под фиговым листком дуриком проскочили, но открыто русским в регистрации отказали. С. Бабурин зарегистрировал «Российский общенародный союз». Казалось бы, теперь надо объединять силы националистов. Но действительно крупной фигуры, вокруг которой всё бы, как вокруг Столыпина, хоть на время бы сплотились, увы, не родилось. Или, каюсь, мы не сумели её организовать — без меры пытались и до сих пор пытаемся безмерно «надуть» Валентина Распутина, но, выдающийся писатель, он никогда не был ни оратором, ни организатором. На митингах мямлил. Став нашими усилиями членом Президентского совета, русские возможности свои не использовал. Прекрасно писал за Россию. Но не дано ему от Господа вести за собою массы. Не лидер по характеру. Как этого не просчитали наши подпольные вожди Ганичев, Прокушев, Семанов, диву даюсь.
Без явного лидера черно-злато-белые знамёна всё же поднялись на инстинкте масс к национальному самосохранению. Но в отсутствие лидера каждая сошка мнила себя кумиром. Страшно мешали краснобаи вроде Михаила Антонова или Станислава Золотцева, которые вроде бы и за Россию кричали, но вязким студенистым набором слов, крикливо громких, пустыми призывами, шарахаясь из стороны в сторону и мешаясь под ногами.
В итоге мы провалили даже банальную попытку легализовать «Славянский собор» на съезде в январе 1991 года в Ленинграде. Подпольные лидеры наши в Ленинград не поехали, считая дело сугубо формальным. И, честно говоря, не хотели первыми «засвечиваться» Но потом я проклинал себя за то, что не поехал. Без «координаторов» все там, начиная с амбиций Александра Баркашова, на пустом месте сумели перессориться и разбежались. Первый блин комом. Пришлось через три месяца съезд собирать заново. На этот раз кропотливой предварительной работой с людьми подготовили такое единодушие, как на брежневских съездах КПСС.
В Москве в Измайлове в клубе «Чайка», зорко охраняемом самоотверженными «баркашовцами», — одетыми, как русские монахи-смертники Пересвет и Ослябя на Куликовом поле, все в черной коже с головы до ног, — в мае 1989-го под громадным, во всю сцену черно-злато-белым знаменем состоялся организационный съезд «Славянского собора» — преемника «Союза Русского Народа». Мы понимали, что название «Союз Русского Народа» нам власти никогда не зарегистрируют.
Но мы возродили его пафос и всю атрибутику. На съезде в едином порыве, при отчаянном жертвенном, полном надежд патриотическом энтузиазме всех делегатов, шыла избрана дума «Славянского собора» — руководящий орган национального общественного движения. Вместе с молодым энергичным Станиславом Карповым, председателем московской «Памяти» (мы соединили движение «Русских клубов» и «Памяти»!), я был избран сопредседателем «Славянского собора». Движение быстро разрасталось — после ГКЧП уже в январе следующего года выделило из себя «Русский национальный собор» (аббревиатура РНС) во главе с генералом Стерлиговым и провело знаковый съезд в Колонном зале Дома Союзов.
Случилось
— Мы открыли местное отделение. Не хватает атрибутики — высылаем курьера за значками и книгами. Да/ вайте русскую националистическую литературу — Нилуса, Шмакова, «семановский манифест» о русских ценностях, обязательно Маркова и Шафаревича. Возьмём всё.
Мы запустили в типографиях обширные заказы. Брошюры печатали полуподпольно. Торговые точки с русской националистической литературой непременно появлялись на каждом патриотическом мероприятии, на каждом собрании и манифестации. Очень много литературы которую мы тут же массово размножили, привезли счастливо налетевшие гости — русские белые эмигранты из Бельгии, Франции, США, Аргентины. Мы обнимались, целовались:
— Русские проснулись!
Вот что писалось много позже в некоем «демократическом» справочнике-доносе на «экстремистов» на пике нашей активности: «Это массовое движение «черносотенцев», опекаемое теневой «Русской партией внутри КПСС», официально зарегистрировано в качестве международной организации и имеет вызывающую, явно с намёком знаковую аббревиатуру «СС». «Славянский собор» объединяет под черно-злато-белыми флагами 187 националистических движений и группировок из большинства крупных городов России, а также из Белоруссии, Украины, Казахстана, Молдавии, стран Прибалтики и ряда славянских стран (Югославии, Польши, Болгарии, Чехии, Словакии, Словении и др.). Кроме того, включает в себя казаческие и экстремистско-церковные православные и дворянско-монархические объединения. В Колонном Зале Дома Союзов, где проходил съезд РНС, сочли для себя возможным открыто присутствовать многие видные политические деятели, писатели и артисты. Головные организации «Собора» — упомянутый «Русский национальный собор» генерала КГБ Стерлигова (того самого, что при подавлении августовского путча 91 г. лично арестовал председателя КГБ Крючкова), «Русское национальное единство» ефрейтора Баркашова (которому мятежный Верховный Совет присвоил звание полковника) и «Пересвет» (санктпетербургского милицейского офицера Беляева). Каналы «Сообора» использовались для заброски хорошо подготовленных «добровольцев» в Югославию, Приднестровье, Чечню, Абхазию и др. горячие точки. Поэтому «Собор» имеет своих людей во всех военных организациях, включая Генштаб, спецназы и «Альфу». В октябре 1993-го проченные в боях отборные «добровольцы» были стянуты добором» к Белому Дому. Не случайно, что сопредседатель «Славянского собора», он же — первый заместитель эедседателя контрольно-ревизионной коллегии оппозиюнного, прославившего открытыми баррикадами Союза писателей РСФСР с Комсомольского, 13 — небезызвестный «черносотенец» Александр Байгушев. Он являлся во «Фронте национального спасения» заместителем председателя его военного комитета, генерала Макашова — по внешним объектам».
Так оно в действительности и было. Но рядом со ^«Славянским собором» плечом к плечу, совместно с нами действовали — «Единство» Ю. Прокушева (рабочий секретарь И. Ляпин, он вошёл в думу «Славянского собора), раккумулировавшеё в себя в чистом виде «Русскую пар|гию внутри КПСС». И — всероссийское общественнополитическое движение «Союз «Христианское Возрождение» В. Осипова, официально зарегистрированное 17 декабря 1988 года. Многое в стране пошло бы по другому Сценарию, если бы это движение власти допустили участвовать в выборах. Но Патриарх Алексий Второй (Редигер; потомок военного министра царского правительства А.Ф. Редигера?) не решился или не смог на этом настоять. Практически Церковь вышла из политики в момент, когда люди повернулись к ней всем сердцем, и ждали её голоса, как Сергия Радонежского. Я не знаю всех тонкостей того закулисного торга горбачево-ельцинского окружения с Церковью (что ей «они» наобещали за самоустранение Церкви от политики?), и не мне судить о границах тогда возможного. Однако Церковь уж точно бы не проиграла выборы. Люди так ей верили — а Сергия Радонежского мы от неё не дождались. Что — Церковь побоялась оказаться в опале, как после 1917-го? Перенадеялась на тихое врастание в госструктуры? Удовлетворилась подачками на устроение и восстановление храмов с «барского плеча» «ихних» олигархов?