Партизан: от долины смерти до горы Сион, 1939–1948
Шрифт:
23 сентября 1943 батальон был вызван на построение, и Марков объявил, что еврейское соединение будет расформировано. Он объяснил это тем, что в соединении находятся бойцы, не прошедшие военную подготовку и не умеющие владеть оружием. В то же время в других отрядах, обладающие военным опытом партизаны, лишены оружия. Он же, как командир, должен заботиться о том, чтобы оружие находилось в руках опытных бойцов, и поэтому отдает приказ изъять часть оружия, главным образом, у женщин. Часть партизан соединения перейдет в его полк, остальные будут сформированы в "вспомогательный отряд" полка. Марков не коснулся в своей речи проблемы существования еврейского соединения, и, само собой понятно, не упомянул, как фактор — антисемитизм.
Моше описал шок и ощущение беспомощности бойцов и его самого после этого сообщения, но нельзя было не выполнять приказ командира. После этого часть вооруженных бойцов была придана батальону "Комсомольский",
Соединение "Месть" было расформировано за считанные дни до большой немецкой облавы в лесах Нарочь. Партизаны начали покидать эту территорию до того, как немцы окружили кольцом леса Нарочь.
Около двухсот бойцов бывшего соединения "Месть", в том числе и Моше, пытались присоединиться к батальону "Комсомольский", частично вооруженному оружием, которое отобрали у евреев. Они просили о присоединении командира батальона Шауловича. Но он не разрешил. Когда же они попытались идти по следам батальона, в их сторону раздались предупреждающие выстрелы. Им было приказаны перевести раненых вместе с партизанским госпиталем в район болот, а затем оставить их. В конце концов, им удалось найти убежище в болотах, что их и спасло от облавы. Более ста человек из "еврейских лагерей" было уничтожено во время облавы, среди них моя двоюродная сестра Хая-Эсфирь Рудницкая, сбежавшая в леса из гетто Вильно.
Глазман с 35 еврейскими бойцами, которые после расформирования "Мести" перешли в литовское соединение под командованием Зимана, недавно пришедшее в Нарочь, погибли в облаве на пути из лесов Нарочь в леса Козиан.
Моше описал нам безотрадную картину положения евреев в лесах Нарочь, их мучение после облавы, злонамеренность части советских партизан по отношению к евреям, спасшимся от облавы. Позднее, с реорганизацией полка имени Ворошилова и усилением дисциплины, положение евреев в лесу улучшилось, но расформирование "Мести", изъятие оружия и отношение партизан к евреям во время облавы и после нее, оставили тяжкое впечатление в душах оставшихся в живых евреев в лесу.
Лес — надежда на спасение тысяч евреев гетто, не обернулся к ним человеческим лицом, и там евреи вынуждены были бороться за свое существование с враждебными силами своих соседей.
19. Партизанская зима
Снег начал падать в начале декабря, и в течение нескольких дней все вокруг покрылось белым, — лес, дороги, поля и села. Наша база обрела новый, белый и блестящий вид, словно была выкрашена заново. К зиме мы готовились заблаговременно. Землянки покрыли новым слоем земли и срубленными деревьями. Внутри было жарко до духоты. Одежда наша подходила к зимней погоде. Ее мы добыли себе в разных «экономических акциях», как дополнение к продуктам. У товарищей, участвовавших во многих акциях по всей территории, в крестьянских домах и фермах, одежды были получше. Партизан обязан сам о себе заботиться. Я носил добротные сапоги, «реквизированные» мной на ферме около Ново-Свинцяна. Легкая длинная шуба добыта была мной в селе, в районе Ходоцишки, и круглую меховую кубанку я достал у партизан полка имени Ворошилова в обмен на десять патронов к автомату ППШ, которых у нас было вдоволь, а в полку не хватало. Был у меня также белый, с как снег, маскхалат, которые мы шили из ткани парашютов, собранных после десантирования грузов.
Штаб "Вильнюса" готовил припасы к зиме. Спустя несколько дней после возвращения на базу, мы вышли, 30 партизан на "экономическую акцию" в большое литовское село на расстоянии 25 километров от партизанского района, недалеко от городка Константинов. В более близких селах уже не было, что брать. Множество партизан в округе Нарочь постепенно опустошило их, забирая запасы продуктов и скот. Трудности с добычей съестного усиливались, и "экономические акции" участились в связи увеличившейся боевой активностью партизан, которая требовала больших сил. Но из-за этих экономических акций уменьшилось число участников в боевых действиях. Немцы, после облавы, укрепили гарнизоны в городках вокруг партизанской территории. В городке Ольшево было расквартировано 250 латвийских бойцов, добровольно пошедших на службу к немцам, присланных на усиление местной полиции и проявивших большую активность в ночных засадах.
Дорогу к "экономической цели" мы проделывали пешком, назад возвращались на санях, взятых в селе. Реки еще не замерзли, и надо было пересечь мост у села Ширмиш. Там мы часто натыкались на засады. Когда передние сани приблизились к мосту, по ним открыли сильный огонь. Двое наших товарищей, хозяин саней и конь были убиты. Если бы засада пропустила первые сани, она уничтожила бы всю партизанскую колонну. Мы быстро организовали сопротивление. Восемь саней с хозяевами, в сопровождении, двух партизан отошли назад и отдалились от места. Мы открыли сильнейший огонь из автоматов по засаде. Отделение латвийцев убралось восвояси, и дальнейший путь на базу был свободным. На следующий день мы похоронили двух наших погибших товарищей на берегу озера.
Мы решили преподать урок латвийцам в Ольшево и охладить их воинственный пыл. Мы уже видели новое германское войсковое подразделение, с большой самоуверенностью и пылом стремящееся к действию. Но после получения нескольких чувствительных ударов, оно укрылось в укреплении городка, довольное, что его оставили в покое. Латвийцы из Ольшево также мешали нашим оперативным действиям в районе Свинцяна, и необходимо было полностью пресечь их действия как можно скорее. Для нападения на укрепленный городок требовалась большая сила, и существовала опасность немалых потерь. Потому необходимо было завлечь латвийцев в нашу засаду. Сделали мы это в оригинальном партизанском стиле. Три партизана из нашего отряда с ярко выраженной еврейской внешностью, зашли в село, отдаленное на 3 километра от Ольшево. Двигаясь от дома к дому, они с большим шумом отбирали у хозяев продукты и зимнюю одежду. Между собой они громко говорили на идиш. Оставшиеся в лесу 20 бойцов устроили засаду в роще между этим село и Ольшево, примерно, в полутора километрах от городка. Доносчики полиции Ольшево были во всех окружающих селах. По нашим расчетам, при виде евреев они, несомненно, тут же побегут в Ольшево — сообщить о партизанах в селе. Мы рассредоточились на участке в семьдесят метров вдоль дороги, в полутора километрах от городка, на небольшом бугре, выставили три пулемета "Дегтярёв", встретить достойно противника, который появится из Ольшево. Через некоторое время появился из села всадник, направлявшийся в Ольшево, проскакал мимо, никого из нас не заметив. За ним возникли еще двое, которым мы тоже дали пройти. Спустя полчаса из городка появилась колонна латвийцев, частью верхом, частью на санях. Я видел их приближающимися к нам, ибо был в передовом звене. Мы дали им проехать мимо. По плану пулеметы должны были открыть огонь, когда большая часть колоны будет в зоне огня из засады. Операция прошла точно по плану. Первым же залпом было поражено много латвийцев, оставшиеся в живых сбежали. Десять из них остались лежать мертвыми на дороге и в поле, раненые сумели скрыться. Наша группа в засаде была относительно мала по сравнению с латвийским подразделением, но мы все были вооружены автоматическим оружием — пулеметами и автоматами — сила нашего огня была огромной. Большинство же латвийцев было вооружено обычными винтовками. После такого разгрома латвийцы закрылись в городке, и их действия вне укреплений почти прекратились.
С началом зимнего наступления советской армии на всех фронтах, верховный штаб советского партизанского движения опубликовал приказ 16 декабря 1943, усилить боевые действия по выведению из строя железных дорог, являющихся главными артериями, питающими восточный фронт немцев. Сеть разбитых дорог на оккупированных территориях, погода, большие расстояния и боевые действия партизан почти совсем вывели из строя другие пути. Операция получила название "Зимний концерт", и целью ее было полностью отключить германские войска от источников постоянной тыловой поддержки. На выполнение этого приказа были брошены все силы литовского партизанского движения и, в том числе, соединения "Вильнюс" — с целью вывести из строя железнодорожную ветку Вильно-Двинск. Советские войска готовились прорвать блокаду Ленинграда, и эта колея была главным источником снабжения германских войск на этом фронте.
К концу декабря мы снова вышли на минирование этой железнодорожной линии, и нам было дано задание взорвать ее во многих местах, насколько это возможно, малыми зарядами взрывчатки, нанести ущерб самой колее и мостам, более, чем самим поездам, чтобы нарушить всё движение. Со мной в группе был Борис Йохай, на счету которого было шесть взорванных поездов. Командиром был Урбановичус, с которым я действовал в прошлом. На этот раз мы приблизились к железной дороге на двух санях, взятых в дальнем селе. Сани оставили в километре от колеи, и пошли к ней пешком. Немцы усилили охрану. Через каждые 600 метров пути сидели в бункере солдаты, кроме охраны, патрулирующей вдоль железнодорожной колеи. И несмотря на все это. Мы решили подорвать поезд вместе с полотном. Нам удалось заложить мину, и не успели мы удалиться на 200 метров, как услышали взрыв. Через несколько дней нам стало известно, что ущерб был, по сути, нулевым. Кроме замедления движения поездов, немцы начали ставить перед локомотивом два вагона, нагруженных песком и камнями. При взрыве с рельс сходили два этих вагона, а локомотив оставался невредимым. Следовало искать выход из создавшегося положения, найти новые способы подрыва поездов.