Партизан: от долины смерти до горы Сион, 1939–1948

Арад Ицхак

Арабский город Рамле превратился в центр банд Хасана Саламе, которые атаковали еврейские поселения и транспорт по дороге на Иерусалим. Силы Хаганы осуществили несколько операций против баз этих банд в Рамле и его окрестностях, но нападения арабов продолжались. Из разведки было передано в штаб Пальмаха, что есть возможность внедрить бомбу, замаскированную в корзине овощей, в место сбора бандитов. На меня и Йегуду Венеция, тоже офицера-подрывника при штабе Пальмаха, была возложена миссия — подготовить взрывное устройство. После поисков арабской корзины, выяснилось, что их изготовляют в Яффо, но с начала декабря еврей не может туда войти. Я собирался вернуться без корзины в лагерь Сарона, к складу наших подрывных средств, и тут встретил старика-еврея, в руках которого была нужная нам корзина. После просьб и увещеваний старик согласился отдать мне корзину, но ни за что не хотел взять за нее плату. По хитрой стариковской улыбке, с которой он протянул мне корзину, было ясно, что он догадывается: корзина предназначена

не для обычной цели.

Мы приготовили в корзине взрывчатку весом в 3 килограмма, обложив ее гвоздями и винтиками. Приделали ловушку. Любой, кто попытается разрядить "бомбу", приведет к ее взрыву. Сверху все прикрыли овощами. Встреча с нашими разведчиками была в цитрусовом саду около Ришона-ле-Циона. Поехали туда на мотоцикле Йегуды Венеция, я сидел сзади него и держал в руках корзину с взрывчаткой. Ехали мы по проселочной дороге до места встречи, через цитрусовые сады Микве-Исраэль, Моледет, Ришона-ле-Циона, чтобы обогнуть шлагбаумы британцев. Дорога была полна кочек и выбоин, каждый толчок мог привести к сдвигу взрывчатки, к включению запала и печальному концу. Мы вздохнули с облегчением, доехав до назначенного места и передав бомбу тем, кто должен был ввести ее в действие. Вечерние газеты сообщили огромными заголовками о десятках убитых членах банд Рамле от взрыва бомбы в месте их сбора.

Я был послан вести инструктаж по подрывному делу объединенному курсу Пальмаха и пехотных подразделений в Рамат-Адар около Раматаима. На этом курсе мы впервые изучали закладку минных полей против пехоты и танков. Мы знали, что с уходом британцев 15 мая нам предстоит сражаться против армий арабских государств, и в отсутствие у нас танков и противотанкового оружия, необходимо было воспользоваться минными полями для защиты. На этом курсе я познакомился с Михаль, красивой светловолосой девушкой, не представляя себе, что она станет моей женой. Встретил ее на пути, когда вел группу курсантов на учебную акцию по уничтожению вражеского моста, а она возвращалась с дежурства на станции скорой помощи Хаганы. Встреча была короткой, но возникла первая связь на долгие годы жизни.

6 марта, в пятую годовщину выхода "группы Швенченис" из гетто в лес, мы встретились в Тель-Авиве, члены группы, что отметить эту дату. Встреча была назначена до 29 ноября, и мы решили ее провести, несмотря на все события в стране. Пришли все члены группы, находящиеся в Израиле: Мотка Бошкениц, Саул Михельсон, Моше Шутан, Моше-Юдка Рудницкий, Иосиф Флексер, Рувин Левин, Мотка Фейгель и другие. По сути, здесь собралось большинство товарищей, вышедших пять лет назад, в дождливую ночь, из гетто, обреченного уничтожению. Явился и Мотка Зайдель, который сбежал с группой заключенных, сжигавших трупы из ям Понар, и Сендер Коварский, воевавший в рядах Красной армии, трижды раненный на восточном фронте. С некоторыми я раньше встречался в Израиле, другие репатриировались недавно, и это была наша первая встреча после леса. Большинство пришло прямо с оборонительных позиций Тель-Авива-Яффо. Другие — с позиций у арабской Кфар-Сабы, из водительских кабин колонн, везущих продовольствие в Негев. Одежда и оружие в наших руках напоминали партизанский отряд. Сидели допоздна и вспоминали подполье в гетто, партизанскую жизнь, помянули погибших товарищей.

Атаки местных арабских банд и нерегулярных войск, вторгшихся в страну из арабских стран, множились и усиливались. Была необходимость защищать сотни еврейских поселений, частью отдаленных, по всей территории страны. Было трудно поддерживать с ними связь. Делалось это с помощью транспортных колонн под охраной, которые все время подвергались нападениям. Война велась по дороге на Иерусалим, а оттуда далее, на пути в Гуш-Эцион в Хевронских горах. То же происходило на южных дорогах, в Негеве, и в других районах. Эту связь с отдаленными поселениями осуществляли наши легкие самолеты, поставляя необходимую срочную помощь в медицинском оборудовании, продовольствии, боеприпасах. Посадочная площадка около электрической станции на севере Тель-Авива все еще охранялась британскими и арабскими полицейскими, и полеты эти проводились, как спортивные учебные. В те дни у нашей летной части было первое боевое крещение. Пиня бен-Порат повез на самолете врача в отрезанное от анклава поселение Бейт-Эшель. Когда он там приземлился, ему стало известно, что соседнее поселение Набатим атакуют арабы. Пиня взял в Бейт-Эшеле автомат "Брен" и гранаты, взлетел вместе с одним из товарищей из Бейт-Эшеля в сторону Набатим. Появившись над бандой атакующих арабов, обстрелял их из автомата и швырнул гранаты. Бандиты в панике разбежались. В феврале я летел вместе с Ади Коэном, летчиком-добровольцем из Южной Африки, в Гуш-Эцион. Ади вел самолет, а я бросал ящики с боеприпасами людям поселения, ожидавшим нас внизу.

27 марта из Иерусалима выехала транспортная колонна в Гуш-Эцион, везущая стройматериалы для укреплений и людское подкрепление, чтобы Гуш-Эцион мог выстоять против атак арабов. Колонну составляли сорок грузовиков с кабинами шоферов, обшитыми броней, сопровождаемых несколькими броневиками охраны. Колонна, заставшая арабов врасплох, благополучно прибыла в Гуш-Эцион, разгрузилась и, спустя несколько часов, двинулась обратно в Иерусалим, увозя с собой из поселения женщин и детей. Колонна наткнулась на преграду в виде огромных груд камней, преградивших дорогу, и на тысячи сельчан арабских сел, поддерживающих банды, которые устроили засаду и открыли по колонне огонь. Колонна застряла на шоссе. Часть грузовиков сгорела, часть перевернулась, совсем забив дорогу. Охрана вела ответный огонь прямо из машин и дома, который захватили не обочине. Число убитых и раненых среди людей колонны росло с каждым часом. Силы британской армии прибыли в район, но стояли в стороне, не вмешиваясь в бой. Из колонны пришло сообщение в Иерусалим и в штаб Пальмаха в Тель-Авиве с просьбой о помощи. Из-за невозможности помочь наземной операцией, решено было ввести в действие наши легкие самолеты, произвести бомбардировку банд, чтобы облегчить положение застрявшей колонны. Всю ночь мы работали по монтажу некого подобия бомб в складе подрывников Пальмаха в центре Тель-Авива, в домах Кирии, заполняя небольшие баки газом и взрывчаткой. Вес бомбы составлял 3 килограмма. За ночь мы приготовили 15 таких бомб. Как летчик и подрывник, я требовал, чтобы мне дали возможность вести самолет в Наби-Даниель и сбросить бомбы. Утром мы загрузили на самолет 4 бомбы и вылетели к цели. Обнаружили десятки машин колонны южнее Бейт-Лехема (Вифлеема). Людей мы не видели и предположили, что они находятся вблизи машин или внутри их. При инструктаже перед взлетом нам передали, что атакующие арабы находятся на холмах, господствующих над шоссе, вокруг колонны, и на них мы должны были сбросить бомбы. Мой товарищ вел самолет, а я зажег бикфордов шнур спичкой, время горения которого было 12 секунд, и бомбы частично взорвались в воздухе, частично на земле. Это было, очевидно, первая бомбардировка в войне за Независимость, но она не изменила трудность обстановки с застрявшей колонной. Вмешательство британцев и безвыходное положение заставило людей колонны им сдаться. Оружие и бронированные машины были конфискованы. Вопреки обещанию этого не делать, британцы передали эти машины арабам.

Нам было по секрету передано, часть пилотов улетела в Чехословакию, пройти там летную подготовку на самолетах типа "Мессершит", которые прибудут в страну после ухода британцев. До отъезда все мы прошли медицинскую проверку, и тогда мне стало известно, к полному моему удивлению, что я дальтоник, и потому не смогу выехать на курс в Чехию. Так завершилась боя летная одиссея. Командир "авиационной службы" предложил мне службу в штабе, который находился в процессе организации. Я ответил, что в трудные дни войны я не буду служить в штабе. Несколько дней колебался, что делать: продолжать летать на легких самолетах или вернуться в Пальмах, к моей второй профессии — офицера-подрывника. Операция "Нахшон" отбросила мои колебания.

31. Операция «Нахшон» и транспортная колонна «Арель» в Иерусалим

В конце марта 1948 мы пришли к кризисному перелому в войне на дорогах. Бой в Наби-Даниель, уничтожение колонны в Йехиаме в западной Галилее, атака на колонну около Хульды по дороге на Иерусалим доказали, что система колонн в сопровождении охраны себя исчерпала. Арабы сумели парализовать пути, проходящие через территории с арабским населением и нанести нам тяжелые потери. Сотни машин, среди которых немало броневиков, были нами потеряны. Количество погибших за четыре месяца войны составляло 1200 человек. Арабы тоже дорого заплатили, и их потери в имуществе и людях во много превысили потери еврейского анклава, но реальность на этом этапе войны была такова, что Иерусалим был отрезан от низменности, а близкие к нему еврейские поселения — от него. Также в Галилее и Негеве целые районы были отсечены от центра. Система транспортных колонн под охраной приводила к рассеиванию сил Хаганы по всей территории страны, и давала в руки арабов инициативу сосредоточивать силы для атаки на эти колонны в нужном им месте и времени. Именно, это трудное положение привело к «операции Нахшон», приведшей к великому перелому в войне.

Сначала было решено сосредоточить силу в 1500 бойцов, прорвать и овладеть дорогой на Иерусалим. Важность Иерусалима делала его фокусом этой войны, и успех или поражение на фронте предопределяли судьбу и результаты всей войны. Решение верховного командования Хаганы сконцентрировать необходимые силы для операции, должно было обнажить и ослабить другие секторы фронта, на которых тоже положение было не из легких. Было также опасение британского военного вмешательства в место необычно большой концентрации еврейских сил, и их попытке овладеть дорогой на Иерусалим. Но, несмотря на все это, было ясно, что необходим риск, если мы намереваемся изменить существующее положение.

По плану операция должна была начаться с двух сторон. Четвертый батальон Пальмаха, "штурмовой батальон", должен был действовать на участке между Иерусалимом и Шаар-Агай (Воротами ущелья из низменности в Иерусалимские горы). Другой батальон, состоящий из роты Пальмаха, под командованием Якова Стоцкого и двух рот из других подразделений, получил сектор действий на участке Хульда-Латрун. Командиром этого батальона был Хаим Ласков. Всей операцией командовал Шимон Авидан.

В последние дни марта я был вызван в штаб Пальмаха, и мне предложили участвовать в операции "Нахшон" в качестве командира взвода подрывников батальона Ласкова. Это было спустя несколько дней после того, как выяснилось окончательно, что я не смогу отправиться на летную учебу в Чехию, и потому я без колебаний принял предложение.