Партизаны полной Луны
Шрифт:
— Интересовал, — сказал очкарик. — Очень.
— Мы их все романтизируем, — заметил киевлянин. — Поднимаем себя в собственных глазах.
— Да? — москвич не возражал, он спрашивал.
И тут майор из Киева свел воедино фамилию, очки, не очень естественную посадку головы и нездоровую бледность, которая была бы понятна у подражающего высоким господам "подосиновика", но у офицера безопасности почти наверняка означала совсем другое.
— Позвольте, — сказал киевлянин, — это вы на прошлой неделе Мозеса брали?
— Я…
Я, я, натюрлих…
— Вы жадный, — покачал головой киевлянин. — Нельзя же успеть повсюду.
Вопрос о юрисдикции деликатно замалчивался. Юрисдикция любого сотрудника СБ простиралась на всю Европу, Сибирь и США. Остальное было… вежливостью. Которая могла отступить — и не раз отступала — перед оперативной необходимостью.
— Ну, сюда я не успел, — вздохнул москвич. Не успел. Неизвестно, что бы из этого получилось — скорее всего, ничего; скорее всего, Саневич не пошел бы на контакт — и в категорической форме не пошел бы, но всё-таки очень жалко, что разговор не состоялся вовсе — чем бы он там ни кончился.
— Радоваться надо. Вам холку мылить не будут за вчерашнее. — Киевлянин лукавил, он был против раннего захвата и это мнение попало в рапорт. Так что лично его холке ничего не угрожало — скорее всего, начальство даже будет благодарно ему за возможность сказать днепрянам: "Мы же вас предупреждали…"
— Простите, — вдруг вскинул голову очкарик, — а почему вы использовали для штурма муниципальную гвардию? Почему не привезли свою группу?
Киевлянин посмотрел на него с искренней благодарностью.
— Я привез. Они сейчас задействованы в "Перехвате". Только, понимаете, у Днепра своя специфика. Здешний мэр… немного затигрался в феодального барона. Как говорится, "яке прикре самогубство".
Самогубство. Что да, то да. Даже если господин Филиппенко выйдет из реанимации, то ненадолго. Коррупция еще могла бы сойти ему с рук, дремучая некомпетентность — никак.
— Кстати, а почему вы один? Рассчитывали на местное гостеприимство?
— Я вообще в отпуске по болезни, — улыбнулся москвич. — А группа должна была прилететь вечером. Я им просто сразу отбой дал.
— Не хотите участвовать в скачках?
— Не хочу, — решительно сказал очкарик.
— Я тоже. Я очень сомневаюсь, что их возьмут. В розыск дали двоих, а те наверняка давно разделились, если Савин вообще жив. Генеральным выбрали западное направление — а господину Искренникову нужен большой город… Они решили, что Искренников и Савин — союзники, потому что и криминальные структуры, и маргинальные подпольные группы порой сотрудничают с варками-нелегалами — и не понимают, что покойный Саневич не мог себе такого позволить — это стоило бы ему репутации в организованном подполье…
Киевлянин говорил так, словно ждал возражений — и возражения не заставили себя ждать.
— Они едут
— Восемьдесят против двадцати, — покачал головой киевлянин. — В штабе операции думают, что в течение ближайших суток — у нас ведь намечается полнолуние — либо старший закусит агнцем, либо террорист его уложит в ходе самообороны. А поскольку эти двое о полнолунии знают не хуже нашего, они должны были разделиться.
— Они разделятся только в двух случаях, — сказал москвич, — если у кого-то из них есть поблизости база и люди, которым можно доверять, или если террорист в течение нескольких часов организовал себе качественную медицинскую помощь. Потому что вот у нас показания медиков бригады МОТОРа… — над терминалом соткался новый слой изображения. — Там серьезная кровопотеря и множественные ушибы.
— Ну… — киевлянин выразительно окинул коллегу взглядом. — У некоторых и болевой порог повыше, и воля покрепче, нежели у пересичного громадянына[1]…
— Ммм… Это вопрос не болевого порога или воли, а скорее, трезвой оценки. Искренников выпил двоих, восстановился и полностью функционален. С ним будет сложно справиться в одиночку даже здоровому бойцу, а уж раненому… С другой стороны, если Савин с трудом может передвигаться, ему не на кого положиться, кроме Искренникова.
Киевлянин поморщился. Вампир, через полстраны волокущий на себе раненого "агнца" и не трогающий его? Волокущий на Западенщину, где террориста, может, и спрячут, но варка-нелегала с удовольствием возьмут на вилы и сожгут? Неправдоподобно до оскомины, но именно поэтому, именно поэтому…
— Вы считаете, что человек, атаковавший помост, способен трезво оценивать свои силы?
— Да, — твердо сказал москвич.
— Я тоже, — фыркнул киевлянин. — Группу брали прямо в той многоэтажке. Не проверив, все ли на месте. И он сделал выводы.
Вряд ли их пишут, но все равно, зачем лишнее вслух? Выводы, очевидные выводы — в оперативном штабе достаточно специалистов, но все ключевые распоряжения исходили от Газды. Ему не мешали свернуть себе шею.
— Они оба сделали, — уточнил москвич. — Независимо друг от друга.
— Полагаете, независимо?
— С высокой вероятностью. У меня только два соображения против.
— Крыша и хронометраж?
— Да. Но я не представляю себе, как Саневич объяснил бы низовому подполью операцию против человека с привлечением старшего, пусть и старшего-нелегала. Рядовой состав ОАФ[2] к таким вещам относится серьезно. Сотрудничество есть сотрудничество. Саневичу перестали бы верить.
— Согласен. И я знаком с послужным списком Искренникова-Гонтар, им негде было пересечься с подпольем. Это случайность чистой воды.