Партизаны
Шрифт:
– Насчет себя пока не могу ответить точно, но у вас есть своя машина.
– Существует одно «но», Петер. Идти по пятам в темноте и при этом оставаться незамеченными – довольно сложно.
– Вас уже заметили, Джордже. Но даже если полковник или кто-нибудь из его людей зацепит вас, навряд ли начнется преследование. Что дозволительно полковнику, то можем позволить себе и мы.
– Что следует делать?
– Наблюдать за рандеву. Когда я уйду – не спешите. Посмотрите на парочку повнимательней, подумайте, что можно сказать об этих людях.
– Вы не сообщите
– Вероятно, им где-нибудь около двадцати– двадцати пяти лет. Брат и сестра. Это все, что я о них знаю. Прошу вас, Джордже, не поднимайте лишнего шума. Постарайтесь вести себя тактично и благоразумно.
– Вы же знаете, Петер, такт и благоразумие – наши основные достоинства. Мы можем использовать наши удостоверения карабинеров [5] ?
5
Итальянская жандармерия.
– Разумеется.
Молодые радисты были братом и сестрой – полковник Лунц говорил чистую правду – и, несмотря на значительные внешние различия, несомненно были двойняшками. Темноволосого, кареглазого Михаэля отличал загар – результат длительного пребывания под палящим каирским солнцем. У Зарины, напротив, была идеальная персиковая кожа, к которой не прилипал никакой загар. Михаэль – широкоплечий и коренастый, Зарина – хрупкая и хорошо сложенная. Но, как ни парадоксально, именно все эти отличия делали их похожими друг на друга.
Молодые люди сидели на кушетке. После того как их официально представили Петерсену, они изо всех сил старались выглядеть уверенно и спокойно, однако чересчур бесстрастные лица только выдавали их волнение и тревогу.
Откинувшись в кресле, Петерсен оценивающим взглядом обвел большую гостиную.
– Вы неплохо устроились, господа. Здесь я бы сказал, роскошно.
– Это всецело заслуга полковника Лунца, – сказал Михаэль.
– Фаворитизм! – с шутливой обидой воскликнул Петерсен. – В то время как мое спартанское жилище...
– ...Исключительно ваш собственный выбор, майор, – перебил его Лунц. – Трудно подыскать жилище особе, которая за трое суток своего пребывания в Риме ничего не дает о себе знать,
– Очко в вашу пользу, полковник. Нет, серьезно, это место – идеально во всех отношениях. Взять, к примеру, коктейльную комнату.
– Мы с братом не пьем, – голос Зарины был низким и бархатистым. Петерсен отметил, что скрещенные на коленях руки девушки казались выточенными из слоновой кости.
– Восхитительно, – он открыл принесенный с собой портфель, вытащил из него бутылку бренди, две рюмки и налил себе и Лунцу. – Ваше здоровье. Итак, вы намереваетесь присоединиться к некоему славному полковнику в Черногории. Стало быть, вы монархисты. Чем это можно подтвердить?
– Мы должны это подтверждать? – удивился Михаэль. – Я полагал, вы верите нам.
– Знаете, о чем я сейчас думаю, молодой человек? – Петерсен уже не выглядел улыбчивым и добродушным. – О том, что вам придется научиться разговаривать со мной несколько иным тоном. Не считая крохотной горстки людей, я не верю никому уже многие годы. Повторяю вопрос: чей докажете, что вы монархисты?
– Мы сможем доказать это, когда доберемся до Черногории, – Зарина взглянула на жесткое лицо Петерсена и, беспомощно пожав плечами, добавила:
– Я знакома с королем Петром. По крайней мере, знала его раньше, когда он был принцем.
– Поскольку король Петр находится в Лондоне, а Лондон в настоящее время – вне досягаемости вермахта, это доказательство невозможно проверить. И не говорите опять, что можете подтвердить свои слова, когда мы прибудем в Черногорию. Тогда доказывать что-либо будет поздно.
Молодые люди переглянулись. Затем Зарина нерешительно промолвила:
– Мы не понимаем. Что значит «поздно»...
– Поздно будет выслушивать доказательства, когда в моей спине появится пара-тройка дырок – пулевые ранения, или ножевые, или что-нибудь в этом роде.
Девушка в изумлении встряхнула каштановыми волосами. Щеки ее порозовели.
– Вы ненормальный, – пробормотала она. – Почему вы считаете, что мы...
– Я ничего не считаю, – отрезал Петерсен. – Просто хочу пожить немного подольше и обязан позаботиться об этом заранее. – Какое-то время майор молча смотрел на сидящую перед ним пару. Затем он вздохнул:
– Значит, вы хотите вернуться в Югославию вместе со мной?
– Не особенно, – руки Зарины были стиснуты в кулаки. Светло-карие глаза смотрели теперь скорее враждебно, чем настороженно. – Не особенно. После того, что вы только что сказали... – Она взглянула на брата, затем на Лунца, потом снова перевела взгляд на Петерсена. – У нас есть какие-либо другие варианты?
– Конечно. Довольно много. Спросите полковника Лунца.
– Других вариантов не слишком много, – отозвался немец. – И ни за один из них я не могу поручиться.
– Бели вы не отправитесь в Черногорию каким-либо другим способом, шансов, что вам удастся достичь своей цели, ничтожно мало. Если попытаетесь сделать это самостоятельно – шансов не будет вообще. В лице майора Петерсена вы имеете надежного проводника, который гарантирует ваше прибытие в Черногорию. Живыми.
– Вы слишком доверяете майору Петерсену, – с сомнением в голосе сказал Михаэль.
– Да, я во всем доверяю ему. Так же, как и майор доверяет мне. Добавлю, и у него, и у меня есть для этого весомые основания. Вы доберетесь до места назначения целыми и невредимыми. Майор не только знает Югославию, как ни один из вас не знает ее, но и свободно передвигается по любой территории этой страны, независимо от того, в чьих руках она находится. Это очень важно, поскольку хозяева постоянно меняются. Местность, находящаяся сегодня под контролем четников, завтра может перейти к партизанам. Если предположить подобное развитие событий, вы можете попасть в положение ягнят, добровольно пришедших в волчье логово.