Партнер
Шрифт:
Попрощались они на углу, неподалеку от ее дома. Поцеловав Еву в лоб, Патрик слился с толпой прохожих. Лучше оставить ее плачущей здесь, чем устраивать рвущее душу прощание в аэропорту. Из города он двинулся на запад, пересаживаясь с одного маленького самолетика на другой, и прибыл в Понта-Пору, когда смеркалось. Отыскал на стоянке аэропорта свой “фольксваген” и по тихим улочкам отправился на улицу Тирадентис в скромный, незаметный домик, где, приведя в порядок вещи, принялся терпеливо ждать.
Еве он звонил каждый день между четырьмя и шестью часами дня, каждый раз называя новое имя.
Потом звонки прекратились.
Они
Воскресный поезд из Ниццы прибывал в Экс точно по расписанию, через несколько минут после полудня. Патрик ступил на платформу, окинул взглядом толпу встречавших.
Собственно говоря, он не рассчитывал увидеть Еву, была лишь смутная надежда на это. С новой сумкой в руке, Патрик отыскал таксиста, согласившегося на короткую поездку до расположенной в пригороде виллы.
Номера она заказала на обоих: для Евы Миранды и Патрика Лэнигана. Как приятно зайти с холода в теплое помещение, как замечательно ощутить себя обыкновенным туристом, привыкшим обходиться без плаща и кинжала, без чужих имен и фальшивых паспортов! Дама еще не приехала, известил его служитель. Настроение упало. Он мечтал найти Еву в ее номере, в кружевном белье, нетерпеливо ожидающей минуты их близости. Он уже чувствовал ее нежную кожу.
– Когда был заказан номер? – со сдерживаемым раздражением спросил Патрик.
– Вчера. Дама позвонила из Лондона и сказала, что будет здесь утром. Пока мы не видели ее.
Он прошел к себе, принял душ, распаковал сумку и по телефону попросил принести чай с пирожными. Представляя, как она постучит в дверь и он затащит ее в номер, Патрик заснул.
Проснувшись, он оставил внизу у администратора записку для Евы и отправился в долгую прогулку по старым улочкам подышать чистым и прохладным воздухом города эпохи Возрождения. Прованс в ноябре был великолепен.
Может, им здесь и поселиться? Он смотрел на выстроившиеся по обеим сторонам улицы восхитительные дома и думал: да, тут совсем неплохо жить. В этом городе привыкли ценить прекрасное. Французский для Евы был почти родным – лишний повод заняться им самому. Решено: следующим шагом станет освоение языка. Они останутся здесь на неделю, может, чуть дольше, потом вернутся в Рио, хотя к тому времени Рио, наверное, уже не будет для них столь привлекательным. Ощутив наконец вкус свободы, Патрик готов был жить везде, вбирать в себя чужие обычаи и нравы, чужую культуру, говорить на всех языках.
Его остановила с вопросами группа молодых миссионеров-мормонов, однако он сумел избежать длительных объяснений и зашагал дальше по Кер-Мирабо. В уличном кафе, том самом, где годом раньше они сидели, держась за руки и глядя на спешивших куда-то студентов, он выпил чашку кофе.
Для паники не было никаких оснований. Просто ее рейс отложили. Патрик решил дождаться темноты и, когда опустились сумерки, медленно побрел в отель.
Евы там не было, как не было и никакого сообщения от нее. Пустота. Он позвонил в Лондон, и ему сказали, что мисс Лиа Перес покинула отель еще вчера, в субботу, в первой половине дня.
Патрик вышел в разбитый на террасе сад, отделенный от зала ресторана огромной стеклянной стеной, нашел там стул и уселся так, чтобы видеть часы над стойкой администратора. Желая согреться, он попросил принести две двойных порции коньяка.
Если Ева пропустила
Ее никто больше не преследовал. От злодеев удалось откупиться, а некоторые даже попали в руки правосудия.
Еще одна порция коньяка на пустой желудок, и закружилась голова. Чтобы не заснуть, пришлось перейти на крепкий кофе.
Когда бар закрылся, Патрик поднялся в номер. В Рио сейчас около восьми утра. Он неохотно снял трубку и позвонил ее отцу, которого видел всего два раза. Ева представила его как своего друга и клиента из Канады. Старику хватало проблем и без этого звонка, но выбора у Патрика не оставалось. Он сказал, что находится во Франции и ему необходимо срочно посоветоваться со своим бразильским юристом.
Принес извинения за столь ранний звонок – дело в том, что он не смог найти мисс Миранду. Речь идет о деле чрезвычайной важности, не терпящем ни малейшего промедления.
Разговаривать Паоло не хотелось, однако мужчина на том конце провода, по-видимому, немало знал о его дочери.
Ева в Лондоне, ответил он, в субботу звонила оттуда.
Другой информации у него не было.
Прождав еще два мучительных часа, Патрик связался с Сэнди.
– Она пропала. – В голосе звучало отчаяние.
Сэнди тоже не получал от Евы Миранды никаких известий.
Два дня Патрик бродил по улицам Экса, изнуряя себя бесцельными прогулками, и лишь на недолгие часы забывался в номере тревожным сном. Он почти ничего не ел и поддерживал силы кофе и коньяком. То и дело он звонил Сэнди и пугал своими звонками Паоло. Прекрасный город потерял для него всякую привлекательность. Сидя в одиночестве, Патрик был готов лить слезы горечи и унижения, а на улицах бормотал проклятия в адрес женщины, которую по-прежнему безумно любил.
Служащие отеля наблюдали за ним с тревогой. Сначала постоялец волновался и то и дело подходил узнать, нет ли для него сообщений, однако проходили часы, а потом и дни, и теперь он едва удостаивал их кивком. Перестал бриться, выглядел изможденным и слишком много пил.
На четвертый день Патрик выехал из отеля, сказав, что возвращается в Америку. Портье он вручил запечатанный конверт и попросил передать его мадемуазель Миранде, если она здесь появится.
Вылетел Патрик, сам не зная почему, в Рио. При всей любви к этому городу Ева вряд ли окажется там – для подобного шага она слишком умна. Она имела четкое представление о том, где можно спрятаться и как жить под чужим именем, как беспрестанно перебрасывать деньги из одного банка в другой и тратить их, не привлекая ненужного внимания.
Научилась она этому у мастера. Искусство заметать следы Патрик преподал ей слишком хорошо. Найти Еву будет невозможно, если, конечно, она сама не захочет этого.
В Рио состоялся трудный разговор с Паоло. Патрик рассказал старику все, до мельчайших подробностей. Паоло расплакался, призывая проклятия на голову того, кто совратил сумасшедшими деньгами его драгоценную дочь. Продиктованная отчаянием встреча не принесла никакого результата.
Останавливался Патрик в небольших отелях, разбросанных вблизи ее квартиры, и целыми днями ходил по улицам, заглядывая в лица прохожих. Из преследуемой дичи он сам превратился в охотника, хотя почти не верил в удачу.