Паруса над волнами
Шрифт:
В Яванском море «Катти» попала в штиль. Трое долгих суток над морем висела одуряющая солнечная мгла. Все застыло в парной духоте. Зеленая вода стояла неподвижная, как в заброшенном старом пруду. Уоллес бесцельно слонялся по палубе. Если к нему обращались с вопросом, он смотрел на спрашивающего, будто просыпаясь, проводил ладонью по лицу и не отвечал ни слова. На четвертый день штиля вахтенный увидел, как в четыре часа утра Уоллес вышел из своей каюты, подошел к борту, некоторое время смотрел на море, а потом неожиданно перешагнул планширь и исчез. Только слабо плеснула вода за бортом.
— Человек за бортом! — закричал вахтенный.
Поднялась вся команда. Спустили шлюпку. Несколько часов расходящими кругами ходили кругом клипера, но капитана так и не нашли.
Командование перешло ко второму помощнику. Кое-как довел он судно до Аньер-Кидола, поставил его на якорь и стал слать в Лондон телеграмму за телеграммой. Уиллис приказал выходить в море. Второй помощник отказался командовать кораблем. Тогда один из практикантов — вызвался быть капитаном. С трудом довел он клипер до Сингапура. На следующее утро он остался на корабле один — ночью разбежалась вся команда…
Здесь же, в Сингапуре, «Катти» принял новый капитан — Брук. Неизвестно, кто рекомендовал его Уиллису. Он знал морское дело, но был мелочным деспотом, пьяницей, да к тому же еще и вором.
Под его командой несчастная «Катти» начала слоняться из порта в порт, выискивая случайные грузы. Из Калькутты приняла груз чая на Мельбурн. Из Мельбурна взяла уголь в Китай. Оттуда пошла на Филиппины за джутом для Нью-Йорка… В Нью-Йорке большая часть команды снова сбежала — Брук ухитрился продать продукты, предназначенные для экипажа, и последние трое суток перед подходом к Америке люди жили только на галетах. Уиллис, узнав об этом, распростился с Бруком.
В ту пору в Нью-Йорке стоял другой клипер Старой Белой Шляпы — «Блаккадер». С него и перевел Уиллис на «Катти Сарк» капитана Мура, старшего помощника и большую часть команды.
Новый капитан — однофамилец того Мура, который уже командовал «Катти», — принял судно в невероятно запущенном состоянии. Паруса и такелаж множество раз чинились и выглядели как после морского сражения; полного запасного комплекта не было. Не было и продуктов на борту. Гордость каждого капитана парусника — палуба, которую обычно шлифовали песчаником, пропитывали льняным маслом и покрывали специальным бесцветным лаком, на «Катти Сарк» походила на грязный настил грузового пирса. Трюмы благоухали самыми отвратными запахами мира… Необходимы были генеральная уборка и срочный ремонт. Но Уиллис не дал новому капитану денег ни на новые паруса, ни на замену отдельных, потерянных во время штормов деталей. «Берите скорее фрахт и отправляйтесь!» — таков был приказ судовладельца.
На этот раз грузом оказался керосин в жестяных банках, поставленных по две в ящики. Из-за «клиперной» конфигурации трюмов ящики плотно уложить не удалось. Во время качки они начали сдвигаться с места, несколько банок дали течь, и весь корабль сразу же пропах керосином. Керосиновые пары наполнили трюмы. Достаточно было одной искры, чтобы «Катти» взлетела на воздух.
С этим опасным грузом Мур ухитрился пересечь Атлантику, обогнул мыс Доброй Надежды и, пройдя весь Индийский океан, прибыл наконец в Семаранг на острове Ява…
Почистив корабль, Мур повел его в Индию. В Какинаде приняли шелк, пальмовый сахар и партию буйволиных рогов. Жуткая вонь от мелассы — сахарного сиропа, который образовался от смеси просыпанного во время погрузки сахара с трюмной водой, — тянулась шлейфом за кораблем. И все-таки новый капитан попытался во время этого перехода привести судно в порядок. В свободное от авралов время матросы чинили паруса, шлифовали палубу, ремонтировали рангоут и фальшборты. Через четыре месяца, к моменту швартовки в лондонских доках, «Катти» выглядела довольно прилично.
В Лондоне Мур заявил Уиллису, что не выйдет в следующий рейс, если корабль не будет оснащен новыми парусами. Несколько раз бурно поговорив с капитаном, Уиллис отпустил наконец деньги на парусину. Зато старый скряга урезал сумму, выдаваемую на содержание «Катти», с двухсот пятидесяти до двухсот фунтов стерлингов.
Странный в то время существовал обычай: капитан должен был добавлять к получаемой сумме деньги из собственного кармана. Приходилось выкручиваться разными способами. Почти каждый парусный капитан становился маленьким бизнесменом: перевозил пассажиров, выкраивал в трюме пространство для «своего» груза, частенько не гнушался и контрабандой. Никаких пенсий тогда не существовало, капитанам самим приходилось заботиться о своей старости. Поставив на «Катти» новые паруса и снасти, Мур отправился в Австралию с генеральным грузом. Он дошел до Ньюкасла за семьдесят девять дней и вернулся назад, обогнув мыс Горн, за восемьдесят два, обогнав все другие парусники, шедшие тем же путем.
Старый Уиллис не поверил глазам, когда увидел швартующийся в порту клипер. Никогда он не думал, что «старушка», которой исполнилось четырнадцать лет (для клипера это пожилой возраст), может так ходить!
— Как вам удалось это? — спросил он Мура.
— У мыса Горн, где в шторм все убавляли паруса, мы шли под полными брамселями. Хорошо, что у корабля сняты верхние стеньги и такая широкая корма! — ответил Мур. — Я рад, что первым попал к январскому шерстяному аукциону.
Ассоциация судовладельцев поздравила Уиллиса и капитана Мура с рекордным пробегом.
Старая Белая Шляпа неожиданно хорошо заработал на аукционе шерсти. Мур получил большую премию.
Да, в этот год — 1883-й — взошла наконец поздняя звезда «Катти Сарк». О ней заговорили и в Австралии, и в Китае, и в Соединенных Штатах Америки. Но каким трудным был этот путь в число мировых суперклиперов!.
Еще два раза сходил Мур за шерстью в Австралию. Оба пробега оказались рекордными. Но капитан не радовался. Он видел, что парусники доживают последние годы. На океанских дорогах появлялось все больше и больше паровых судов. Хирели знаменитые парусные верфи. Их стапеля переоборудовались для шитья других кораблей. Томас Генри Исмей, владелец компании «Уайт Стар лайн», царил на Атлантике. Его железные чудовища «Британик» и «Джерманик», беря на борт по тысяча семьсот пассажиров, пересекали океан со скоростью четырнадцати узлов. Кунард построил пятипалубную «Сервию». Сияя электрическими лампами, гремя музыкой, она пробегала путь из Европы в Америку меньше чем за неделю! Не за горами были и австралийские рейсы паровиков. Да и служба на них была неизмеримо легче, чем на прославленных клиперах.
Мур ушел от Уиллиса.
Старик не долго думал, кого назначить новым капитаном на «Катти». Ричард Вуджет — вот самый подходящий человек. Он ненавидит паровики. Он влюблен в море, как в первую улыбку ребенка. Он не упустит своего — даже командуя тридцатипятилетней развалиной «Колдстрим», умудряется приносить доход. И ко всему прочему— он давно заглядывается на «Катти Сарк».
Вуджет сразу поставил дело на практическую основу: он превратил клйпер в учебно-коммерческое судно. Только восемь опытных моряков, получающих жалованье, оставил он на борту. Остальные пятнадцать — двадцать человек были бесплатными практикантами. Впрочем, относительно бесплатными. Согласно контракту с Уиллисом, эти юноши работали и попутно обучались морскому делу. За учение они должны были платить — от пятнадцати до двадцати фунтов стерлингов в год. Старая Белая Шляпа знал, на что шел: Вуджет зарекомендовал себя прекрасным преподавателем. От учеников не было отбоя. Имя нового капитана «Катти» служило лучшей рекомендацией для поступления в Морской колледж.