Паруса над волнами
Шрифт:
Для научных наблюдений на берегу Амундсен построил небольшую базу. Он хотел знать, где находится магнитный полюс земного шара. Первые же наблюдения показали, что до полюса всего 90 миль от зимовки.
Через месяц к зимовке «Йоа» прикочевали эскимосы и построили на берегу свои иглу. Амундсен и его люди быстро сдружились с кочевниками. Охотники экспедиции уходили вместе с эскимосами на юг, к реке Бак, где добывали оленей, дичь и тюленей.
В марте участники экспедиции совершили несколько санных походов к магнитному полюсу, где провели тщательные магнитные наблюдения. Незаметно подошло лето, но лед в бухте не вскрылся. Пришлось остаться у берега на вторую зиму.
Только в конце июля 1906 года «Йоа» вырвалась наконец на чистую воду и поплыла дальше, на запад. Три недели суденышко шло совершенно неизвестным районом через узкие и мелководные проливы. В конце августа впереди по курсу Амундсен увидел парус и очертания китобойного судна. Океан. Тихий океан! Северо-Западный проход найден!
«Положен конец всем сомнениям относительно удачного завершения экспедиции. Победа за нами!» — записал Амундсен в своем дневнике.
Но дальнейший путь на запад закрыли льды. «Йоа» стала на третью зимовку у острова Гершеля.
Эта зимовка оказалась самой спокойной. Рядом стояло несколько китобоев. Ничто не нарушало режима, установленного на судне Амундсеном. Велись научные наблюдения и хозяйственные работы. Моряки с китобоев и «Йоа» ходили в гости друг к другу.
В октябре Руал даже решил «сбегать» с почтой, отправляющейся с острова в Форт-Юкон за 700 километров. Наверное, в Форт-Юконе есть телеграф, и оттуда можно сообщить в Европу об открытии Северо-Западного прохода.
Но телеграфа в Форт-Юконе не оказалось, и Амундсен решился пройти еще 400 километров до Игл-Сити. Оттуда и прилетела в Европу весть о победе.
Он вернулся на впаянную в лед «Йоа» только в середине марта. А в апреле простудился и умер от воспаления легких самый молодой из экипажа — матрос Вик. Это была единственная жертва, которую взял Север у Амундсена за «открытие века».
В июле льды наконец отпустили корабли. Китобои начали промысел, а «Иоа» пошла в Соединенные Штаты. Она проплыла мимо мыса Барроу, прошла на своем тринадцатисильном двигателе Берингов пролив, сделала короткую стоянку в Номе на Аляске, а оттуда направилась в Сан-Франциско.
«Я подарил этому городу «Йоа» на память о завоевании Северо-Западного прохода. Она до сих пор стоит там, в парке «Золотых ворот», — писал Амундсен в автобиографии.
Он привез в родную Норвегию геологические, зоологические и этнографические коллекции и толстые тетради дневников метеорологических наблюдений.
Материалы, собранные Амундсеном, были столь обширны, что ученые обрабатывали их около двадцати лет.
?? ?? ?? ??
?? ?? ?? ??
… Но среди моряков ходит легенда.
Рассказывают, что 11 августа 1775 года американский китобой «Геральд» лег в дрейф вблизи огромного ледяного поля к западу от Гренландии. Ночью поднялся ветер, взломавший лед, и команда «Геральда» увидела странный корабль, медленно приближающийся к ним. Его корпус сверкал, будто был высечен из единой ледяной глыбы. Его мачты и реи были белыми от толстого слоя инея, и по ним бежали трепетные отсветы полярного сияния. В свисте налетающего порывами ветра, в скрежете и шипении трущегося о борта льда призрак подплывал все ближе и ближе. Молча смотрели на него китобои «Геральда». Страха не было — люди, отдавшие себя Арктике, привыкают ко всему. И когда ледяной корабль оказался на разводье борт о борт с «Геральдом», капитан приказал спустить шлюпку.
Через некоторое время капитан и несколько матросов поднялись на борт незнакомца и прочитали на спасательном круге название корабля: «Октавиус», Потом они спустились во внутренние помещения. На всех койках в носовом кубрике лежали люди, закутанные в одеяла, куртки и рабочие корабельные робы. Капитан тронул одного из лежащих за ногу. Тот не шелохнулся.
— Мертвые… — прошептал кто-то из матросов.
Капитана «Октавиуса» нашли в большой капитанской каюте за столом. Под руками его лежал открытый судовой журнал. На койке, полузадернутой занавеской, скорчилась женщина, завернутая в три одеяла, вероятно жена капитана. На полу у двери сидел мертвый матрос. Перед ним лежали огниво и стружки, которые он так и не успел поджечь. Рядом с ним, здесь же. на полу, под матросской курткой лежало тело мальчика лет четырех.
— Надо убираться отсюда. Мертвые не любят, когда их тревожат… — пробормотал один из матросов «Геральда».
— Надо узнать, почему они умерли, — сказал капитан и выдернул из-под рук мертвеца судовой журнал.
— Возьми! — протянул он его матросу.
Матрос сунул журнал за отворот куртки.
Обследовали камбуз. Там не было ни крошки съестного.
— Теперь, ребята, осмотрим трюм, — предложил капитан.
— Я туда не полезу! — заявил один из матросов.
— Кто со мной? — спросил капитан.
Матросы молчали.
— Ладно. Давайте обратно на «Геральд»!
Когда второпях отвязывали от кнехта шлюпку, журнал выскользнул из-под куртки матроса и, ударившись о палубу, распался. Пачка страниц отломилась от переплета и упала в море. Матрос едва успел подхватить клеенчатый переплет.
На борту «Геральда» его осмотрели.
Сохранилось только несколько первых страниц и последняя.
На первых страницах был список людей экипажа и говорилось, что «Октавиус» отплыл из Англии в Китай 10 сентября 1761 года. Погода стояла прекрасная, и уже 19 сентября команда увидела Канарские острова.
На последней странице прочитали единственную запись. В ней говорилось, что корабль уже семнадцатый день в плену у льдов, что люди жестоко страдают от холода, что сын капитана умер, а жена сказала, что уже не чувствует холода, что помощник капитана безуспешно пытается развести огонь и что приблизительное местонахождение корабля — 75 градусов северной широты и 160 градусов западной долготы.
— Черт возьми, это же примерно сто миль к северу от мыса Барроу на Аляске! — воскликнул штурман «Геральда». — Интересно: каким ветром их занесло туда из Китая?