Парусная птица. Сборник повестей, рассказов и сказок
Шрифт:
— Парень, хочешь хорошую работу?
— Я в отпуске. Отдыхаю.
Машина остановилась. Виталик прошел еще несколько шагов — и остановился тоже.
Из машины выбрался мужчина лет пятидесяти, невысокий и плотный, по виду — бывший борец легкого веса.
— Серьезно, парень. Очень хорошая работа практически без отрыва от отдыха. Ты пловец?
— Был.
— Я управляющий «Золотого Мыса». Набираю спасателей на водах, май — сентябрь. Плавать на моторке туда–сюда, глядеть на девок топлес и отгонять бодрячков, стремящихся за буйки.
— Э–э–э, — протянул Виталик. Он не чувствовал себя пьяным, так, немного пошатывало. Неужели бывший борец его разыгрывает?
— Питание за счет фирмы. Условие — не пить на рабочем месте. Ты красивый парень, рельефная мускулатура, а у меня на пляже все высшего качества… Согласен?
«Золотой Мыс» был самым дорогим пляжем побережья. Виталик взял себя в руки и степенно кивнул.
Все утро Велька была чем–то озабочена. Внешне это не проявлялось почти никак, но Эрвин знал ее слишком хорошо.
— Что случилось? Велька вздохнула.
— Вообще–то, это я должна у тебя спрашивать…
Эрвин поставил на стол круглый поднос с двумя чашками кофе. Велька сидела, облокотившись, очень красивая и очень печальная.
— Вчера вечером ты забыл в прихожей телефон…
— Ну и что?
— Я поставила его заряжаться…
— Спасибо.
— И увидела отчет о последней операции из банка. Ты снял десять тысяч.
Эрвин помешивал кофе. Ложечка постукивала о фарфор — звонко и совершенно спокойно. Рука не дрогнула.
— Да. Снял.
Велька молча пододвинула к себе свою чашку.
В последние недели на трюмо, на диване, на кресле лежали и валялись журналы о купле–продаже недвижимости. Велька присматривала новый дом; это было для нее развлечением, немного спортом и совсем немного — настоящим планом на будущее. Велька мечтала о доме у моря.
Район, в котором они жили, в котором Эрвин много лет назад получил в наследство полдома, — этот район последнее время бурно развивался и считался очень престижным и дорогим. Стало быть, продав жилье на шумной и дымной улице и добавив посильную сумму, можно было купить целый дом у подножия холмов, на берегу. Многие люди всю жизнь мечтают о таком доме.
— Тогда я отправила в банк запрос о состоянии счета…
Ложка звякнула в последний раз. Эрвин поднял голову. Велька смотрела мимо — на залитый солнцем подоконник, где росли в больших ракушках, как в вазонах, мясистые оранжерейные растения.
— С моим паролем?
— Да.
— Напрасно ты это сделала.
Велька смотрела в свою чашку. Волнистая каемка, белая, с очень тонким золотым ободком. Очень тонкий фарфор. Подарок на свадьбу.
— Я знаю, — согласилась она покорно. — Но я испугалась.
— Чего?
— Что тебя шантажируют, например, — она по–прежнему смотрела вниз. — Что ты задолжал. Или проигрался. Ты снимал шесть раз по десять тысяч и четыре раза по пять. За последние два месяца. Там уже почти ничего не осталось.
— А
Эрвин запнулся. Он хотел сказать «а если бы я готовил тебе подарок», ничего глупее нельзя было придумать. Он вовсе не готовил Вель–ке подарок. Он потратил эти деньги на собственные нужды и так, как считал необходимым.
— Мне очень неприятно, что ты за мной шпионишь, — сказал он и прикусил язык. Велька сгорбилась над чашкой. Упавшие пряди почти касались остывающего кофе.
Ему следовало разозлиться. Хлопнуть дверью и уйти. Это было самое правильное, что он мог сейчас сделать. Но Эрвин смотрел на Вель–ку — и комок подкатывал к горлу.
— Тебе чего–то не хватает? Что, мы плохо живем? Тебе не хватает денег на новый дом? Поверь, множество людей прямо–таки мечтает о твоих проблемах! Нет денег на новый дом, вы только послушайте!
Велька молчала. Эрвин понимал, как оскорбительно и фальшиво звучат его слова.
— Я зарабатываю эти деньги…
Еще хуже. Эрвина тошнило пошлостью и фальшью, и, к сожалению, он не мог остановиться.
— Ты без спросу лезешь в проблемы, которые совершенно тебя не касаются…
В этот момент зазвонил телефон. О, как хорошо, что он зазвонил. Эрвин, по крайней мере, получил возможность заткнуться.
— Алло, — сказал он резко и немного раздраженно.
— Господин Эрвин Тиккин?
— Да!
— Вы просили меня перезвонить. Многократно. Точнее, восемь раз.
Пауза.
Велька сидела, опустив голову, и не видела, как Эрвин разинул рот. Солнце по–прежнему било в окно, по–прежнему лоснились жирные стебли растений в вазонах–раковинах. Медленно кружилась муха над столом.
— Алло? Эрвин, вы меня слышите?
Низкий, но, в общем–то, совершенно обыкновенный голос. Не розыгрыш?
— Да.
— Вы по–прежнему хотите встретиться? У вас есть что мне сказать?
— Да.
— Кафе «Нептун», двенадцать ноль–ноль. Я вас узнаю.
Трубка замолчала. Эрвин положил телефон. Велька наконец–то выпрямилась, откинула волосы со лба, сделала движение, собираясь уйти…
— Прости, я тебе все объясню, — сказал Эрвин пересохшим ртом. — Обещаю. Только потом.
Вчера он нес девушку к морю на руках. Она весила не больше пятидесяти килограммов. А лет ей было, как выяснилось, шестнадцать.
Он хотел войти в воду, но, когда до линии прибоя осталось метров пять, она вдруг рванулась с неожиданной силой. Он не удержал ее, и она выскользнула из его рук на песок. Очень быстро, подтягиваясь на руках, кинулась к морю и через секунду уже исчезла, только хвост ударил по воде — судорожно и мощно.
И все. Остался брезент на заднем сиденье, мокрый, с приставшей кое–где крупной чешуей (а русалки роняют чешую, только когда болеют или нервничают). Остался диктофон. Собираясь на свидание в кафе «Нептун», Эрвин несколько раз проверил аккумуляторы. Потом взял запасные батарейки. Потом прихватил зарядное устройство.