Пашка Огонь
Шрифт:
Пашка приказал Верке взять в сундуке у матери красный лоскут - надо же знамя! Колька Штейгер написал на красном флаге под диктовку Пашки: "Прочь, вампиры, - юный пролетарий идет!"
Скоро отряд выступил в боевой поход. В степной дали виднелся помещичий особняк с белыми колоннами. Держитесь, буржуйчики, пошел на вас сам Пашка Огонь!
На подступах к особняку Пашка приказал рассыпаться в цепь и, укрываясь кто за чем может, приближаться к неприятельской крепости. Правда, крепость выглядела мирно: нигде не было слышно голосов, словно жители ее спали или, чего хуже, молились богу, как в тот раз, когда Пашка заглянул к ним в окно. "Если так, тем лучше", - решил Пашка и тихим свистом подал сигнал: ползком окружать буржуйское укрепление.
Пашка знал, что в помещичьем доме, кроме буржуйских детей, живет высокая тетка в очках на носу. Пашка называл ее про себя Таранкой. Потом пригодилось Веркино слово - мадмазель. Так сложилось прозвище "Мадмазель Таранка". Больше всего беспокоил Пашкy "генерал", у которого имелось ружье. Как бы не застрелкого-нибудь из ребячьего войска. О себе Пашка не беспокоился. Он не боялся ни бога, ни черта.
Пашка полз впереди всех. За ним, мутаясь в юбке до пят, ерзала по зeмлe животом Верка со знaменем в руке. На ее лице было столько ответственности, что глаза таращились, а рот открылся, точно дупло. Пашка обдумывал план атаки. Oн передал по цепи, чтобы пpaвoе крыло под водительством ВОЛОДЬКИ Деда пробивалось в дом через парадную дверь. Левое крыло, которым командовал Аршин, должно было окружить дом со двора - там тоже была дверь. Сам Пашка выбрал себе наиболее опасный путь: ворваться в кpепocть через окно. По когда до имения оставалось не более досяти шагов, Пашка не смог сдержать азарта и, ломая все плaны атаки, закричал "ура!" и первым бросился к парадной двери. Ребячье войско, сбитое с толку неожиданным маневром командира, вразнобой бросилось зa ним, разноголосо горланя.
Пашка с ходу рванул парадную дверь, но она оказалась на запоре. Тогда он бросился к самому крайному от двери окну и с размаху обушком ахнул по раме. Пашкины воины камнями и палками разбивали другие окна, зазвенели стекла, запищали и заплакали в доме детишки, но ничто не остановило продвижения ребячьей шахтерском армии в глубь вражеской территории.
К счастью, высокие барские окна не были закрыты изнутри ставнями и Пашка, разбив одну раму, вскарабкался на подоконник и проник в дом.
Мадмазель Таранка, окруженная визжащими ребятишками, кинулась спасаться. Она заскочила в одну из комнат и заперлась там вместо с перепуганными насмерть сиротами. Только что стояли они на молитве перед распятием Иисуса. Никто из них так и не успел сообразить, что же произошло: лишь видели, как в разбитом окно появилось какое-то черное чучело со свирепо выпученными глазами, а за ним другие, не менее страшные рожи. Может быть, это явился сам сатана, против которого они только что творили мирную молитву. Они едва успели забежать в комнату, как "сатана" спрыгнул с высокого подоконника на пол, а за ним, как горох, посыпались отовсюду чертенята, вооруженные бог знает чем. Дети, перепугавшись, вцепились в юбку своей воспитательницы.
Пашка обрушился со своим воинством на барское имение как грозная кара, как ураган. За какую-нибудь минуту-две особняк был взят штурмом.
Пашка проявил себя неплохим полководцем, он знал, что перво -наперво нужно уничтожить главные силы противника - бородатого "генерала" с ружьем, которым в это время подметал веником коридор. Пашка налетел на старика, свалил его на пол, скрутил руки назад, а Мишка Аршин уселся на грудь "генерала" и, вцепившись левой рукой в горло, правой с натугой втискивал ему в рот кляп из фуражки с золотыми позументами.
– Та що вы робите, босота несчастна?!
– хрипел "генерал", вырываясь и мотая головой.
Но Пашка крепко держал его. У Пашки давно копилась против "генерала" злость, и врагу не было пощады. Так и бросили его ребята на иолу у двери, со связанными за спиной руками. Изо рта у "генерала" торчал скомканный золоченый картуз, как будто старик жевал его, жевал, да не мог справиться заморился.
По всем военным правилам, Пашка выставил на крыше дома дозор. Часовому сказал:
– Стой и смотри! Если кто будет приближаться к дому, дай сигнал, - а сам кинулся искать Мадмазель Тарапку.
– Пей их, где они тут заховались! кричал он.
Мишка Лршин подбежал к двери, за которой укрылись дети и Таранка, загрохотал кулаками, заорал:
– Вылезай, буржуи, всех перебьем!
Но тут ребята увидели на стене огромную, от пола до потолка, картину, изображавшую царя Николая П. Верка первой кинулась к портрету, но не могла свалить. Ей помог Володька Дед, а потом и Колька Штейгер. Когда золоченая рама с царем грохнулась на пол, Пашка наступил на портрет ногой и стал выдирать царя. Подбежала Верка, прыгнула на портрет. Они вмиг растерзали царя на части так, что на одном куске оказались сапогц царя, на другом половина лица с ухом, а на третьем - усы и грудь в медалях.
– Бей, ломай, не жалей буржуйское добро!
– командовал Пашка и замахнулся было обушком на высокое красивое зеркало, собираясь садануть но нему так, чтобы осколки брызнули по сторонам, но вдруг замер с занесенным обушком: первый раз в жизни он увидел свое отражение и оторопел, глядел как завороженный и не мог оторвать взгляд, узнавал и не узнавал самого себя. Так вот, значит, какой он есть! Чудно - глядит из зеркала чумазая рожа. Сам не зная почему, Пашка вдруг застыдился самого себя, медленным движением снял колпак, не спеша вытер им страшенное свое рыло, но оно не стало чище. И как-то вдруг все перевернулось в душе, потух азарт, и Пашка впервые вспомнил о том, где он и зачем сюда пришел. Перепугал людей, побил стекла, учинил разгром, а зачем?..
Как зачем? Пашка растерялся только на мгновение. Он увидел, как Верка стащила кочережкой с подставки бронзовое распятие Иисуса, и закричал одобряя:
– Правильно. Верка, чего они тут, буржуи, богу молятся!
– Пашка! знал из соседней комнаты Мишка Аршин.
– Я ихнюю музыку нашел!
Пашка побежал туда и увидел черный блестящий ящик на пузатых точеных тумбах.
– Вот послушай!
– И Мишка принялся лупить кулаками по белым клавишам, отчего ящик зарокотал басом.
– Громи буржуйскую музыку!
– и Мишка Аршин размахнулся, чтобы ударить по блестящей крышке рояля, но Пашка остановил его:
– Не трожь!
Хрустя осколками битого стекла, Пашка ходил по барским хоромам, как грозный завоеватель. В первую очередь ребята реквизировали продукты: в судке на кухне обнаружили остаток молока, и ребята велели Верке допить его. В кульке на полке нашли крупу. Володька Дед сунул кулек в карман, но, когда бегал по ступенькам лестницы, крупа высыпалась на ковровые дорожки тоненькой струйкой.
Больше всего они обрадовались хлебу. Тут же разломили его на куски и стали жевать с жадностью. Колька Штейгер притащил откуда-то банку с маслом и, хотя оно не очень хорошо пахло, макал хлеб и причмокивал от удовольствия.