Пассажир без багажа
Шрифт:
– Вы ищете кого-то?
– Я? – обернулась Варя. – Да… Должна была приехать моя знакомая, но… Я что-то ее не видела.
– А вы пройдите в начало, она, наверное, там.
– Да я оттуда и иду. Она не проходила.
– Значит, приедет следующим поездом, – приветливо объяснила проводница. – Следующий через пятнадцать минут. Подождите, вдруг она обменяла билет. Такое часто случается.
Варя не стала уточнять, чем занимается ее «знакомая». Она даже не знала, есть ли у Нины билет, или она ездит по какой-то договоренности. Но факт остался фактом – та не приехала этим поездом.
А также и следующим. Варя встретила этот поезд, до
Наконец, и эта платформа опустела. Варя взглянула на часы. Еще оставалось время до обеда – можно было встретить еще один поезд, а потом уж спешить к следователю. «Тем более, вряд ли у него что-то срочное, – подумала женщина. – В прошлый раз меня опознавала кассирша, ну а в этот что случилось? Интересно, проверили мое алиби у Кристины? Бог ты мой, у нее ведь больше нет телефона, ей даже позвонить не могли. Нужно рассказать следователю…» Она отправилась посмотреть на расписание поездов.
Следующий питерский поезд прибывал через полчаса. Рядом с ней возле расписания остановилась стройная молодая женщина в белом лакированном плаще. Ее светлые, добела обесцвеченные волосы были небрежно расчесаны и разлетались на ветру. Женщина поглядела на расписание, потом на Варю. Та взглянула на нее и замерла. Ответный взгляд был долгим и изучающим.
– Вы Нина? – воскликнула Варя.
– Ну, предположим, – насмешливо ответила та, бесцеремонно разглядывая Варю. – Что же вы ко мне не подошли? Я уже полчаса здесь мелькаю. Пойдемте, а то на меня местные шлюхи наедут.
И стуча массивными каблуками, женщина отправилась к выходу в город. Варя шла за ней, держась чуть сзади. Она была слегка сбита с толку. Дело было в том, что фотография не давала никакого представления о росте этой женщины. А Нина была очень маленькая – почти на голову ниже Вари, несмотря на свои огромные каблуки. Еще ожидая ее на платформе, Варя обратила внимание на то, что все проститутки из поезда были среднего роста или ниже. Варя, разглядывая их, все время пыталась понять, в чем тут дело, и в конце-концов решила, что этого требует специфика их профессии – ведь места в купе совсем немного… Эта мысль поразила ее своим цинизмом – но другого объяснения этому она не нашла.
– На каком поезде вы приехали? – спросила Варя, когда они вышли на площадь перед вокзалом. – Я встречала вас, но кажется, вы не выходили…
– Ошибаетесь, – бросила та, не оглядываясь и продолжая идти вперед. Она шла так, будто у нее была какая-то точно намеченная цель. – Я приехала на том поезде, который вам назвала.
Внезапно она остановилась и круто развернулась. Варя слегка толкнула ее и испуганно извинилась. Но она еще больше напугалась, увидев лицо этой женщины: та побелела даже под слоем тонального крема, глаза сузились и Варе показалось, что в них мелькнула ненависть. Или презрение – но оно было не менее жгучим. «Неужели это из-за того, что я на нее налетела?! – изумилась Варя. – Не может быть! Или же у нее нервы не в порядке…»
– Куда же мы пойдем? – будто ни в чем не бывало, спросила та. – Между прочим, вы отнимаете у меня время. Согласны заплатить за мой завтрак?
Она кивнула на дверь ближайшего бистро. Варя быстро оценила в уме сумму, которая находилась в ее распоряжении. Денег было немного, и ей предстояло еще дожить до получки. Но она решила, что перебьется. Не успела она согласиться с этим предложением, как Нина растянула губы в улыбке:
– Да ладно вам, я за обеих уплачу. На это пока что зарабатываю.
Варе стало жарко от стыда, но она ничего не сказала. И в бистро попросила дать ей только стакан пепси. Нина мельком глянула на нее и принялась уминать плотный завтрак. Она ела быстро, но как-то механически, будто не чувствуя вкуса картошки и сосисок. Потом, отодвинув опустевшую тарелку, спросила:
– Ну, так вы можете внятно сказать, что вам от меня нужно?
– Я кажется, уже говорила, – смущенно ответила Варя. – Я бы хотела узнать, как провел последние часы мой муж.
– Ваш муж, – бросила та. – Что же вы не проследили за ним, если он был ваш?
– Не всегда это можно сделать, – ответила Варя и тут же поправилась: – И не всегда хочется.
– А теперь вдруг захотелось?
Варя не выдержала и посмотрела ей прямо в глаза. Они были темными, непроницаемыми, почти без выражения. Нина продолжала улыбаться, будто забыв убрать улыбку с лица, но это никак не отпражалось в ее глазах. И ее лицо от этого стало непривлекательным – как будто оно состояло из двух, не относящихся друг к другу половинок.
– Вам так неприятно со мной говорить? – спросила Варя. – Разве это так уж трудно – рассказать мне кое-что о моем муже… Поймите… То, что случилось тогда в поезде, это не просто ужасно. Хотя смерть ужасна, сама по себе. Но я мучаюсь еще и потому, что ничего не понимаю!
– Вот как? – бросила та и достала сигареты. В бистро стояла табличка «у нас не курят», но тем не менее многие посетители курили. Пепельниц на столах не было, и пепел сбрасывали в пластиковые стаканчики. Было душно, довольно шумно, и среди густых запахов готовящейся на кухне пищи явственно различался особый запах вокзала. Варе казалось, что пахнет грязью, и она не смогла бы здесь съесть ни кусочка. Над стойкой надрывалось радио.
– Дело в том, что мы с ним отдыхали в Питере. Ну это вы знаете, – запинаясь, говорила Варя. – И там мы с ним поссорились. Ну, в общем, потому, что он не взял обратные билеты. Забыл. Я побежала на вокзал, но удалось купить только места в разных купе. Он ехал за стенкой, я слышала даже, как он ворочался. А потом уснула. Вот, собственно, и все, потому что я больше его не видела. Пока не взломали туалет.
Она глядела на свой стакан с пепси. На поверхности плавали и лопались мелкие коричневые пузырьки. Варя видела руку сидевшей напротив женщины – та методически била пальцем по сигарете, стряхивая пепел, хотя пепла давно уже не осталось. И тут Варя отчетливо поняла, что Нина нервничает. Нервничает, хотя всячески пытается выдать это состояние за стервозность.
– Странно как-то, – сказала та и раздавила окурок в тарелке. – Сами же сказали, что поссорились, а теперь удивляетесь, что муж повесился.