Пассажир и его негр
Шрифт:
– Позволю себе задать вам нескромный вопрос, мосье Лардилье... Поймите мое желание добиться истины. Зная ваше мнение о чудаке Пополе. я бы хотел уяснить, почему вы позволили своей дочери...
– Знаю, что вы скажете. У вас, доктор, без сомнения, нет детей. Моя дочь, мать которой умерла пятнадцать лет назад, провела большую часть своей жизни в колонии, где нравы свободнее, чем здесь. У меня никого нет на всем свете, кроме нее. Нечего и говорить, что она балованное дитя. Когда я рискнул сделать замечание по поводу Поля Кероля, она мне ответила просто:
"Не моя вина, что на борту
– Таким образом, к сожалению, на ваших глазах за вашей дочерью начали ухаживать... Брови дельца нахмурились.
– Черт возьми! Стоит девушке поиграть в мяч с мужчиной, как ее непременно в чем-то заподозрят...
"Полно, полно. Зря сердишься, любезный,- подумал Жан Доллан.-На сей раз я буду учтив".
А вслух произнес невинным тоном:
– Прошу прощения... Я просто повторил словцо, которое капитан...
И тут делец вышел из себя:
– Нечего сказать, хорош ваш капитан! Целый день не отходил от дам, а теперь позволяет себе...
– Верно, он поклонник прекрасного пола... Но я хотел бы поговорить с вами о делах поважнее. Представьте себе, я пришел к убеждению, что Пополь прятал у себя в каюте какой-то предмет и что именно из-за этого предмета его и убили. Да, я пришел к такому убеждению и почти уверен, что ваша дочь не причастна к преступлению... Вам ясно?
– Что вас навело на эту мысль?
– Да один пустяк... Я интуитивно в этом уверен... Так вот, послушайте...
Жан Доллан вдруг стал несносно болтлив и самоуверен. Глядя на него, трудно было поверить, что этот невзрачный развязный человечек в самом деле раскрывал таинственные преступления, по общему признанию - непостижимые.
– Вы много плавали, мосье Лардилье... А я, представьте себе, впервые сегодня утром поднялся на борт настоящего теплохода. Вот почему я и задаю вам такой вопрос: если б вы захотели спрятать бумажник или просто бумагу в роскошной каюте, вроде каюты Пополя, какое место вы бы выбрали? Все дело в этом... Когда я смогу ответить на этот вопрос, господам из полиции придется освободить вашу дочь с нижайшими извинениями.
– Бумажник,- повторил Лардилье.- Какого вида бумажник?
– Скажем, маленький бумажник из крокодиловой кожи... Мы обыскали каюту сегодня утром... почти в полную негодность привели ванную комнату... обшарили и каюту негра...
– И ничего не нашли?
– Ничего. Но я отказываюсь верить, как и комиссар, что убийца успел прихватить с собой бумажник, о котором идет речь, и с ним убежать... Сам факт, что ваша дочъ появилась...
– Дочь утверждает, что она никого не видела.
– Знаю, знаю... читал ее показания.
– Вы считаете их неискренними?
– Совершенно искренними... то есть...
– Что "то есть"?
– Да нет, ничего... Вы не ответили на мой вопрос, мосье Лардилье. Куда бы вы спрятали бумажник?
– Право, не знаю... Под ковер?
– Смотрели...
– На шкаф...
– Искали.
– В таком случае, прошу извинить. Но мне нужно принять адвоката дочери - он ждет меня в два часа... Подумать только, ее посмели взять под стражу, как преступницу! Благодарю за визит, доктор. Всегда готов к услугам. Не
– Благодарю.
Слишком много сигар! Слишком много виски! Он и так был возбужден. Таким оживленным он бывал не часто. И, явившись в редакцию газеты "Птит Жиронд", поразил редактора своим многословием.
– Я решил, что вы, конечно, не против получить кое-какие сведения о преступлении, совершенном этой ночью... Официальная полиция, вероятно, сообщила вам немногое. Мне же предложила вести следствие... Представьте себе, я пришел к убеждению, что вся драма вертится вокруг одной бумажонки... Не хотите ли записать? Так вот: Поль Кероль, по прозвищу Пополь, возвращался из Габона с капиталом в несколько миллионов, как он утверждал. Он чего-то боялся. Знал, что ему угрожает опасность. Его капитал в несколько миллионов хранился в бумажнике из крокодиловой кожи. Однажды он выронил этот бумажник в каюте судового врача и таким образом... Я говорю слишком быстро? Ну, а некое лицо на корабле покушалось на этот бумажник или, вернее, на документ, содержащийся в нем... Во время плавания это лицо его подстерегало, но Пополь был на страже, и его не могли захватить врасплох. Почему же в последнюю ночь... впрочем, поставлю вопрос иначе себе в каюту? Не потому : почему Пополь, веселившийся в баре, вдруг стремглав бросился к ли, что вдруг почувствовал, что дал маху? Если б документ был при нем, нечего было бы бояться.
Мое предположение таково: выронив бумажник в каюте доктора, Пополь понял, что опасно хранить его при себе, а тем более в полотняном костюме. Он стал искать надежный тайник... И нашел, так как был великим выдумщиком. Согласитесь, противник был ему под стать. Иначе тотчас же оставил бы поле битвы... Словом, тайник был так надежен, что противнику не удалось его найти... А теперь я вновь возвращаюсь к вопросу, с которого начал: почему именно в Бордо, когда судно стояло у набережной, Пополь вдруг всполошился и бросился в каюту, где ему и суждено было погибнуть? Вот и все... Можете напечатать в газете все эти соображения.
Десятью минутами позже Маленький доктор взбирался по лестнице редакции газеты "Франс де Бордов, соперницы "Птит Жиронд", где он разыграл ту же роль и, рассказав снова всю историю, присовокупил:
– Полагаю, что мои выводы неизбежно приведут нас к раскрытию преступления...
День был поистине великолепен! Белый красавец корабль, блестевший на солнце, мундиры, любезные офицеры... Доллан был окрылен. Никогда в жизни он не чувствовал такого подъема. Ему казалось, будто он жонглер, играющий человеческими судьбами.
– В полицию!
– крикнул он шоферу такси, ибо свой "ферблантин" оставил на набережной.
– Разрешите войти, комиссар... Так вот... Хочу попросить вас о небольшом одолжении. Прежде всего прикажите незаметно посторожить каюту Пополя, а также его слугу...
– Это уже сделано.
– Почему?
– Потому что таково правило...
И Маленький доктор усмехнулся. У него было полное основание просить, чтобы за этими каютами хорошенько следили.
– Наблюдать за ними будут всю ночь? Очень хорошо... Вторая просьба, так сказать, более деликатная... Полагаю, негр взят под стражу?