Пассажир
Шрифт:
— Знаю, где это. Давай дальше.
— Отправил ей фотографию на мобильник. И она сразу опознала парня, несмотря на швы и шишки. Последние три месяца он регулярно наведывался к ней за месячным запасом субутекса.
— Браво.
— Это еще не все. Я позвонил Джафару. Нищие с бульвара Виктора Гюго тоже его опознали. Правда, они знали его под кличкой Фифи, но это точно тот же самый парень. Гот. То появлялся, то исчезал. Мог по нескольку недель пропадать неизвестно где. По их словам, в последнее время он жил в сквоте неподалеку от улицы Виноградников.
Она отперла дверцу автомобиля и скользнула
— Когда его видели в последний раз?
— Аптекарша — три недели назад. Нищие — пару-тройку дней. И никто не знает, чем он занимался накануне того дня, когда его убили.
— А дружки у него были? Кто-нибудь, кто мог бы рассказать о нем побольше?
— Нет. Дюрюи был одиночкой. Если он не показывался на глаза, никто не знал, где он и что делает.
— Собаки у него не было?
— Была. Здоровенная псина. Она тоже пропала. Наверное, убийца и ее прикончил.
— Проверь все-таки в собачьих питомниках.
Анаис подумала о камерах наблюдения. Надо расширить поле обзора. Прочесать мелким гребнем весь город. На одной из пленок обязательно возникнет Филипп Дюрюи. Может, даже в компании с дилером-убийцей? Н-да, мечтать не вредно.
— А его барахло?
— Закопано где-нибудь. Вместе с собакой.
Она еще раз мысленно представила себе сцену убийства. Попыталась в деталях воспроизвести все, что произошло. Убийца не входил в число бомжей, он и знаком-то с Дюрюи не был. Вычислил будущую жертву за несколько дней до преступления. Втерся к нему в доверие. Что-то посулил. Он знал, что гот сидит на героине. Знал и то, что тот ведет одинокий образ жизни — тем легче втихаря его убрать. И про собаку знал — и разработал план, как избавиться от пса.
Детали. Пятница 12 февраля. Скажем, восемь вечера. На Бордо опускается вечер. Темень и туман. Возможно, убийца выбрал этот день из-за тумана. Или заранее назначил день для убийства, а ненастная погода явилась для него просто дополнительным бонусом. Он знал, где искать Филиппа Дюрюи. Предложил ему дозу, посулив офигенный приход, и увел в укромное местечко, где все уже было наготове. В том числе инструмент, необходимый для быстрого уничтожения следов. Собаки, рюкзака, одежды. Чрезвычайно организованный преступник. С железными нервами. Профи в своей области.
— Ты записал фамилию лечащего врача? — задала она следующий вопрос.
— Блин, забыл! Слишком обрадовался, что удалось…
— Ладно, брось. Вышли мне эсэмэской номер телефона аптеки. Я сама узнаю.
— А мне теперь что делать?
— Теперь, когда тебе известно, кто убитый, ты выяснишь, чем занимался Дюрюи в Бордо. И в других местах.
— Ни фига себе заданьице! Да эти козлы…
Анаис поняла его с полуслова. Бомжи являют собой последний оплот свободы в современном обществе. У них нет ни кредитных карт, ни чековых книжек. Ни машины, ни мобильника. В мире, где можно проследить за каждым звонком, за каждой покупкой, за каждым движением человека, они — единственные, кто не оставляет следов.
— Но он же наркоман! Попробуй обратиться в НАСУЛН.
В Национальную автоматизированную систему учета лиц, уличенных в употреблении наркотических веществ, стекалась информация обо всех арестах, связанных с наркотиками, произведенных на территории Франции. Аббревиатура не поддавалась корректной расшифровке, но Анаис давно махнула рукой на логику именования полицейских подразделений.
— Отпечатки пальцев ничего не дали, — доложил Ле-Коз.
— Это доказывает только то, что технология и точные науки — разные вещи. Я уверена, что Дюрюи уже задерживали. Проверь еще раз. В том числе по картотеке ассоциаций социальной помощи. Наверняка его хоть раз, да госпитализировали. Из-за наркомании и прочего. Может, он получал социальное пособие? Короче говоря, проведи полное расследование.
— А что насчет дилеров?
Анаис не верила в этот след. Торговцы дурью ничего не скажут. Впрочем, белым героином убийцу снабдили не они. У него был собственный источник.
— Забудь о дилерах. Сосредоточься на административных аспектах. Кроме того, мне необходим подробный отчет о физическом состоянии Дюрюи. Позвони Джафару. Пусть потрясет социальные сети. Ночлежки. Ассоциации. Пусть еще раз пройдется по сквотам и местам тусовки бомжей. И еще. Свяжись с Конантом. Пусть продолжает отсматривать видеозаписи. Мы обязаны найти на пленках Дюрюи. И мне нужен поминутный график его передвижений в последние дни перед смертью. Это — самое главное.
Анаис нажала отбой и тронула машину с места. Ей хотелось поскорее покинуть окрестности психушки, пропитанные атмосферой заточения и безумия. За несколько минут она добралась до университетского городка, расположенного неподалеку от квартала Таланс. Опять парковка. Опять остановка. Она проверила эсэмэски. Ле-Коз прислал номер телефона аптекарши. Анаис немедленно его набрала. У Сильви Жантий не оказалось под руками журнала регистрации — в это воскресенье она не работала, — но она вспомнила имя врача, выписывавшего Филиппу Дюрюи рецепты. Давид Тио. Участковый терапевт.
Еще один звонок. Трубку сняла жена доктора. Тио, как и каждое воскресенье, играл в гольф в Леже. Анаис знала, где это. Включив зажигание, она направилась в Кейшак. Именно там располагалось поле для гольфа.
По дороге она размышляла о потерявшем память мужчине, которого Фрер ей показал. Ни к какому определенному мнению на его счет она так и не пришла. Внешне мужчина производил впечатление силача. Но в остальном он явно напоминал юродивого. Из тех, что мухи не обидят. Впрочем, ей как раз за то и платили, чтобы она не доверяла смутным ощущениям. Одно ей было ясно: великан не имеет никакого отношения к группировкам организованной преступности и не является воротилой наркобизнеса.
Половина третьего. Анаис катила по шоссе на Медок. Теперь она вспоминала свою встречу с психиатром. Вкусное на третье.
Матиас Фрер представлял собой типичный образец мрачного красавца. Черты лица правильные, но мимика! Мимика выдавала в нем внутреннее беспокойство. Темные до черноты глаза, надежно хранящие все секреты своего обладателя. Еще более черная волнистая шевелюра. Прямо-таки романтичный герой, дьявол его побери! Одежда… К одежде очевидно равнодушен. Халат весь мятый, как будто он в нем спал. Но, как ни странно, это только добавляло ему сексапильности…