Пастор
Шрифт:
— Я хочу сделать это снова, — мурлыкала Поппи, и я каким-то образом знал, что она тоже касалась себя. — Хочу лизнуть тебя от основания до кончика. Я хочу взять тебя глубоко в рот.
— Я хочу этого тоже.
— Ты используешь всю свою руку или только пальцы?
— Всю руку, — ответил я, поглаживая себя сейчас в полной мере, желая, чтобы Поппи была здесь.
— Подожди, — сказала она, затем последовало несколько секунд тишины. Мой телефон внезапно завибрировал. — Тебе пришло сообщение, — коротко добавила Поппи.
Я отвёл телефон от лица и чуть не
— Ты чертовски грязная, — заверил я.
А затем пришёл другой снимок, этот был сделан под углом, поэтому я мог увидеть её чёрный высокий каблук, упирающийся в край стола.
Святое дерьмо.
— Я могу слышать тебя, — произнесла она. — Я слышу, как твоя рука ласкает член. Боже, хотелось бы мне это увидеть.
— Мне бы тоже хотелось, — сказал я, и мне удалось дотянуться до своей камеры и включить видео — всё это я делал одной рукой, потому что не мог замедлиться.
— Я такая мокрая, — заверила она. — И такая аморальная. Я сейчас в кабинете босса — ммм — у меня всё такое скользкое; хочу, чтобы это был твой член вместо моих пальчиков, хочу этого так сильно. Я надела сегодня эти шпильки, зная, что позже оберну их вокруг твоей талии.
Я держал образ её каблуков и киски в своей голове, когда позволил её словам творить чудеса. Моя кульминация прошла сквозь меня, и я толкнулся в свою руку, громко застонав, как только сперма хлынула из моего члена, а затем, выдохнув, пробормотал «блядь», пока оргазм медленно отступал.
— Я люблю тебя слушать, — донёсся её голос из динамика телефона, — твои звуки. Я думала о них прошлой ночью, когда играла с собой в номере отеля.
— Непослушная девочка, — я отослал ей видео. — Теперь твоя очередь проверить сообщения.
Последовала пауза, а потом, как только она включила видео, я услышал безошибочные звуки собственной мастурбации и уловил свой стон, эхом разнёсшийся по кабинету её босса.
— О мой Бог, — прошептала она, и было предельно ясно, что это я звучал сейчас из динамиков. — Чёрт, Тайлер. Это так… Если бы я была там, слизала бы всё до последней капельки.
— Если бы ты была здесь, то всё бы ушло в твою тугую киску, — рыкнул я.
— Иисус, — простонала она. А затем: — Да, — за которым последовали маленькие хриплые стоны, вернувшие мой член к жизни. И, наконец, тишина, перемежавшаяся с громким вздохом и скрипом стула, когда Поппи садилась.
Я услышал щелчок, выключив динамик.
— Тайлер?
— Да?
Улыбка слышалась в её голосе.
— Звони в любое время.
***
Я каким-то образом сумел пережить остальную часть дня, бегая до тех пор, пока не мог думать, и без особого энтузиазма систематизируя материалы для заявки епископа Бове в комиссию, в то же время нетерпеливо поглядывая на часы (и заглушал чувство вины, собирая заметки о сексуальном грехе).
Около семи часов вечера мой телефон завибрировал:
«Я дома. Хочешь, чтобы я пришла к тебе?»
Я
«Встречу тебя в церкви».
Вечер четверга был единственным на неделе без каких-либо мероприятий, групп или продолжающегося изучения Библии, поэтому церковь пустовала. Был ещё довольно ранний вечер, чтобы уйти спать, и я нуждался в правдоподобной причине консультации или финансовых вопросов в том случае, если кто-то увидит Поппи, которая входит в церковь. Было бы немного сложнее объяснить её ночной визит в одиночестве в пасторский дом.
Я незаметно проскользнул внутрь через заднюю дверь и практически бегом направился по коридору в нартекс (прим.: пристройка перед входом в храм; располагается с западной стороны и изнутри полностью открыт в основной объём храма), где главный вход был заперт. Я повернул затвор, открывая дверь, а за ней уже стояла Поппи в коротком красном платье, в чёрных туфлях на высоком каблуке, с красными губами и готовая для меня.
Сначала я хотел быть нежным, чтобы разделить побольше тех глубоких, сладких поцелуев, оставлявших нас ошеломлёнными и потрясёнными, но это платье и эти каблуки…
Нахер нежность.
Я схватил её за запястье и потянул внутрь, едва найдя время, чтобы запереть дверь до того, как прижать Поппи к поверхности и накрыть своим ртом её губы. Я скользнул руками под её попку и поднял её так, что она была зажата между деревом и моим пахом, которым я тёрся об неё, пока мы целовались.
И это был тот самый момент, когда я обнаружил, что она без нижнего белья.
— Поппи, — позвал я, прерывая наш поцелуй и опуская руку вниз между нами. — Что это?
— Я же говорила тебе, — ответила она, пытаясь совладать с дыханием. — Ты сделал меня сегодня грязной. И мне пришлось их снять.
— Таким образом, ты провела остальную часть дня в чём мать родила?
Она кивнула, прикусывая свою губу.
Я оттолкнулся от стены, по-прежнему удерживая её, и понёс Поппи в святилище, используя свою спину, чтобы открыть двери. Она обвила ноги вокруг моей талии, и это было так естественно, так хорошо держать её в своих руках, что мне никогда не хотелось бы отпускать её.
— У меня неприятности? — спросила она немного застенчиво.
— Да, — прорычал я, покусывая её шею. — Много неприятностей. Но сначала я собираюсь нагнуть тебя и точно определить, насколько плохой ты была.
Мой план заключался в том, чтобы взять её в своём кабинете, но я не мог ждать и пяти минут, чтобы дойти туда; мне едва удавалось держаться, чтобы не расстегнуть свои джинсы и не трахнуть её прямо здесь. Я мог бы перегнуть её через скамью, но хотел, чтобы она была в состоянии собраться и контролировать себя. Рояль стоял на другом конце церкви, но алтарь… Священный каменный стол церкви находился всего в паре шагов от нас.
«Прости меня», — подумал я, а затем бережно поднял Поппи по низким ступенькам. Я опустил её вниз и развернул лицом к алтарю, радуясь её идеальному росту в этих каблуках.