Пастухи на костылях
Шрифт:
— Эй, молодой! — Заорал Илья, вызывая из автобуса солдата. — Вечернюю пайку нашу гони, мы заступаем сейчас и до утра ждать не будем.
— Не положено… — робко сказал солдатик, но снова снятый автомат и небритые злые лица Ильи и его бойцов убедили солдатика, что исключения всегда возможны. На его беду, когда он выдавал вторую пайку липовым милиционерам, подошла на прием пищи целая рота. И один из бойцов Ильи весело крикнул тем:
— Во, парни, как надо! Наш комвзвода нам по две пайки выбил, а ваш ротный выбьет? Ночью штурм будет! Так, что запасайтесь, а то на голодный живот подыхать
Дальше было представление достойное хроник и лучших армейских анекдотов. Рота штурмом отобрала по две-три пайки на тело тем самым оставим и СОБР, ОМОН и массу других подразделений без ужина. Машины снабжения странным образом уже не доходили до места назначения, исчезая прямо на выезде с Калуги. Кому война, а кому мать родная.
Вернувшись на место, где их ждали не переодетые товарищи и, передав им еду, Илья признался:
— Разагитировать их плевое дело… голодные, непонимающие что они делают и зачем, с ворьем снабженцами и бестолковым офицерьем, которое не может остановить разграбление… в общем не вояки.
— Так в чем дело? — Удивились жадно поедающие сухпаек товарищи.
Илье пришлось признаться:
— Солдатню да… легко… но СОБР — нет. Там одни офицеры с одним или двумя высшими образованиями. Эти будут до последнего рубиться. Даже когда все на них полезут или просто свалят отсюда.
— Что наши там? — Спросили бойцы остававшиеся охранять одежду товарищей.
Владимир, тоже ходивший со всеми, и по просьбе Ильи изображавший из себя хромого, которому помогают товарищи, сказал зло:
— Обложили, как крыс… не подойти.
Илья посмотрел на недавно обретенного боевого товарища и хмыкнул… Нет, Владимир коротко и ясно обрисовал ситуацию, но вот Илья бы не позволил себе сравнивать блокированных товарищей с крысами. Разные люди оказались втянутыми в дурацкий конфликт. Разные слова они могли себе позволить. Разные дела они умели делать. Кто-то воевать. А кто-то коротко и емко говорить.
Ольга, придя на работу и узнав, что Анна Андреевна со своим мужем улетела отдыхать в Италию, откровенно разозлилась. Ну, как так можно? Столько бумаг надо подписать, столько нюансов обговорить. И как теперь? Опять просить Александра липовые подписи ставить? Нет уж.
Работа встала не только у нее. Бухгалтерия, не смотря на настойчивые требования сотрудников, отказывалась, как-либо менять оклад, игнорируя то, что рубль упал почти в два раза и грозил свалиться вообще в тартарары. Главный бухгалтер говорила, что зарплата уже начислена и будет выдана по старому. А новых правил и окладов от Анны Андреевны еще не поступало.
В фирме вместо работы начался какой-то базар. Все отказывались заниматься делом, пока не будет пересмотрена зарплата. Когда к сотрудникам обратился Александр, бывший парень Ольги, оставшийся на фирме старшим на время отсутствия Анны Андреевны, и потребовал у всех успокоится и работать, девушка сама подошла к нему с калькулятором и показав сумму из ста шестидесяти долларов высказала:
— Вот у меня сейчас по этим раскладам вот такой оклад. Я за него не собираюсь горбатиться по десять часов… мне за квартиру в месяц надо больше сумму в банк вносить. Иначе отберут. Не будет перерасчета сегодня, значит, я завтра иду искать новую работу. И ребята, — она повернулась и обвела всех собравшихся взглядом — тоже не будут ждать у моря погоды.
— Оля, не вынуждай меня. — Сказал тихо Александр. — Я имею право уволить любого в отсутствие Анны Андреевны.
Вечный враг всех игроков на фирме — сисадмин, вдруг подал голос из угла, в котором пил кофе и нагло спросил:
— Слышь ты… ты кого чем тут пугаешь? Я за сто баксов тоже лично горбатиться не буду.
Александр, легко улыбнувшись, сказал:
— Отлично. Значит, пиши заявление об уходе. И в бухгалтерию за расчетом. — Он оглядел всех собравшихся и спросил: — Кто-то еще желает?
Практически все гордо поднялись и, взяв листки из лотка принтера, стали демонстративно писать заявления об уходе. Александр принял заявления у всех и, поблагодарив, ушел в бухгалтерию.
Расчет в тот день получили тринадцать из пятнадцати сотрудников фирмы. Только Александр и бухгалтер не могли принять сами у себя заявления об увольнении. Уезжая домой, Ольга не могла даже представить, что Александр, сообщив о таком кошмаре Анне Андреевне, не то что нагоняй не получит, но и даже заслужит похвалу.
— Спасибо, Сашенька. — Сказала хозяйка. — Ближайшее время России будет не до рекламы. У нас во всех договорах указаны пункты форс-мажора. Будь добр уведомь наших партнеров, список заказов у тебя есть и извинись. И дверь на замок пока не закончится этот ужас. А уж я вернусь и все посмотрим.
Хорошо им было рассуждать, имея небольшие основные фонды и не занимаясь производством. А вот многие предприятия при таком скачке инфляции, просто в панике спасая имущество, приказали остальным долго жить и прекратили работу. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понимать, что россиянам стало не до чего абсолютно кроме самих себя и своих проблем. И все понимали, что это еще не апогей кризиса. И все готовились к худшему. Готовились, кто как умел.
К примеру, Ольга, здраво рассудив, что искать что-то лучшее в то время просто бесперспективно, собрала вещи и сев в свой старенький «пепелац», покатила в банк оставить письмо-распоряжение. В банке приняли ее письмо и гарантировали вычеты процентов по кредиту и тела долга с ее валютного счета своевременно и без накладок. На валютном счету было не много, но на несколько месяцев, чтобы не начался процесс отъема банком квартиры должно было хватить. А все рубли со всех счетов Ольга предусмотрительно сняла и, распихав сильно обесценившиеся бумажки по карманам сумки, покинула банк, как оказалось, чтобы больше в него не вернуться никогда.
Выехав из города, Ольга приткнулась в километровую очередь за бензином и обреченно стала думать, что же такое происходит и почему ей так не везет жить в это время перемен. Но хорошенько подумать ей не дал молодой пацанчик, что, постучав в стекло начал быстро и непонятно говорить. Ольга открыла окно и спросила, что случилось.
— Бензин есть. Две канистры. По пятьдесят за литр. На заправке конечно дешевле — сорок пять. Но стоять тут запаритесь. Еле двигается все. Там, на заправке, в первую очередь службы и своих заправляют. И везде так. Ну, как? Надо вам?