Пастушок
Шрифт:
Девочки с радостью согласились, хоть Ленка сзади орала, чтобы они шли немедленно спать, без них разберутся! Но спать, в итоге, пошла она, а Оля и Юля весело подкатили коляску с Маринкой к двери, перетащили через порожек и довезли до следующей квартиры. Сзади шла Ирка с гитарой. Дверь открыл Алик – маленький, тощий, смурной таджик. Девчонки его шутливо начали бить, а Маринка, имевшая с ним натянутость по причине кормления им голубей, а не воробьёв, без всяких расшаркиваний спросила:
– К Серёжке можно?
– Да, – сказал Алик и, к удивлению всех, помог затащить Маринку в квартиру. Видимо, он был чрезмерно пьян. Две девочки, пожелав всем спокойной ночи, заторопились к себе, на второй этаж. А Ирка самостоятельно повезла Маринку к Серёжке.
Глава седьмая
Серёжке едва исполнилось тридцать шесть. Но он умирал. Его короткая жизнь промелькнула ярко. Но без следа. Он был из интеллигентной семьи потомственных москвичей. Хорошее воспитание помогло ему стать виртуозным вором. Но виртуоз – не всегда профессионал. Поскольку Серёжка чистил карманы ради спортивного интереса, а интерес не берётся из ниоткуда, а стимуляторы интереса не стимулируют здравый смысл и инстинкт самосохранения, он садился в тюрьму из-за ерунды. После тридцати, получив в наследство двухкомнатную квартиру, рецидивист обменял её на однушку, затем по-быстрому совершил ещё два обмена и таким образом очутился здесь, в Павловском Посаде. Ленка Смирнова на него клюнула, разомлев от его симпатичной внешности, остроумия и привычки сорить деньгами. Но деньги быстро растаяли, и когда жених обокрал невесту, чтобы купить наркотики, их пути решительно разошлись. При этом друзьями они остались. И все соседи Серёжку очень любили, ибо он не был злым. Весь последний год он чувствовал себя плохо, но продолжал безобразничать. И процесс стал необратимым.
Был уже первый час, когда Ирка, держа гитару в левой руке, правой закатила кресло с Маринкой в маленькую Серёжкину комнату. Их визит не был неожиданным, так как Дмитрий Романович накануне предупредил Серёжку, что его дочь, возможно, к нему заглянет, и не одна. Посему Серёжка лежал на своём диване вполне одетый. Рядом с диваном сидел малюсенький чёрный пёс. Его звали Гром. Серёжка его подобрал на улице год назад, когда этот самый Гром ещё был щенком. Точнее сказать, отобрал – у Лёшки, который начал вертеть щенка за задние лапы, чтоб рассмешить Захарову. В одиночку Серёжка бы не управился. Но с ним шёл от озера Алик. Вырвав у дворника лом, маленький таджик предельно корректно попросил Лёшку щенка отдать. Лёшка поорал, но отдал. Так маленький чёрный пёс стал другом Серёжки и получил кличку Гром. Он, как и Серёжка, очень любил смотреть телевизор. Этим как раз два друга и занимались, когда припёрлись Маринка с Иркой.
– Мы тебе водки не принесли, – сказала Маринка, погладив Грома, который к ней подошёл, – хватит пить, придурок!
– Мне и нельзя, – ответил Серёжка, приняв сидячее положение. Ирка, выключив телевизор, чтоб не орал, с пьяной деловитостью подержала Серёжку за руку выше кисти. Потом она примостилась возле него. Слева от себя поставила инструмент. Рука у Серёжки была костлявая, ледяная, будто у смерти. Но сам он смерть не напоминал даже отдалённо – нос имел длинный, глаза весёлые, стрижку стильную. А вот голос уже был слабым. Настолько слабым, что Ирка сразу не поняла ответ. Поняв же, расхохоталась.
– С ума сойти! Ему пить нельзя! Давно на тебя нашло озарение?
– Это не просветление, – внесла сразу две поправки Маринка, взяв пса к себе на колени, – если он утверждает, что ему пить нельзя, значит – укололся!
– Он что, дурак? – возмутилась Ирка, – давай-ка посмотрим вены!
– Мы ни черта не поймём. Медсестра ему через день всякие иммуностимуляторы колет в вену. Там всё исколото!
– Что за тварь приносит ему наркотики?
– А я знаю?
– Может, посмотрим его мобильник?
– Нет у него мобильника! Он его ещё в прошлом месяце раздолбал об голову Петьки.
– Кто этот Петька?
– Местный урод, друг Лёшки. Не знаю, как он проник сюда и зачем, но он хотел Грома прищемить дверью. Ну, и мобильник распался на пять частей.
– А башка?
– Башка не распалась. Наоборот, стала работать лучше. Но, тем не менее, жалко, что телефоны делают из пластмассы, а не из чугуна.
– Маринка! А ты не думаешь, что тот самый дебил как раз приносил ему наркоту?
– Послушайте, суки, – вновь подал голос Серёжка, – я, вообще-то, здесь нахожусь! Что за разговор через мою голову? Если вы не уймётесь, я вот возьму да пса на вас натравлю!
– Твой свирепый пёс уже на меня напал! – вскричала Маринка, которой Гром вылизывал нос, – короче, Серёжка! Если тебе действительно пить нельзя и ты это понимаешь, мы при тебе бухнём. Ты не соблазнишься?
– Не соблазнюсь. А где вы возьмёте?
Маринка вместо ответа вынула из кармана платья мобильник и набрала короткое сообщение. Почти сразу после того, как оно ушло, дверь вдруг распахнулась без стука, и вбежал Гиви. На нём был строгий костюм, который он, видимо, примерял в данную минуту. Ясное дело, грузин пожаловал не с пустыми руками. В одной был ром, в другой – три бокала. Рома была полная бутылка, и не простая, а семисотграммовая.
– Спасибо за приглашение, – гаркнул уроженец Тбилиси, жестом попросив Ирку придвинуть к дивану журнальный столик и всё на нём расставляя, – закуской располагаете?
– Не нужна, – сказала Маринка, весело трепля Грома, – все моряки как раз потому и предпочитали ром, что этот напиток можно не запивать и не заедать. Ты где его брал?
– Конечно, в торговом центре! Я ведь теперь там работаю.
– Неужели?
– Богом клянусь! Рынок, как ты знаешь, скоро закроют, и я заранее снял отдел в этом самом центре. Кстати, Ирина! Ведь мы с завтрашнего дня коллегами станем. Я буду брать цветы на реализацию.
– Потрясающе, – восхитилась Ирка, – мы будем пить или поздравлять друг друга с идиотизмом?
Гиви скрутил с горлышка бутылки пробку, налил. Взяв бокал, Маринка поморщилась. Гром чихнул.
– Да пейте быстрее, мать вашу драть! – взмолился Серёжка, – я не могу на это смотреть!
И он начал кашлять. Все поспешили избавить его слезящиеся глаза от тяжкого зрелища. Потом Ирка взяла гитару и стала импровизировать – но негромко, чтобы Галина Васильевна не услышала, не пришла и не присоседилась. Гиви в пышных подробностях рассказал, как Ирка побила Лёшку.
– Вот это зря, – просипел Серёжка, вытерев рот платком, – у него друзья – уголовники.
– Значит, мы с ним на-равных, – сказала Ирка, беря аккорд, – ты разве не уголовник? Или ты мне не друг?
– Статья статье рознь, – заметил Серёжка, – я не мокрушник.
– Да хватит её запугивать! – прошипела Маринка, – дверь у неё железная, и в подъезде – полно народу! Пусть только сунутся!
– Ира, а если я проведу несколько ночей у тебя? – очень милым тоном предложил Гиви, вынув из пиджака пачку дорогих сигарет, к которой Серёжка сразу же потянулся, а вслед за ним и Маринка, – ты не волнуйся, я буду спать в другой комнате! Как тебе такая идея?