Пасьянс из визитных карточек
Шрифт:
– Взяла, не беспокойся.
– Забыл сказать, чтобы ты выбрала что-нибудь неприметное.
– Я так и сделала. Все очень нейтральное: джинсы, футболка. И еще солнечные очки.
– Годится, – кивнул Вадим. – Как действую я? К тому времени, как Вика поднимется в квартиру, я уже опустошу сейф. Потом сделаю главное дело. Ну, ты понимаешь... инсценирую ограбление. После чего еду в людное место, где меня обязательно запомнят. Сяду на телефон и стану звонить всем, кому только можно. Позвоню девочкам и предупрежу, что съемка откладывается до завтра, потому что Вика не приехала и машины нет. Позвоню Вике на работу, спрошу, куда она подевалась: я, мол, ее жду, а она не едет на запланированную встречу. Ну и так далее.
– А она в это время уже будет мертва? – бесцветным голосом спросила Ада.
– Не драматизируй, ладно? С этого момента мне постоянно надо быть на людях.
– Вадик, это все так опасно, так ненадежно...
– Я все предусмотрел.
– А если кто-нибудь из соседей увидит Вику, когда она будет подниматься по лестнице в подъезде? Что тогда? Ведь весь твой план построен на том, что Вика якобы не заезжала домой.
– Глупенькая! Дом всего неделю как начали заселять. Там на весь подъезд три с половиной соседа. И никто из них толком друг друга еще не разглядел.
– Все равно, мне страшно...
– Дорогая, угомонись. Нас никто ни в чем не заподозрит. Ты хоть понимаешь, какая прорисуется картина? Будто Вика, пообещав встретиться со мной в пять у себя дома, по каким-то причинам изменила планы и рванула в Борисовку, никого не предупредив. Менты наверняка подумают, что к ней кто-то приехал и с этим кем-то она вернулась в Москву – ведь ее собственная машина останется в загородном коттедже. Потом этот некто и убил ее. Я же, бесцельно прождав сестренку в городе, принялся ее разыскивать. И наткнулся на труп. Все логично. И поскольку свидетели – рыбаки в Борисовке – скажут, что в шесть она была еще жива, я останусь вне подозрений. Ведь с половины шестого алиби у меня будет – не придерешься. Понимаешь?
– Понимаю, – медленно кивнула Ада.
– Ну, что ты как неживая? Взбодрись, взбодрись! – прикрикнул Вадим на жену. Он пригладил мизинцем тонкие черные усики. – Тебе даже мозгами не надо шевелить! Совершенно безопасная короткая поездка – и дело в шляпе.
Он обнял жену за талию и, притянув к себе, быстро поцеловал в губы.
– Будто с покойником поцеловался! – хмыкнул он. – Холодная и неподвижная. Ада молча передернулась от его слов. Но Вадим уже не смотрел на нее: он бросил взгляд на настенные часы в кабинете и бодро сказал:
– Время!
Глава 2
– Провались все пропадом! – в сердцах воскликнула Саша Еланская, падая в низкое кресло у окна. – Вкалываешь, как рабыня, и все ради чего?
– Что там у тебя случилось? – озабоченно спросила Анна, сидевшая за директорским столом в их общем маленьком кабинете. Примыкающую к нему большую комнату занимал имидж-салон «Триада». Последняя составляющая триады, Женя Прохорова, их бухгалтер, задержала руки над клавиатурой компьютера и рывком развернула вертящийся стул:
– Опять у тебя неприятности?
– Неприятности не у меня, а у нас, – мрачно сообщила Саша.
В их сплоченном коллективе она ведала рекламой и внешними контактами. Официально ее должность называлась менеджер по рекламе, но в сущности это была чистая проформа. Можно было называться хоть генералиссимусом, главное, чтобы дело делалось.
– Вчера кто-нибудь из вас смотрел телевизор? Нет? Я уже вижу, что нет. На третьем канале в семичасовом ток-шоу я видела Симочку Иваницкую. Вы помните Симочку?
– Ну как же! – отозвалась Анна. – Мой самый лучший результат.
– Сейчас я тебя сражу наповал. Симочка была в трикотажном мини-платье.
– О, нет!.. – простонала Женя.
– О, да. И еще – она обесцветила волосы.
– Не может быть! – Анна раздраженно бросила на стол ручку, которую держала в руке. – А я-то возлагала на нее такие надежды! Думала, она будет в восторге от своего нового образа, станет нас всем рекомендовать, и клиенты в салон рекой потекут. Все-таки Иваницкая – это имя.
– Я провела расследование.
Саша выбралась из кресла и, заметив на столе сигареты, на ходу выхватила одну из пачки. Закурила и принялась расхаживать по кабинету, рассказывая и бурно жестикулируя. Вокруг нее, словно вокруг раскочегаренного паровоза, клубился дым.
– Нет, вы бы видели эту картину! Эти кривенькие козьи ножки, волосы как у дешевой куклы. Жуть. Меня так заело, скажу я вам. И я решила докопаться, в чем тут дело.
– Ну и докопалась? – не выдержала Женя. Ее учительский взгляд загорелся нетерпением. – Так в чем же дело-то?
– В мужике, конечно, – в голосе Саши прозвучало смирение перед глупостью жизни. – Оказалось, что Иваницкая влюблена. И он ее моложе.
– Кто – он? – подала голос Анна.
– Боже мой, не знаю. Какой-то козел из «Останкино». Я вчера до ночи висела на телефоне, собирала сплетни. Когда Симочка, побывав в наших руках, явилась пред светлы очи объекта своего обожания, тот хмыкнул и обронил: «Боже, что это ты с собой сделала? Выглядишь гораздо старше и такая унылая. Лично мне больше нравятся блондинки в мини».
– И этого оказалось достаточно, чтобы Иваницкая стала блондинкой и надела мини? – не поверила Анна, все это время сидевшая с прямой спиной.
– Господи, ты как с луны свалилась! Когда пятидесятилетняя баба хочет захомутать молодого мужика, она тормоза заранее отключает. Наив ты мой!
Наиву, Анне Луговской, было тридцать четыре года. Она лишь однажды побывала замужем и теперь с печальным смирением относилась к своему одиночеству, поскольку ее следующая трепетная любовь оказалась женатой. Подруги нещадно ругали ее за эту долгую бесперспективную связь, но тщетно. Господь бог дал Анне не только замечательную внешность. Ей не требовалось особых усилий, чтобы блестяще выглядеть. И вкус, и стиль, и грация были заложены в нее изначально. Оставался сущий пустяк – не терять форму. Анна и с этим делом справлялась отлично.