Пасынки безмолвия
Шрифт:
Внимательно посмотрев на троих спутников, он отрывисто передал всем:
«Идем следом».
Даже без тактильного контакта корпатрициант ощутил нерешительность и мало того – страх, исходящие от мужчин и женщины, держащих под прицелом вход в метро. Ни один из них не осмеливался напрямую перечить заместителю директора по инвестициям. Но и первым спускаться по обшарпанным ступеням не спешил.
Лучи фонарей пересекались, ощупывая просторную мраморную лестницу, по которой могли бы одновременно пройти полторы тысячи человек. Из-под активированных респираторов вырывалось глухое, скрипучее дыхание. Анализаторы загрязнений молчали, датчики движения – тоже. Развернувшиеся
«Сомнений не испытываю, – уверенно протранслировал Артемидий, проверяя боезапас винтовки. – Желающие прекратить церемонию вольны вернуться к бронированному транспорту и дожидаться возвращения остальных».
Следопыт подняла щиток шлема, сплюнула на пол.
В этом жесте не было непочтительности, как не исходило ее и от самой Клеоники. Просто во время перемещений по комплексу все четверо надышались пылью. Но когда женщина отерла рот рукавом и до того, как из-под забрала опять выдвинулся перфорированный полумесяц респиратора, Артемидий успел заметить, что ее губы сжались в тонкую линию.
«Иду вниз, – решительно распорядился он, не желая тратить драгоценное время. – По прибытии в машину доложить по всей форме в журнал награждения. Сообщить мои координаты в оперативный центр Лотереи лично управляющему Беседкой».
От одной мысли о том, что кто-то из них троих будет должен покаяться в собственной трусости на коврах центрального небоскреба Второго Купола, где корпорация «Конструкции «СибСтрой» делила этажи с главным стратегическим штабом Лотереи Равновесия, логосы Дионисия, Лео и Клеоники тут же окрасились оранжевыми всполохами стыда и обиды.
«Отрицание. Совместное продвижение», – старательно контролируя лишние эмоциональные выплески, протранслировал верный Леонидас.
«Отрицание. Совместное продвижение», – одновременно подтвердили следопыт и новенький.
Медленно кивнув, Артемидий послал всем троим искреннюю благодарность. И яркий мнемообраз – шипастую розу, растущую в остекленном цветнике. Человек, срезающий ее, тоже может уколоть палец. Но рана не идет ни в какое сравнение с испытанием пройти сквозь густой и полный опасности лес, подняться на отвесную скалу, где растут дикие цветы, – и только после этого насладиться призом.
Теперь Селиванов снова чувствовал азарт. Кристально чистый, не замутненный ни сомнениями, ни страхом, ни пустыми размышлениями. Однако едва он сделал по ступеням несколько шагов, Клеоника позволила себе еще одно конструктивное замечание.
«Предупреждение. Микрофауна подземелий густа и архаична. Отсутствие цивилизованных отпечатков, наличие отпечатков прошлого. След имеет вероятность потускнеть. Рекомендация не разделять группу. Рекомендация подготовить боевые заряды на случай нападения химер».
Мужчины кивнули, а женщина первой перезарядила громоздкий станнер.
Корпатрицианты продолжили спуск, а ликтор ненадолго задержался, перепрограммируя роботов-пулеметчиков охранять холл до возвращения группы. На шлемах, ориентируясь на пониженное освещение, включились дополнительные тактические фонари.
«Дионисий, ты создаешь карту продвижения вглубь, – напоследок скомандовал Артемидий. – Леонидас, следишь за датчиками биологической активности и прикрываешь тыл. Клеоника, поиск следа».
Четыре человека спустились в наполненную шорохами и капелью темноту под фундаментом старинного делового центра. Охота, и без того начавшаяся весьма неординарно, была далеко не окончена. Кроме того, она пока вообще не стремилась к развязке…
От сладкого осознания этого
11
«Потрясающей особенностью этого вида является его врожденное умение изготавливать орудия труда. Без всякого обучения со стороны родителей лабораторно выращенные вороны способны изготовить из ветки подобие миниатюрного копья, с помощью которого извлекают из-под древесной коры личинки насекомых. Также зафиксированы случаи созидания более сложных орудий, вроде багра или крюка для захвата пищи. В ходе исследований доказано, что вороны обладают огромным «словарным запасом», регулярно переговариваясь между собой, а также демонстрируют легкообучаемость сложному поведению и способность к решению простых логических задач».
Ливень, в свободное время собирающий на помойках старые, еще на обычной бумаге напечатанные книги, как-то вычитал компаньону в своих пожелтевших запасах один афоризм. Сейчас, молясь лишь о том, чтобы не подвернуть ногу, Сорока полагал, что заплесневелое высказывание великолепно ему подходит. Незнакомый мужик, живший лет, должно быть, четыреста назад, изрек: «Своевременное бегство равнозначно мужеству свободного человека; он выбирает бегство с той же храбростью, что и сражение».
Парнишка не до конца понимал мудрствование древнего. Ни тогда, ни сейчас.
Но в эту минуту, пробираясь по темному тоннелю и в самый последний момент перепрыгивая черные зловонно-бездонные лужи-колодцы, он отчего-то считал, что этот афоризм про него. Во всяком случае, там было про мужество, свободного человека и своевременное отступление. Плюс главное – осознанный выбор. Не панический и ошалелый, но осмысленный в разумных пределах. И имеющий шансы на успех. А большего Сороке пока не требовалось…
Вот он и бежал.
Со всей возможной скоростью, которую позволяло темное подземелье с единственным источником освещения, лихорадочно болтавшимся в его правой руке. Бежал без остановки и оглядки, чуть притормаживая лишь на перекрестках и развилках, чтобы наугад выбрать новое направление и снова прибавить ходу.
Один раз позволил себе чуть больше, чем просто заминку. Прислонился к ледяной стене и минуты три спал наяву, не ощущая вокруг себя ни пространства, ни времени. Казалось, душа и тело провалились во вселенское ничто, где нет верха и низа, будущего и прошлого, обитателей нынешних и бывших.
Ноги подкашивались, но Сорока не позволил себе сесть.
Сдернул со спины рюкзак, глотнул воды из легкой пластиковой фляги. Отыскал и натянул на лицо респиратор. На всякий случай переложил в карман ветровки запасную батарею для фонаря – его единственного союзника и друга. Застегнулся, чувствуя, как холод городских катакомб пробирается под летнюю одежку, насквозь пропотевшую во время погони по улицам Циферблата. Хорошо еще, догадался прихватить одну из легких армейских курток Вардана, иначе бы уже околел…