Пасынки Джихада
Шрифт:
— А в чём главное?
— Вернее, может, и не главное, но — очень странное и пока ничем не объяснимое…
И полковник выложил главный козырь: зверское надругательство над семьёй, при отсутствии хоть какой-нибудь минимальной мотивации.
— Ну ни хрена себе… Вы хоть понимаете, с чем мы имеем дело?! — Витя аж взвизгнул — мгновенно сделал выводы, даже подталкивать не пришлось.
— Ну, в общем… Так, пока только перевариваем, — Иванову было неудобно, он стал краснеть пятнами. — Сами понимаете, не каждый день
— Что у нас по информации? Хоть какой-нибудь минимум есть?
— Да так, кое-что сняли, записали… Да, кстати, совсем упустил: при обыске его дачи нашли целый ящик документов.
— Кто нашёл? Что за документы?
— Мы нашли, мы. А документы… Ну… В общем, можно легализовать целый батальон диверсантов. Вот так…
Иванову стало окончательно стыдно, он достал платок, промокнул вспотевший лоб и, закусив губу, покачал головой.
— А что делать? — одними губами ободрил командира Костя. — Всё правильно, не берите в голову…
— Значит, так, — Витя — деловой человек, от фазы возбуждения к фазе деловой активности и трезвого осмысления переходит за считанные секунды. — Значит, вы считаете, что мы имеем дело с резидентом иноразведки?
— Я ничего такого не говорил, — слегка сдал назад Иванов. — Я просто беспристрастно изложил вам факты. Но и в самом деле: согласитесь, ситуация более чем странная…
— Хорошо, я понял. Всё бросьте, занимайтесь этим делом. Продумайте, какая вам нужна помощь, на какие рычаги там надо надавить, сверху — ну, вы в курсе…
Тут Иванов очень органично перешёл к сути дела. Ничего пока не нужно, мы всё сами, но неплохо было бы решить небольшую проблему. Всего-то пара пустяков: мы под арестом, завтра приедет объединённая бригада важняков, сидеть нам тут как минимум неделю, пока они разберутся во всём. Так что о работе по горячим следам говорить не стоит…
— Ага! — Витя глумливо ухмыльнулся. — С этого и надо было начинать, дорогой мой полковник. Значит, без меня никак не получается?
— Не получается, — признался Иванов. — Без вас бы мы совсем пропали — я уже говорил, и не раз.
— Ну вот, цените, — Витя на секунду утратил благодушие: — Кстати… а вы там ничего не присочинили? Может, вопрос стоит так, что вы вляпались, вас надо вытащить, а ничего такого на самом деле и нет?
— Я изложил вам всё как есть, — твёрдо заверил Иванов. — Каждый факт легко проверить: прокрутите запись (Витя — маньяк, все свои переговоры фиксирует на нескольких устройствах записи), поставьте задачу своим людям — каждая деталь соответствует действительности. И потом, я что, когда-нибудь давал вам повод подозревать меня в неискренности?
— Да нет, Петрович, такого никогда не было. Просто ситуация более чем странная. Согласитесь?
— Согласен. Предупреждаю также, что даже на первый взгляд дело крайне сложное и шансов у нас очень и очень мало.
— Ничего, вы справитесь. Вы — лучшие. Так… Я отдам кое-какие распоряжения, наведу справки, потом перезвоню…
Для того чтобы «разрулить» всю эту неподъёмную для команды ситуацию, спецпредставителю понадобилось ровно двенадцать минут. Через указанный временной промежуток он позвонил и распорядился:
— Все, вопросы решены. Занимайтесь вплотную этим делом, ни на что не отвлекайтесь. Обо всех изменениях докладывать мне немедленно. Да, я там дал команду: вам продлили оплату ещё на неделю и выделили дополнительный номер для оперативных нужд. Мало ли, вдруг вам придётся резерв подтянуть. Так что возвращайтесь в «Зарю», отдыхайте, завтра с утра — в бой!
— Одну минуту! Вы, может, не совсем поняли… Мы под арестом! Ехать никуда не можем. То есть могут запросто застрелить при попытке к бегству.
— Я всё отлично понял. Потерпите полчаса, к вам приедут и всё объяснят. Всё, удачи…
Минут через двадцать подъехали товарищи, которые не так давно заседали по делу на крыльце злополучного узла: военный прокурор гарнизона, командир дивизии и начальник управления ФСБ.
Товарищи выглядели обескураженными, смотрели на Иванова, как на злобного шарлатана, обещавшего сгореть заживо и обманувшего всю честную публику, а в глазах прокурора, вообще, легко читались отдельные чувства, лежавшие совсем в стороне от идей гуманизма.
— Держите, — проскрипел прокурор, протягивая Иванову скоросшиватель с пачкой заполненных бланков.
Иванов глянул: постановления на все незаконные действия команды. Слежка, подключение к телефонной линии, задержание, обыск. Оформлено всё задним числом, подписи в порядке.
— Свободны, — буркнул комдив. — Команду караулу я дал.
— А транспорт…
— Транспорт ваш подогнали к КПП. Претензии есть?
— Нету.
— Ну и славно. Всё — не смею более задерживать.
— Не сочтите за бестактность… — главный местный чекист подчёркнуто любезно улыбнулся Иванову. — Можете, конечно, не отвечать… Но меня разбирает любопытство: чем это вы таким занимаетесь в моём городе? Почему за вас вступились с таких верхов?
— Просто Родину защищаем, — вполне искренне ответил Иванов. — Понимаете? Осечки бывают у всех, мы ведь живые люди. Но мы тут не херней маемся, как некоторые считают, не строим какие-то козни, чтобы только напакостить вам побольше… Просто работаем. Знаете, есть такая простая работа: Родину защищать.
— Ну-ну, — прокурор мрачно глянул на Иванова и многозначительно ткнул пальцем вверх. — Это ничего, на каждую протекцию есть управа… Вы далеко не теряйтесь. Завтра будет бригада из Москвы, совсем с другими полномочиями, не чета нам, сельским… И у них к вам будет масса вопросов. Так что спокойной жизни не обещаю.