Пасынки Джихада
Шрифт:
— Ну и ладушки, — Иванов черкнул что-то в своём блокноте. — Итак, кодовое наименование оперативной разработки: «Терминатор»…
В общем, докладываю о результатах.
В процессе непродолжительного наблюдения, можно сказать с ходу, Вася обнаружил девять уязвимых мест в системе охраны военного городка. Через все эти места запросто можно было проникнуть на территорию дивизии. Но — ночью и пешим порядком. А ещё вернее — в тёмное время суток и с использованием семи мест из девяти обнаруженных.
— Постовые вышки расставлены правильно, часовые не спят, обзор хороший, — сообщил Вася. — Днём и пешим порядком — только если свой брат солдат, в самоволку и обратно. Остальным даже и думать нечего…
Происшествие
Никаких «ха-ха», всё вполне серьёзно. В любом большом воинском формировании КПП — самое слабое место, через которое, как правило, на военный объект (а в первую очередь — с объекта) просачивается всё что угодно. Не я выдумал, статистика так показывает. Периметр охранять проще: если кто-то лезет, за версту видно, дал очередь, караул «в ружьё» и вся недолга. Даже если проспишь ночью, ТСО (технические средства охраны) помогут. Мы десять лет воюем с чеченами, за это время не было ни одного случая, чтобы их диверсанты успешно забрались ночью в какой-нибудь военный городок, вырезали личный состав или утащили оружие. А попыток было — море. Никакого бахвальства, можете сами поднять статистику и посмотреть: все натиски отбили.
Нападений с проникновением на объект через КПП тоже не было, чего уж душой кривить… Но возят через эти КПП на военных грузовиках столько всякого добра, что давно бы уже хватило расплатиться с Парижским клубом. И при этом, естественно, ничего не досматривают. Потому что на месте старшего, рядом с водителем, сидят люди с большими лицами и немалыми связями, преимущественно, в погонах прапорщиков.
Дивизия — большое воинское формирование, грузовых машин через КПП ходит много. Для Васи это была не работа, а развлечение, повод убить время. Залез в кузов одного «Урала», который остановился у ларька с сигаретами, через пять минут уже гулял по территории дивизии. Спокойно дошёл до штаба, вернулся в автопарк (а у них, между прочим, до сих пор усиление не сняли!), опять влез в кузов выезжающего тентованного «ЗИЛа», при первой же удобной остановке спрыгнул. Всё, проверка произведена, результат налицо. Посторонний военный без проблем проник на территорию, открыто ходил где хотел, никто его не остановил, не поинтересовался — а чей ты хлопец?
Первый КПП проверять уже не было смысла: через него тоже ходили машины, по большей части легковые и предназначенные для перевозки личного состава, но забраться в них для специально обученного человека также не представляло никакого труда.
Таким образом Вася подтвердил жизнеспособность второй версии, в рамках которой предполагалось существование вспомогательной группы. Той самой группы, которая могла бы проникнуть на территорию дивизии и зарезать особистов…
А ещё Вася где-то уже вне военного городка напоролся на своего давнего знакомого — тоже разведчик, служит в «ДОН-100» сотой дивизии. Их специально прислали сюда, для организации розыскных мероприятий. Ничего интересного этот приятель не сообщил, но взял у Васи наши телефоны и обещал позвонить, если вдруг образуется какая-нибудь ценная информация.
Лиза и Глебыч не подкачали. Мы с Ивановым едва успели добраться до места проживания давней «связи» полковника — звонит Лиза и докладывает: есть! При беглом осмотре задержанных с ходу опознали двоих похожих, сейчас устанавливаем данные и транспорт…
— Ну-ну, устанавливайте, — многоопытный Иванов только хмыкнул. — Смотрите там, без особого фанатизма. Должно быть полное фактологическое
Не буду лишний раз интриговать, скажу сразу: в последующие три часа (примерно столько времени понадобилось для негласной проверки всех временно задержанных) Лиза с Глебычем отсортировали двадцать восемь человек, затылками и профилями похожих на наших злодеев, фигурировавших в записи. Недаром Иванов хмыкал, ситуация до боли знакомая, с этим сталкиваешься сплошь и рядом при проведении практически всех масштабных мероприятий оперативно-розыскного характера.
Лиза с Глебычем поработали на славу: «пробили» всех подозреваемых по каждому пункту, установили проживание, родственников, круг обитания… Ну и выяснилось, что все товарищи — местные, знает их тут каждый третий, и, что самое обидное, у каждого имеется железное алиби. Так что переписав на всякий случай данные проверенных граждан (а то получается — совсем зря прокатились), Лиза вернулась в «Зарю».
А Глебыч пропал. Убыл куда-то с командиром местного ОМОНа, сказал, что это по оперативной необходимости и чтобы раньше завтрашнего обеда не ждали.
— Чего и следовало ожидать, — Иванов на такой финт отреагировал спокойно: не впервой, привыкшие мы к таким поворотам. — Как только я того командира ОМОНа увидел, сразу понял, как Глебыч будет рассчитываться за помощь…
Петрушин с Костей, образно выражаясь, добавили тумана в и без того не просматриваемую перспективу расследования. Напомню, у них была задача отыскать тех самых солдат-аварцев, которых Руденко вроде бы обещал перевести в Махачкалу…
И что вы думаете? Солдаты и в самом деле существуют, более того, сообщили, что вчера к ним действительно приезжали родственники (на «мерсе»!), которые должны были потом ехать к Руденко домой, решать вопрос о переводе.
Получается, что это не «легенда» и Руденко не врал? Интересные дела… Что ж такое вырисовывается: Руденко и в самом деле «Терминатор», а даги тут не при делах и совершенно случайно угодили в историю? То есть резонно ожидать, что в скором времени где-нибудь в округе обнаружится сожжённый «мерс» с двумя обугленными хрупами?
— Чёрт-те что, — заметил по этому поводу полковник. — Такое впечатление, что с каждым шагом расследования мы всё более отдаляемся от конечного пункта…
Наша с полковником миссия сиюминутных результатов не обещала с самого начала. Мы пообщались с местным дагестанским авторитетом Максудом (мужчина под шестьдесят, ещё не дед, но ведёт себя как завзятый аксакал) и без всяких экивоков предупредили, что скверное поведение земляков (имелись в виду «гости» Руденко) обязательно отразится на отношении властей к тутошней дагестанской диаспоре. Посему неплохо было бы разобраться, куда эти люди подевались и какова их роль во всём этом богомерзком деянии.
Авторитет посмотрел нашу запись, потом спросил, нельзя ли сделать копию, и, получив наше согласие, кликнул одного из своих сыновей. Сын кликнул своего сына (стало быть, внука авторитета) — прибежал мальчуган лет пятнадцати, получил распоряжение от деда и пригласил меня пройти с ним.
Мы прошли в комнату этого внука. В отличие от общего интерьера дома, выдержанного в аскетических горских обычаях, это была вполне бардачная берлога современного молодого человека, в которой присутствовали: навороченный компьютер, домашняя студия звукозаписи, синтезатор и куча самой разной аппаратуры, суммарной стоимости которой наверняка хватило бы на то, чтобы купить ещё один такой же особняк, только раза в два поменьше. Все стены были заклеены плакатами из фильмов типа «Матрицы» и портретами импортных поп-звёзд. Порнухи, впрочем, я не заметил — видимо, дед всё же иногда посещает убежище продвинутого внука.