Пасынки Джихада
Шрифт:
Про оружие я не спрашивал, и так всё ясно. Естественно, никто его сюда не вёз, это накладно, небезопасно и глупо. Глупо возить оружие в город, где дислоцируется целая дивизия. Поверьте моему опыту: продают всё, что душа пожелает. Кроме, разве что, «Стрел» и «Игл». Эти на особом учёте, на специальном складе, под надёжной охраной.
Нет-нет, контрразведка работает, не сидят сложа руки. Просто не успевают за всеми — чисто физически. Дивизия огромная, народу много, деньги этому народу платят очень смешные, поэтому желающих поправить своё пошатнувшееся благосостояние более чем достаточно.
К слову, «Иглы» и «Стрелы»
А слышали, чтобы кто-то из высокопоставленных лиц доходчиво объяснил, где боевики берут эти замечательные «Иглы» и «Стрелы»? Думаю, что не слышали — разве что путаные отговорки типа «проводится расследование», не более того.
Так где берут-то? Неужели нападают на склады, вырезают караул и вывозят на «уралах»?! Не было такого, заявляю со всей ответственностью. Если грабанут где-нибудь райотдел, так там только стрелковое оружие да патроны, а этого добра и так хватает. Или, может быть, иноспонсоры из-за рубежа завозят? Некоторые большие люди в погонах, кстати, иногда многозначительно намекают, что так оно и есть: большинство оружия, мол, поступает к боевикам по зарубежным каналам, это вам не хухры-мухры…
Это вообще бред. ПЗРК делают у нас, наши же их и продают. А чушь несут, потому что просто стыдно констатировать факт. У кого хватит мужества признаться — да, провели расследование, выяснили: наши же и продали? Это ведь то же самое, что самим себя высечь. Что же это получается: военные сами снабжают моджахедов оружием?! Просто ужас какой-то…
В общем, по оружию я Шарипу вопросов не задавал. Меня в первую очередь интересовали люди. Настрой, готовность, на что можно рассчитывать…
Люди были как раз те, что надо. Спасибо храброму Майрбеку! Все — активные моджахеды, двое вообще во всероссийском розыске (один из них — сам Шарип, командир группы!). Каким местом Майрбек думал, непонятно. Нет, я понимаю, что он выделил лучших бойцов… Но в таком составе они даже в обычное время могли перемещаться по региону Кавминвод только с большими мерами предосторожности, а уж теперь, когда в самом разгаре оперативно-розыскные мероприятия, им остаётся только одно: прочно сесть на якорь и ждать, когда всё уляжется.
Кстати, хозяин сказал, что за ночь дважды проверяли. Если бы их застали здесь, была бы большая стрельба и куча трупов. Потому что такие ребята живыми не сдаются.
— Как прятались?
Шарип показал, как прятались. В автомастерской пол пропитан всякой технической дрянью, собакам тут ловить нечего. Крышка погреба искусно стилизована под бетонный блок, шов под верстаком. В самом погребе крохотный «предбанник» буквой Г — на случай, если кто сверху гранату бросит, и три вполне просторных помещения. Одно помещение жилое, два других оборудованы под камеры с решётками. Всё очень добротно, сработано на долгие годы. А вентиляционный короб вделан в стену мастерской, он же выполняет роль слухового аппарата. Верх короба совмещён с вытяжкой вулканизации, два зарешеченных отверстия передают тем, кто внизу, все звуки. То есть, если вдруг обнаружат — успеют изготовиться и… убраться подальше. Да-да, помимо всех прочих
— Здорово, — одобрил я. — Окопались на пять баллов. Запасное оружие есть?
Запасного нет, но пистолетами и гранатами могут поделиться. Если нужны автоматы, надо заранее предупредить Арсена, чтобы сделал заказ «снабженцам».
— Нет, пока ничего не надо, просто спросил — мало ли что, вдруг понадобится…
— Ясно. Это из-за вас весь город на ушах стоит?
— Не знаю. Может, и из-за нас.
— А что сделали, если не секрет?
— Да ничего такого особенного… А что, ничего не слышно? Радио, телевизор — ничего не говорили?
— Сказали, что был дерзкий налёт на банк. Преступники вооружены и очень опасны. В городе введён план «Перехват». Обо всех подозрительных немедленно сообщать в органы.
— И всё?
— Да. Что, неправильно говорят?
Надо же, тихушники! Не хотят раньше времени панику сеять? Придётся немного форсировать события, мне сейчас как раз нужен шум и надрывные вопли в прессе по теме дня.
— Понятно… Ну, ничего такого мы не делали. Не хватало ещё банками заниматься… Так, завалили кое-кого. А по радио врут всё.
— Врут?
— Врут, врут. Как обычно. Давай обсудим, чем мы займёмся в ближайшие сутки…
Глава 8
Сергей Кочергин
Кто в тереме живёт?
— А я откуда знал?
— Да погоди ты! Это только половина стиха.
— А, понятно. Дальше что?
— Дальше — вот:
…Какой, блин, «мерс»? Какие, на хер, трупы? Сюда уже и с…ть никто не ходит! Под сводами задро…ной халупы Лишь ветер с вьюгой пляски хороводит…Поручик, это, по всей видимости, я. Звание поручика примерно эквивалентно нашему старшему лейтенанту. А поскольку другого старлея рядом с Васей нет, значит, точно — я.
Это приятно. Приятно не то, что в такой уродливый стих попал, а что поручиком обозвали. Знаете, этакие великосветские ностальгические флюиды…
— Ну как?
— Возражаю.
— Насчёт?
— Насчёт того, что никто не ходит.
— Не понял… А что, кто-то ходит?
— Да не в этом дело. Вопрос не в том, что ходят или нет, а зачем ходят. С какой целью.
— А, типа — «с…ать». Типа, не литературно?
— Нет, насчёт «литературно — не литературно» тут даже вопрос не стоит. Если отсюда убрать всю ненормативную лексику, от стиха вообще мало что останется.