Пат в космосе
Шрифт:
Она совершенно не должна быть замечена осужденным следователем. Стимул почти наверняка заставит его вспомнить.
— Я буду ожидать вас, — сказала она безразлично, протянув руки в томном зевке.
— Очень хорошо. Перат шагнул к двери, затем повернулся и оглянулся на нее. — С другой стороны, мне может понадобиться клерк. Это во внеурочное время, а остальные уже ушли.
Под воздействием противоречивого протеста она быстро сглотнула и сдержалась.
— Всё-таки, вам лучше пойти, — настаивал Перат.
Она встала, ослабила свою сумочку на талии, быстро проверила ее содержание,
— Странный запах, — прокомментировал Перат, сморщив свой нос.
— Странный аромат, — исправила Эвелин уклончиво. Она размышляла о серьезных лицах своих наставников, когда они инструктировали ее быть осторожной в использовании «духов». Адреналиновые железы, как они объясняли, обеспечивают полезный и сильный стимулятор человеку в опасности. Адреналин замедляет сердце и пищеварение, повышает систолу и кровяное давление, и увеличивает потоотделение, чтобы охладить кожу. Но может быть и перебор слишком хорошей вещи. Передозировка адреналина, они особо указали, вызывает почти прямой отек. Легкие быстро заполняются сывороткой и жертва… погибает. Духи, которыми она обладала, некоторым неизвестным способом оказывали особо стимулирующее воздействие на надпочечники испуганных людей. Но они не оказывали никакого эффекта на пассивные надпочечники.
Оставался вопрос – кто будет более испуганным, она или осужденный следователь?
Она легко покрылась испариной, и светлые волосы на ее руках и шее стояли торчком, когда Перат открыл ей дверь, и они вошли в помещение начальника военной полиции Зоны.
Один взгляд на дрожащее существо на тюремном стуле убедил ее. Бывший следователь, лишенный знаков отличия, потертый и с отросшей бородой, сидел, сжавшись на стуле, и время от времени смотрел на своих мучителей остекленевшими глазами. Он долго посмотрел на Эвелин.
Она лениво вынула свой флакончик с духами и держала его открытым, согревая рукой. Офицеры и судья – начальник военной полиции слушали вступительное слово судебного преследования и не обращали на нее внимания.
Все более часто осуждаемый человек поворачивал свой пристальный взгляд на Эвелин. Она вылила немного аромата на свой носовой платок. Заключенный закашлялся и потер подбородок, пытаясь думать.
Обвинения были, наконец, зачитаны, и адвокат защиты начал свою вступительную речь. Заключенный, теперь кашляя всё более часто, не обращал внимания ни на кого, кроме женщины. Как только она понимала, что видит вспышку узнавания в его глазах, поспешно обмахивалась своим носовым платком.
Судебное заседание гудело, приближаясь к завершению. Это была простая формальность. Обвинитель подвел итог, доказывая, что женщина-землянка, возможно по имени Эвелин Кейн была схвачена и передана ответчику для регистрации и принятия решения, и что в еженедельных отчетах ответчика отсутствует документ об освобождении женщины. Смертный приговор, «что и требовалось доказать» должен быть утвержден.
Свет в глазах заключенного становился всё яснее, несмотря на бронхиальные трудности. Теперь он начал обращать внимание на сказанное, и обращать внимание на другие лица. Это было так, как будто он, наконец, нашел оружие, которое хотел, и терпеливо ожидал возможности использовать его.
Защите предоставили последнее слово. Адвокат заключенного объявил, что последний, возможно, стал невинной жертвой беглянки – Эвелин Кейн, возможно, телепатической женщины-землянки, потому что только дурак разрешит освободить заключенного, не пытаясь манипулировать тюремными отчетами, если его ум не находился под телепатическим контролем. Сейчас они должны искать Эвелин Кейн, вместо того, чтобы напрасно тратить время с ее жертвой. Она могла бы быть где угодно. Она могла бы быть даже в этом здании. Он поклонился извиняющимся тоном Эвелин, а она улыбнулась лицам, внезапно посмотревшим на нее с новым интересом.
Человек на стуле заключенного всматривался в Эвелин через прищуренные глаза, скрестив руки на груди. Он прекратил кашлять, и пальцы его правой руки терпеливо постукивали по его рукаву.
Если Перат в данный момент надумает прозондировать разум заключенного...
Эвелин, повернувшись с улыбкой к Перату, сбила флакон со стола на пол, где он разлетелся в жидкое пи-пи. Она приложила руки ко рту в кающемся извинении. Судья – начальник военной полиции нахмурился, а Перат любопытно взглянул на нее. Заключенный был схвачен таким спазмом кашля, что судья, вынесший приговор, остановился в раздражении. Слушание прекратилось.
Судья взял «Фаег», лежащий перед ним.
— У вас есть что сказать, прежде чем вы умрете? — спросил он холодно.
Экс – следователь встал и повернул торжествующее лицо к нему. — Ваше превосходительство, вы спрашиваете, где находится пленная женщина, которая сбежала от меня? Ну, я могу сказать вам...
Он бесконтрольно схватился за горло, ужасно закашлялся и согнулся в направлении Эвелин Кейн.
— Она...
Его губы, которые быстро становились фиолетовыми, двигались, не сказав ничего вразумительного, и он внезапно упал со стулом на пол.
Тюремный врач кинулся к нему, вынув стетоскоп. Через несколько минут он встал, озадаченный и хмурый, посреди напряженной тишины. — Странно, очень странно, — пробормотал он.
— Заключенный упал в обморок? — спросил судья безучастно, опустив «Фаег».
— Легкие заключенного заполнены жидкостью, очевидно результат гиперактивных надпочечников — прокомментировал озадаченный врач. — Он мертв, и не просите, чтобы я объяснил почему.
Эвелин задушила серию частого сухого кашля своим платком, когда суд распался на возбужденные группы. Углом своего глаза она увидела, что Перат внимательно изучает ее.
4
Две недели спустя, очень поздно, «ночью», Перат лежал, мрачно вытянувшись на своем диване. С другой стороны комнаты, Эвелин грациозно свернулась на ее собственном, украшенном шезлонге, высоко подперев голову. Она просматривала некоторые миниатюрные стереозаписи, которые Перат привез со своей далекой родной планеты.
— Эти зеленые деревья и живые изгороди... так далеко, — размышляла она. — Вы когда-нибудь думали о том, чтобы увидеть их снова?
— В последнее время, я думал о них совсем немного.