Патриарх Филарет. Тень за троном
Шрифт:
Портрет царя Бориса Годунова. XVII в.
Бывшему опричнику Борису Годунову, например, это не удалось, хотя он без памяти любил свою жену (дочь Малюты Скуратова-Бельского) и детей, тратил несметные богатства для привлечения симпатий знати и народа, стал на Москве правителем и, наконец, царём всея Руси. Что бы ни делал хорошего хитроумный Борис, любимцем народа оставался беззаботный Фёдор Романов.
Рискну предположить, что годы царствования Фёдора Ивановича (1584–1598) были счастливейшими в жизни будущего патриарха. Не обремененный
Именно он был старшим Романовым, управляя всеми делами рода и помогая своим братьям и сёстрам. Младшие братья Фёдора Никитича, Михаил, Александр, Иван и Василий, во всём слушались его советов. Все они были не женаты и по традиции жили на дворе отца на Варварке, где хозяйством управляли старший брат и его супруга.
Двух сестёр Фёдора Никитича удачно выдал замуж ещё его отец. Старшая из них, Евфимия, вышла за князя, боярина и воеводу Ивана Васильевича Сицкого, родила от него сына и дочь. Представители древнего княжеского рода ярославской ветви Рюриковичей, Сицкие служили московским князьям с XV в., но были незаслуженно «затёрты» при дворе. Связь с Романовыми помогло им в продвижении в бояре. Романовым же этот брак дал возможность ещё раз продемонстрировать приверженность к традиционным ценностям.
Браком второй сестры, Марфы, отец Романова показал смирение перед большими переменами, которые произошли в XVI в. при московском дворе. Усилиями Ивана Грозного и Бориса Годунова старое русское боярство было серьёзно разбавлено представителями разных пограничных народностей. В пику русской знати их называли «царевичами» и титуловали князьями, хотя ранее князья исчислялись только от Рюрика и Гедимина. В числе прочих выделялись потомки некоего вождя из Кабарды Темрюка, крестившиеся в Москве и названные князьями Черкасскими. Мария Темрюковна стала одной из жён Ивана Грозного. Её племянник Борис Камбулатович стал боярином. За него-то Никита Романович Юрьев и выдал замуж свою дочь Марфу. Около 1580 г. у них родился сын Иван, двоюродный брат и в будущем верный сподвижник царя Михаила.
Фёдор Никитич, чтобы укрепить союз Романовых с Годуновыми, выдал свою младшую сестру Ирину за стольника Ивана Ивановича Годунова. В будущем это спасло Ирину от опалы, но детей у них не было. Самая младшая сестра, Анастасия, до опалы на Романовых в 1601 г. жила с братьями на дворе Фёдора Никитича. Вначале она была ещё маленькой. Но к концу XVI в. девушке исполнилось не менее 17 лет — возраст по тем временам изрядный, — а она всё ещё не была замужем. За знатнейшего, хотя и не очень видного при дворе, князя Бориса Михайловича Лыкова-Оболенского Фёдор Никитич выдал её только после опалы, при Лжедмитрии I, при котором молодой князь Борис стал кравчим (виночерпием) и за близость к которому был пожалован в 1606 г. в бояре. Супруги были прекрасно приняты при дворе Михаила Романова, но несчастливы в детях. Первая их дочь Ирина умерла в 1607 г., последний сын Иван — в 1624 г. Эта ветвь рода Лыковых-Оболенских прервалась.
Благополучие семьи было непосредственно связано с разумным управлением обширными родовыми вотчинами [19] . Их успешно приумножал отец, прилагая к старым владениям пожалованные и купленные земли. Иван Грозный в своём завещании отметил: «И что я пожаловал Романову жену Юрьевича и её сына Никиту волостями и селами… — и в те вотчины сын мой Иван и сын мой Фёдор не вступаются». Жена Романа Юрьевича Захарьина, мать царицы Анастасии Ульяна Фёдоровна Карпова, дочь окольничего старого московского рода, пользовалась большим уважением при московском дворе.
19
Обзор владений Юрьевых-Романовых: Цветаев Д.В. Избрание Михаила Феодоровича Романова на царство // Журнал Министерства юстиции. 1913. Январь.
В Москве Фёдор Никитич управлял огромной усадьбой в Китай-городе, на Варварской улице. Там, среди огородов, садов и хозяйственных построек, тянувшихся от Варварки к Москве-реке, стояло множество палат, в которых жила большая семья. Даже сегодня одно из зданий сохранилось в своей нижней, каменной части (над которой обычно стояли жилые деревянные терема). В нём находится музей «Палаты бояр Романовых».
Под Москвой Романовым принадлежали прекраснейшие сёла Измайлово и Рубцово, при них 8 деревень, три пустоши и около 1 тыс. гектаров пашни. Ещё сёла Чашниково и Филисово, при них 9 деревень, 24 пустоши, много лесов и 1300 га пашни. В Коломенском уезде под Москвой Фёдор Никитич управлял сёлами Ступаново и Лысково-Цепеево с богатыми сенокосами, лесом и 1650 га пашни. В его селе Степанове кроме земель было устроено два пруда «с рыбою, а на пруде же мельница немецкая, а в селе — церковь Благовещения Пречистой Богородицы, каменная, да 2 предела».
Палаты бояр Романовых на Варварке. Неизвестный художник
К востоку от Москвы, в Юрьево-Польском, Владимирском и Муромском уездах, у Романовых были сёла Петровское, Клины, Смердово, Лычево, Кигалеево, Заколпье, Георгиевское. Около Нерехты — село Денисовское. В Галичском, Чухломском и Солигаличском уездах — сёла Анофриево, Шулева, Зосима-Савватий, Никола Мокрый, Степурино и Верховье. К северу от столицы они владели сёлами Хабацкое, Суслово, Лихачево, Федорково, Тургенево и Свистуново. К западу у семьи была вотчина в Вязьме.
Фёдор Никитич рачительно управлял также дворами в Великом Новгороде, где его крепостные занимались промыслами, и землями в Шелонской и Водской пятинах. На юге России Романовы владели обширными землями в Калужском. Епифанском, Ряжеком, Данковском, Лебедянском. Кленком и Каширском уездах. Большими сёлами там были Карамышево, Спасское, Кремлёво, Вослеба, Романово, Мокрое, Чёрное, Студенец, Сырское, Троицкое, Рожественно — каждое с деревнями, покосами, лесом и пашнями.
Забот у одного из крупнейших землевладельцев Европы XVI в. было немало. Одной дворни у него на Варварке было несколько сот мужчин, не считая женщин, которым давала работу его жена, и массы детей, которых хозяин должен был отдавать учиться грамоте и разным ремёслам. Однако Фёдор Никитич, строго следуя традиции, справлялся со всеми делами, опираясь на своих братьев, приказчиков и выборных старост сельских общин.
Он радовал своим присутствием Думу и не отказывался откушать с царем, в особенности за семейным, с немногочисленными друзьями обедом. Реже отмечен Фёдор Никитич на больших торжественных пирах и приемах, где он оказывался ниже кого-то чином, хотя таких соперников оставалось все меньше и меньше.
В перечнях бояр он упоминается в 1588/89 г. (старинный год от Сотворения мира начинался 1 сентября) на десятом месте, а уже в следующем, 1589/90 г., — на шестом. Менее чем через десять лет, к концу царствования Фёдора Иоанновича, Фёдор Никитич Романов имел чин главного дворового воеводы (главнокомандующего силами государева двора) и считался одним из трёх руководителей государевой Ближней Думы.
Боярин не стремился «заслужить» высокое положение подвигами, но старательно держался близ трона. Даже в военный поход он выступил лишь тогда, когда на это подвигся сам богомольный государь. Первый по знатности боярин князь Фёдор Мстиславский командовал в походе на шведов 1590 г. Большим полком, зато Борис Годунов и Фёдор Романов в званиях дворовых воевод были при царе.
Понюхать пороху Романову, как, впрочем, и Мстиславскому, не пришлось: дело решил воевода Передового полка князь Дмитрий Хворостинин, разгромивший войско Ревельского штатгальтера Густава Банера под Нарвой, не дожидаясь царской подмоги. Однако успех — отбитие у шведов сданных им Иваном Грозным крепостей Ям и Копорье, Иван-города и Карельской области — разделялся, как обычно, по чинам, а не по заслугам. Так что по наградам победитель не попал в первый десяток. А Фёдор Романов попал.