Патрик Кензи

Лихэйн Деннис

— Но с ней все в порядке? — Он смотрит на меня снизу вверх.

— Все в порядке, — говорю я. — Все в полном порядке. Спи дальше.

Мой сын снова засыпает. Я продолжаю вести машину.

И оба мы исчезаем, когда я просыпаюсь.

1

Когда я впервые встретил Карен Николс, она произвела на меня впечатление женщины, которая гладит свои носки.

Невысокого роста

блондинка, она вылезла из ядовито-зеленого «фольксвагена» 98-го года выпуска, когда мы с Буббой переходили через улицу, направляясь к церкви Святого Бартоломью. В руках мы держали стаканчики с утренним кофе. На дворе стоял февраль, но в тот год зима к нам в город заглянуть забыла. Если не считать одной метели и пары дней, когда температура падала ниже минус 15, [92] погода стояла почти что теплая. Было только десять утра, но воздух уже прогрелся градусов до пяти. Говорите что хотите о глобальном потеплении, но если оно избавит меня от необходимости убирать снег перед домом, то я за него всей душой.

92

По шкале Фаренгейта. Соответствует минус 9–10 градусам по шкале Цельсия. — Здесь и далее — прим. пер.

Карен Николс прикрыла глаза ладонью, хотя утреннее солнце было не таким уж и ярким, и неуверенно мне улыбнулась:

— Мистер Кензи?

Я изобразил свою фирменную улыбку: «Я отличник и усердный прилежник» — и протянул ей руку.

— Мисс Николс?

Она почему-то засмеялась.

— Да, я Карен. Я раньше, чем мы договаривались.

Ладонь у нее была такой гладкой и мягкой, что казалась затянутой в перчатку.

— Можно просто Патрик. А это мистер Роговски.

Бубба что-то неразборчиво буркнул в свой кофе.

Карен опустила руку и чуть прижала ее к себе, будто боялась протянуть ее Буббе. Будто он мог оставить руку себе в качестве сувенира.

Одета она была в коричневый замшевый пиджак длиной до середины бедер, угольно-черный свитер, синие джинсы и белоснежные кроссовки. Вся ее одежда выглядела так, будто пыль, грязь и пятна обходили ее за добрую милю.

Она приложила свои изящные пальчики к шее.

— Два самых настоящих частных сыщика, надо же. — Прищурила свои голубые глаза, сморщила носик и снова рассмеялась.

— Я сыщик, — сказал я. — А он просто решил взять халтуру.

Бубба снова что-то буркнул, а затем пнул меня под зад.

— Спокойно, — сказал я. — К ноге.

Бубба отпил кофе.

Мне показалось, Карен уже сожалела о том, что вообще решила с нами встретиться. Я подумал, что в офис в колокольне отводить ее не стоит. Если человек не уверен, хочет ли меня нанять, то офис, расположенный в колокольне, — не самый лучший пиар.

Субботний воздух был влажным и теплым, и мы с Карен Николс и Буббой прошли к скамейке, стоявшей на школьном дворе. Я сел. Карен, прежде чем присесть, обмахнула поверхность безупречно белым носовым платком. Увидев, что на скамейке ему места не хватит, Бубба скорчил рожу сначала самой скамейке, затем мне, а потом уселся на землю, выжидающе уставившись на нас.

— Хороший песик, — сказал я.

Во взгляде Буббы явно читалось, что за эту шутку мне придется расплачиваться, едва мы окажемся в не столь приличной компании.

— Мисс Николс, — спросил я. — Откуда вы обо мне узнали?

Она оторвала взгляд от Буббы и непонимающе уставилась на меня. Ее светлые волосы, остриженные по-мальчишески коротко, напоминали мне когда-то виденные фотографии жительниц Берлина 1920-х. Черная заколка с нарисованным на ней майским жуком была откровенно лишней — смазанные гелем волосы лежали на голове так ровно, что казалось, растрепать их не способно ничто, кроме разве направленного в лицо реактивного двигателя.

Ее широко раскрытые голубые глаза прояснились, и она снова нервно засмеялась:

— От своего бойфренда.

— И зовут его… — сказал я, перебирая в уме наиболее подходящие варианты — Тед, или Тай, или Хантер.

— Дэвид Веттерау.

Хреновый из меня телепат.

— Боюсь, я о нем никогда не слышал.

— Он знаком кое с кем, кто с вами работал. С одной женщиной…

Бубба поднял голову и уставился на меня. Бубба именно меня винил в том, что Энджи прекратила наше партнерство, переехала из нашего квартала, купила «хонду», начала носить костюмы от Анн Кляйн и вообще перестала с нами общаться.

— Энджела Дженнеро? — спросил я.

Она улыбнулась:

— Да, именно она.

Бубба снова что-то буркнул. Глядишь, скоро на луну выть начнет.

— И зачем вам потребовался частный детектив, мисс Николс?

— Пожалуйста, просто Карен. — Она развернулась ко мне, поправила и без того безупречную прическу.

— О’кей, Карен. Так зачем тебе детектив?

Она печально, вяло улыбнулась и пару секунд молчала, уперев взгляд в свои колени.

— В спортзале, куда я хожу, есть один парень…

Я кивнул.

Она сглотнула. Думаю, она надеялась, что я все пойму по одной этой фразе. Я был уверен, что сейчас она поведает мне крайне неприятную историю. Еще больше я был уверен в том, что ее знакомство с неприятной стороной жизни было в лучшем случае очень и очень ограниченным.

— Он начал клеиться ко мне, постоянно следовал за мной до парковки. И поначалу это меня просто, ну, раздражало.

Она подняла голову, посмотрела мне в глаза, надеясь увидеть в них понимание.

— Потом все стало хуже. Он начал звонить мне домой. В спортзале я старалась с ним не пересекаться, но пару раз видела его у своего дома — он следил за мной из машины. Дэвида это наконец достало, он пошел поговорить с ним. Сначала тот все отрицал, а потом пригрозил Дэвиду.

Она моргнула, сжала кулачки.

— Дэвид, он не выглядит… угрожающе, что ли? Понимаете, о чем я?

Я кивнул.

— В общем, Коди… Так его зовут, Коди Фальк, он посмеялся над Дэвидом и вечером того же дня позвонил мне.

Коди. Я его уже ненавидел — просто потому что.

— Он позвонил и начал говорить, что знает, как я на самом деле его хочу, и что меня никто никогда так хорошо не… не…

— Трахал, — сказал Бубба.

Она вздрогнула, посмотрела на него и тут же перевела взгляд обратно на меня.