Патриот
Шрифт:
Патриций же был против книгопечатников на том основании, что излишняя осведомленность ни к чему в принципе, поскольку вносит смуту в умы.
В общем, люди полагались на устную речь, что экономило массу усилий, да и зрение не страдало. К тому же многие из вышеупомянутых уст располагались под носами членов Гильдии Попрошаек [12] , чья осведомленность стала притчей во языцех. Некоторые члены Гильдии пользовались особым уважением — за широту зоны охвата.
12
Последнее,
Лорд Ржав задумчиво смотрел на Хромоногого Майкла, бормоталыцика второй степени.
— И что было дальше?
Майкл поскреб запястья. Очередной степени он удостоился совсем недавно — за то, что в конце концов ухитрился подцепить весьма мерзкую с виду, но безвредную кожную болезнь.
— Господин Моркоу провел там минуты две, милсдарь. А потом все как побегут, а потом…
— Все — это кто? — нахмурил брови Ржав. Он едва сдерживался, чтобы тоже не почесать руку.
— Там были и Моркоу, и Ваймс, а с ними гном, и зомби, и все оставшиеся, милсдарь. Бежали аж до самых доков, милсдарь, а потом Ваймс завидел капитана Дженкинса, ну и говорит ему…
— А, капитан Дженкинс! Сегодня тебе крупно повезло!
Капитан оторвался от веревки, которую как раз скручивал. Всякого насторожит, если ему скажут, что сегодня ему крупно повезло. Обычно такое не к добру. Стоит кому-нибудь сказать, что сегодня вам крупно повезло, как непременно случается какая-нибудь гадость.
— Да? — осведомился он.
— Да, поскольку тебе представляется непревзойденная возможность внести свой вклад в грядущую войну!
— Неужели?
— А также продемонстрировать свой патриотизм, — добавил Моркоу.
— Правда?
— Нам необходимо воспользоваться твоим судном, — сообщил Ваймс.
— А не пошли бы вы все.
— Предпочту думать, что на просоленном морском жаргоне это означает: «Что ж, почему бы и нет?» — отозвался Ваймс. — Капитан Моркоу?
— Сэр!
— Возьми Детрита и выясни, что находится за ложной перегородкой в трюме, — приказал Ваймс.
— Есть, сэр, — отчеканил Моркоу и направился к лестнице.
— В трюме нет никаких ложных перегородок! — рявкнул Дженкинс. — И я знаю закон, вы не имеете права…
Снизу послышался грохот ломающейся древесины.
— Если это была не ложная перегородка, то, должно быть, наш Моркоу проломил дыру в обшивке, — спокойно констатировал Ваймс, краем глаза поглядывая на капитана.
— Э-э…
— Я тоже знаю закон. — С этими словами Ваймс извлек из ножен меч. — Это видишь? — Он поднял меч острием вверх. — Вот это закон ВОЕННОГО времени. А закон военного времени есть меч. Причем не обоюдоострый. Этот закон острый только с одной стороны, и своим острием он нацелен на тебя. Что-нибудь обнаружил, а, Моркоу?
Из люка показался Моркоу. В руке он держал арбалет.
— Настоящим свидетельствую, — бодро начал Ваймс, — это не что иное, как «Гадюка Мк III» Коренного-и-Рукисилы. Оружие, которое замечательно уничтожает людей, но оставляет нетронутыми здания.
— Там этого добра ящик на ящике, — сообщил Моркоу.
— Нет такого закона… — пробормотал Дженкинс голосом человека, осознавшего, что у его маленького мирка внезапно отвалилось днище.
— А мне почему-то кажется, что закон, запрещающий продавать оружие врагу во время войны, все-таки есть, — оборвал его Ваймс. — Хотя, конечно, может, его и не существует. Я тебе вот что скажу… — добавил он бодро. — Почему бы нам всем не отправиться на Саторскую площадь? Там сейчас полно народу, все провожают наших бравых парней на войну… Почему бы не спросить у них? Ты сам мне советовал прислушиваться к голосу народа. Кстати, странная штука выходит… встречаешь людей поодиночке, они вполне разумно себя ведут, мозги у каждого работают, а стоит им собраться вместе, как рождается ГЛАС НАРОДА. Самый настоящий рык.
— Царство толпы!
— Ну зачем же так? — покачал головой Ваймс. — Назовем это справедливостью на демократической основе.
— Один человек, один камень, — уточнил Детрит.
Дженкинс вконец растерялся. Он в отчаянии глянул на Моркоу, но сочувствия так и не дождался.
— Разумеется, НАС тебе нечего бояться, — заверил его Ваймс. — Разве что по пути в камеру ты споткнешься на лестнице…
— По пути в ваши камеры нет никакой лестницы!
— Нет проблем, ради тебя мы ее поставим.
— Мы тебя очень просим нам помочь, господин Дженкинс, — произнес Моркоу, добрый стражник.
— Я не… собирался… отвозить… оружие… в Клатч, — произнес Дженкинс медленно, как будто следуя внутреннему сценарию. — На самом деле я… купил его… чтобы пожертвовать…
— Как интересно! И кому же? — Ваймс поднял бровь.
— …Нашим… бравым парням, — заключил Дженкинс.
— Замечательно! — похвалил Моркоу.
— И ты был бы просто счастлив?.. — подсказал Ваймс.
— Да… и я был бы счастлив… предоставить в ваше распоряжение мое судно, — заключил, обливаясь потом, Дженкинс.
— Истинный патриот, — Ваймс похлопал капитана по плечу.
Дженкинса перекосило.
— Кто настучал, что в моем трюме ложная перегородка? — не выдержал он. — Это ведь была просто догадка?
— Точно, — подтвердил Ваймс.
— Ага! Я знал это, знал!
— Да ты не только патриот, но еще и умный человек! — похвалил Ваймс. — А теперь… Как сделать, чтобы эта посудина плыла побыстрее?
Лорд Ржав побарабанил пальцами по столу.
— И для чего ему понадобилось судно?
— Не знаю, милсдарь, — откликнулся Хромоногий Майкл, яростно расчесывая голову.
— Проклятье! Кто-нибудь еще их видел?
— Не-ка, милсдарь, поблизости никого и не было.
— Хотя бы это утешает.
— Разве что я, да Старикашка Рон, да Человек-Утка, да Слепой Хью, да Бровеглазый Ринго, да Хосе Фигвам, да Сидни Кривобокс, да еще этот придурок Стули, да Дик Свисток, ну и пара-тройка других, милсдарь.
Ржав откинулся в кресле и прикрыл бледной рукой лицо. В Анк-Морпорке у ночи тысяча глаз — так же, впрочем, как и у дня, — а также пятьсот ртов и девятьсот девяносто девять ушей [13] .
13
Плюс опять же Сидни Кривобокс.