Патриоты
Шрифт:
Двигатели левого борта вышли из строя, командор.
– Ничего, на такой скорости должны проскочить.
Но скорость не помогла. Корабль клюнул носом и пошёл краем воронки. Мы неслись теперь по кругу, всё ниже соскальзывая по склону огненного мальстрема.
– Капитан, – я обернулся к помощнику. – Пойдите в кубрик. Скажите парням, пусть надевают скафандры. И… и поблагодарите всех за верную службу.
– Есть, командор.
– Я больше не командор. Командором прошу считать Господа Бога.
3
Пришед в себя, я обнаружил, что лежу в своей каюте: вокруг царила глубокая тишина. Не слышны были двигатели, не вибрировал корпус,
За моей спиной кто-то вошёл в каюту. Я быстро встал.
– Перес? Что случилось, где мы? Что с «Эсмеральдой?»
– Всё в порядке, командор. Мы провалились в чёрную дыру. Теперь нам не то что калибаны – сам чёрт не страшен.
– Что с кораблями?
– Кораблей только три, командор. «Адедаида», «Эсмеральда» и «Лаура». Судьба остальных неизвестна. Нас вынесло в другую галактику. Среди моих есть мобилизованный астрофизик. Он считает, что на Земле эта галактика неизвестна.
– Постойте, Перес, но ведь это значит… Ведь это значит, что нам никогда не вернуться домой. Мы всё равно что умерли… – я смотрел на чужое солнце и отчётливо ощущал непреодолимую толщу пространства, навсегда отгородившую нас от родины.
– Бог с вами, командор. Мы честно исполнили свой долг. И то, что произошло, нельзя считать дезертирством.
Усилием воли я овладел собой.
– Пожалуй, вы правы, Перес. Во всякой ситуации нужно видеть её положительные стороны. Мы живы, мы свободны и перед нами звёзды, которых ещё не видели глаза человека. Будем искать новую родину?
– Здесь есть такая планета, – усмехнулся Перес. – Расстояние до звезды, состав атмосферы… Словом, я уже послал разведку.
Рыжее солнце садилось за островерхий, похожий на контур готического города, лес. Его лучи уже не достигали плёса реки, разлившейся между нами и лесом. В лощине над рекой горели костры – там был наш лагерь. Осознавая, что между нами и Землёй лежит непреодолимая стена пространства и времени, мы, тем не менее, пытались чувствовать себя дома. Ландшафты и климат на Альфе очень напоминали земные, а воздух был даже намного чище, чем на Земле. Здесь не было не только развитой технократической цивилизации, но и предпосылок к ней – мы не обнаружили ни одной формы животной жизни. Правда, однажды издали мы увидели нечто похожее на стадо зелёных жирафов, но, присмотревшись в бинокли, поняли, что это небольшая рощица шагающих деревьев.
Сгущались синие сумерки. На юго-востоке зажглась большая оранжевая звезда. Я узнал в ней Киприду – соседку Альфы по планетной системе. Невдалеке от Киприды проступила ещё звёздочка, потом ещё и ещё – и вскоре всё небо покрылось гроздьями звёзд. Я посмотрел в зенит и мне перехватило дыхание: всё небо перепоясывала простёршаяся с юго-запада на северо-восток звёздная полоса. Альфа ближе, чем Земля, к центру своей галактики. Звёздный пояс намного ярче Млечного пути. Может, он даже слишком ярок. Я присмотрелся внимательней и заметил, что звёзды пояса не мерцают, как остальные, а горят ровным зловещим огнём. Отражённым огнём. И блеск их становится всё ярче и ярче. Мысль об исследовательской экспедиции пришлось отбросить – исследователи не летают стаями, тем более такими стаями. Я включил сигнал тревоги и крикнул в микрофон:
– Всем, всем, всем. Боевая тревога. Боевая тревога. Погасить костры, приготовиться к обороне. Опасность с неба.
4
Только на третьи сутки непрерывного ада они наконец поняли, что голыми руками нас не возьмёшь, и сделали передышку. Всё поле
– Что это за чудовища, Перес? – спросил я в передышке. – Неужели калибаны?
– Предания ронгоанцев повествуют о том, что их далекие предки прилетели со звезды. Быть может, это и был межгалактический тоннель – отсюда до нашей галактики?
– Но ведь это значит… Это значит, что мы сможем вернуться!
– Бог с вами, командор. Для этого сначала надо разбить наголову калибанов и выведать у них тайну тоннеля. Если, конечно они её помнят – а то мне кажется, что когда ронгоанцы открывали путь в наш мир, эти ещё лазали по деревьям.
5
Через шесть часов калибаны снова пошли вперёд – теперь они взяли нас в кольцо – живая грязно-зелёная волна ползла к нам и через поле, и по берегам реки, и от леса на том берегу. Мы заняли круговую оборону: пальцы приросли и спусковым устройствам лучемётов и пушек. Калибаны всё шли и шли. Над завалом изуродованных трупов поднималась новая живая волна, она натыкалась на огонь, опадала, билась в агонии и застывала ещё одним чудовищным валом – и ее вновь перехлестывало море перьевых корон над гадючьими мордами. Казалось, калибаны собираются заваливать нас своими трупами. Над бруствером нашего укрепления ни на минуту не прекращался плотный свинцовый дождь, мы видели мир только в прицельные окна пушек и лучемётов. Но плотность огня была столь велика, что смерть находила нас и в прицельных окнах.
После этого боя нас оставалось пятнадцать, после следующего – восемь. Ещё одна атака стоила жизни четверым. Из четырёх оставшихся больше других повезло мне – я был только ранен в руку, к тому же – в левую. Артиллерист Генри Парсон лишился левой ноги, десантник Торвалд Уле – правой руки. Военный корреспондент Атилла Ухайдоков был ранен в голову.
На этот раз калибаны дали нам продолжительную передышку – миновали день, ночь, всё выше поднималось солнце второго дня, а они не возобновляли наступления. В глубине души я уже начал было надеяться, что они оставят нас в покое – в самом деле, стоит ли терять тысячи солдат ради того, чтобы раздавить жалкую горстку пришельцев? И в то же время я чётко осознавал: они зашли слишком далеко, чтобы оставить нас в живых. Они снова пойдут в атаку, и этот бой будет для нас последним.
Мы сидели и курили, лениво перебрасываясь историями из нашей жизни до призыва во флот – это было так давно, что казалось не реальностью, а сказкой, не пережитым, а вычитанным когда-то в потрёпанной книге о красивой жизни – о жизни без войны и без звёзд. Говорил Парсон; вдруг он умолк на полуслове и уставился на что-то за моей спиной. «Идут?» – спросил я. Артиллерист медленно покачал головой. Все повернулись в направлении его взгляда. За стеной мертвых калибанов по ту сторону реки не было никакого движения. Я посмотрел ближе и понял: река. Её уровень поднялся не менее чем на два метра. «Половодье?» – предположил Атилла. «Нет, – покачал головой Парсон. – Они перекрыли поток, чтобы затопить нас».