Паук раскинул сеть

Романовская Ольга

Служанка сразу замкнулась в себе: никто не любил 'следаков' - так в народе называли всех служащих Следственных управлений. Молчаливо налила молока и ушла.

Эллина не задержалась в курортном имении герцога, сразу же после завтрака вернулась в Трию, но направилась не в гостиницу, а к господину Ирджину. Не застав его на месте, гоэта оставила записку Брагоньеру. Эллина не сомневалась, любовник оккупировал чужой кабинет, заставив бедного следователя вновь почувствовать себя практикантом. Лист сложила вчетверо и вручила секретарю. Та не горела желанием передавать

чужие послания, но всё же взяла записку. Гоэта не писала ничего особенного, так, просьбу не переусердствовать и вернуться хотя бы к ужину.

Ольер ли Брагоньер же обходил питейные заведения Трии. Переодевшись в одолженный у одного из сотрудников Следственного управления костюм: свой слишком богатый, за милю видно дворянина, он отправился инспектировать постоялые дворы и таверны в предместьях. По мнению соэра, некромант не сунулся бы в город: слишком далеко от имения герцога.

Питейных заведений оказалось много. В каждом приходилось заказывать кружечку, чтобы подозрительно не косились. Ни одну Брагоньер не допил до конца. Он изображал, будто ищет знакомого, в итоге вопросы не вызывали подозрений. Трактирщики обычно оказывались словоохотливыми. Это со следователями они замыкались, а обычным людям, особенно за деньги, охотно выбалтывали любые тайны.

Старания Брагоньера увенчались успехом: после шестой кружки эля соэр, кажется, напал на след. Нет, трактирщик ничего интересного не поведал, даже медяки не пригодились, а вот скучавшая в уголке девица лёгкого поведения заметно оживилась.

– Да это ж тот, кто мне не заплатил! Вот, гляньте, господин, - она с готовностью задрала юбку, демонстрирую синяки на ногах, - как разукрасил. И управы никакой!

– С чего ты взяла, будто это Мерш?
– вымышленного знакомого соэр называл Мершем.

Брагоньер сомневался, чтобы некромант стал коротать время в компании проститутки, да ещё избивать её. Скорее, просто пил в уголке, не привлекая внимания. Однако всё оказалось не так просто.

– Не он, подружка его, стерва, кошка драная! А мужик видный, при деньгах.

– Да, у Мерша деньги водятся, только подружки не припомню.

– Я тебе сейчас всё расскажу, - проститутка пересела к Брагоньеру, будто невзначай коснувшись бедром.
– Сначала мужик. Мерш, значит? Найду, денежки стребую, я ведь злопамятная!

Девица потянулась к кружке эля. Брагоньер брезгливо скривился. Теперь он точно допивать эль не станет. Проститутка же смахнула пену с губ и развалилась на табурете у стойки - Брагоньер устроился поближе к трактирщику.

– Я его сразу заприметила. Статный такой мужчина, не чета этим, - она презрительно обвела рукой неказистых посетителей трактира.
– Стоит, пьёт, будто ждёт кого. Может, и тебя, красавчик. Ты как, развлечься не хочешь?

– Женат, - резче, чем требовалось, ответил соэр. Сказывалась усталость.

– Кольцо-то где? Не вижу.

Проститутка попыталась ухватить его за руку и стянуть перчатку, но Брагоньер не позволил. Он не желал раскрывать своего благородного происхождения, да и прикосновение дешёвой продажной девки вызывало брезгливость. В

своё время Брагоньер хаживал только к проверенным девочкам, в один и тот же бордель.

– Под перчаткой. Так что Мерш?
– поторопил соэр.

– Жена развлечениям не помеха, - продолжала настаивать проститутка.

Она наклонилась к Брагоньеру, так, чтобы обвисшая большая грудь едва не выпадала из платья, и для усиления эффекта сжала и приподняла свои пышные формы. Соэр не соблазнился, и проститутка неохотно продолжила рассказ.

– Я, само собой, улыбнулась, подошла. Не хотите ли, мол, разлечься? Он губы сначала, как ты, кривил, а потом согласился. И глаза такие... Темнущие, страсть, какие красивые, хоть и холодные. Слабость у меня к таким мужикам, - вздохнула девица.

– Дальше что? Синяки откуда?
– прервал Брагоньер череду романтичных вздохов.

– Оттуда!
– огрызнулась проститутка.
– Баба у него оказалась ревнивая. Только мы этим самым занялись, как явилась, права начала предъявлять. Мол, хочет трахаться, она есть, а другим не даст. Как только нашла, выследила, шалава? Приятель твой, конечно, приструнил, даже в рожу дал, чтобы заткнулась, но ушёл, не заплатив. Быстро ушёл, сбежал даже. А я теперь работать не могу.

– Сомневаюсь, - усмехнулся Брагоньер.
– Всем плевать, есть у тебя синяки или нет, новых наставят.

Знает он таких девиц - третьесортная проститутка. Как только некромант позарился, если, конечно, это был он. Почему не заплатил, понятно: подружка подняла шум, привлекла ненужное внимание. За это по лицу и получила. Значит, у неё к нему чувства, на этом можно сыграть, надо запомнить.

– Как выглядел? Или ничего, кроме глаз, не запомнила?

Проститутка нахмурилась, почесала голову, погрызла ногти и растерянно пробормотала:

– Не помню. Только глаза, да то, что импозантный мужчина. Будто в тумане лицо.

Девичья память или колдовство?

– Ладно, куда водила?

– К себе.

– А поточнее?

– Не помню, - проблеяла девица и сжала руками виски.
– Ох, больно так! Голова гудит.

Соэр кинул на стол пару медяков и позвал скучавших за дверью солдат.

Посетители трактира тут же перестали жевать, а хозяин спешно начал прятать нелегальное спиртное. Он полагал, будто имеет дело с простым любопытным посетителем, а тот оказался инквизитором. При виде перстня на руке Брагоньера трактирщику сразу поплохело, проститутка и вовсе попыталась незаметно выскользнуть на улицу. Не вышло.

– Её - в Следственное управление, - распорядился соэр.

Солдаты с готовностью выполнили приказ и, игнорируя ругательства, выволокли девицу за дверь.

– Вам деньги вернуть, благородный сеньор?
– подобострастно спросил трактирщик. Ещё немного и хвостом завиляет.

– Оставь себе, - отмахнулся соэр.
– Хотя это пойло и медяка не стоит. Сегодня явишься в Следственное управление для дачи показаний. Скажешь, к господину Ирджину. И только попробуй сбежать!

Трактирщик закивал и провёл ладонью по покрывшемуся испариной лбу.