Паук в янтаре
Шрифт:
— Господин верховный обвинитель, — отозвался Паук, подтверждая мою догадку. — Чем могу быть полезным?
— Я хотел бы обсудить с вами один важный вопрос, — мужчина неприязненно оглядел меня с головы до ног. — Без посторонних ушей.
— Заключенная Астерио не посторонняя.
— Заключенная Астерио, да, — нахмурившись, верховный обвинитель перевел взгляд на Паука. — Наслышан. До меня доходили тревожащие слухи. Вынужден напомнить, что я не одобряю непосредственное вовлечение заключенных в дела магического контроля без крайней на то необходимости, равно как и… фаворитизм.
Паук промолчал, но во взгляде, украдкой брошенном на меня, промелькнуло смутное беспокойство.
— Для нас подготовили третью гостиную. Пойдемте, — настойчиво повторил верховный обвинитель. — Это не займет много времени. После вы сможете вернуться к вашей, — он замялся, подбирая определение, но так ничего и не добавил.
Законник нетерпеливо взмахнул рукой и развернулся на каблуках. Паук помедлил буквально секунду, но все же присоединился к главе магического контроля Иллирии.
— Жди здесь, — бросил он через плечо.
Широкая спина в черном кителе исчезла в море шелков и перьев.
Я осталась одна. Без иллюзорной защиты Паука я была полностью открыта для любопытных взглядов жадной до сплетен знати, и их пристальное внимание нервировало и заставляло полубессознательно отступать все дальше и дальше к стене. Чтобы отвлечься от неприятных мыслей, я поискала взглядом сестру, но, к своему неудовольствию, увидела только урелио все с той же распутной леди на коленях. Он что-то сердито выговаривал слуге с пустым подносом, яростно жестикулируя и расплескивая вино из зажатого в руке бокала.
Жалость к Дари захлестнула меня горькой волной. Сестра заслуживала лучшей доли, чем такой супруг, который не стесняется выставлять напоказ порочные связи, покрывая жену позором. И как только отец мог допустить такое? Почему вынудил Дари вступить в этот союз? Неужели расчетливый лорд Бальдасарре стерио потерял прежнюю деловую хватку?
И тут я, наконец, увидела сестру. Дарианна стояла в противоположном конце бального зала, у двери, ведущей в боковой коридор новой части дворца, как будто хотела оказаться как можно дальше от непутевого мужа. Она не улыбалась и выглядела куда более усталой и менее жизнерадостной, чем во время нашей краткой встречи. Сестра с кем-то разговаривала, но танцующие пары все время скрывали от меня ее собеседника. Внезапно Дарианна шагнула назад, попятившись — или даже скорее отшатнувшись — от бордовых занавесей, закрывавших выход. Ее движение показалось мне резким и нервным, таким странным для обычно изящной Дари.
Обеспокоенная, я сделала несколько шагов в ее сторону. Ближе, ближе. Почти вплотную ко мне пронеслась танцующая парочка, и на мгновение между спинами гостей я разглядела перехваченные изумрудной лентой темные волосы и короткий сюртук мужчины, разговаривавшего с Дари. Он положил ладонь ей на плечо, и она опустила взгляд в пол, явно расстроенная сказанным.
Пошатнувшись, сестра двинулась к бордовым занавесям. Незнакомец последовал за ней. Пары закружились в танце, и я снова потеряла их из виду.
Тревога впилась в сердце острыми когтями. Я не могла оставить Дари. От ее собеседника исходила смутная угроза, которую я ощущала каждой клеточкой своего тела. В высокой фигуре было что-то зловеще знакомое, но разум упорно отказывался складывать детали в цельную картину. Я было потянулась вперед своей энергией, но отдернула себя, испугавшись, что незнакомец почувствует мое внимание. Его реакция могла оказаться совершенно непредсказуемой, а Дари была совсем одна…
Я панически огляделась по сторонам. Паук все ещё отсутствовал. Очевидно, беседа с верховным обвинителем затянулась, и неизвестно было, когда она завершится. Поэтому я сделала то единственное, что могла. Нащупав в энергетическом хаосе вокруг серебристую нить энергии Дарианны, я тихо, почти крадучись, последовала за удалявшейся сестрой и ее спутником.
Мужчина завел ее в одну из боковых галерей, и я, выждав немного, проскользнула вслед за ними за тяжелую портьеру, отделявшую светлый зал, полный людей и слуг, от тихих приватных комнат нового, незнакомого мне крыла.
Никого. Я ощупала магией коридор с рядом одинаковых дверей, но нигде не ощутила их присутствия. Даже след сестры почему-то пропал.
Осторожно я подергала одну за другой дверные ручки. Где-то было заперто, где-то открыто, но всюду было пусто. Сумрачно-синий квадрат окна в конце коридора освещал погруженное во мрак крыло. Нехорошее предчувствие опустилось на плечи каменной плитой.
Внезапно я что-то почувствовала. Ужас пронзил тело раньше, чем я успела обернуться, раньше, чем поняла, что нужно бежать.
Но бежать было некуда.
Преграждая дорогу к выходу, передо мной стоял, скалясь в нехорошей улыбке, мертвец.
— Посмотрите-ка, кто тут у нас, — растягивая полноватые губы, казавшиеся бледно-синими в падавшем от окна сумеречном свете, произнес Витторио Меньяри. — Малышка стерио.
Витторио сделал шаг ко мне, и я, с трудом преодолевая сопротивление скованного ужасом тела, попятилась, отступая все дальше и дальше вглубь темного коридора.
Разум отказывался принимать происходящее. Передо мной стоял тот, кого я считала мертвым все восемь лет, проведенных в стенах тюрьмы. Восемь лет я жила с мыслью, что тогда, во время рокового весеннего бала, я убила человека. Восемь лет я верила, что отбываю заслуженное наказание.
Но эта встреча меняла все.
Все это время Витторио был жив. Он был жив, здоров и свободен, а я, осужденная и забытая, брошенная семьей и женихом, оказалась в тюрьме за его убийство. Убийство, которого не было.
Как? Как такое могло произойти?
Мой упорядоченно-привычный мир рушился на глазах. Кровь шумела в ушах, колени дрожали. Витторио неумолимо приближался.
Спина коснулась холодного оконного стекла. Я вздрогнула, дернулась в сторону, отчаянно надеясь, что сумею обойти Витторио, вырваться, убежать как можно дальше, затеряться в толпе гостей.
Но он оказался быстрее. Одним плавным движением он отрезал мне путь к отступлению. Сдавил ледяной рукой горло, толкнул назад, вжимая спиной в окно.