Паутина любви
Шрифт:
— Я встретила женщину, которая интересуется этой розой. Нельзя ли срезать черенок для нее?
— Почему же нельзя, мисс? Конечно; можно.
— А вы не окажете мне такую услугу?
— Буду рад этому, мисс. Но я не могу обещать, что черенок приживется.
— Она хороший садовник и постарается, чтобы все получилось. — Кто-нибудь, кто живет поблизости?
— Женщина, с которой мне случилось разговориться. Она как-то упомянула как раз о такой розе.
— Понятно, мисс. Когда вам его срезать?
— Что, если завтра?
— Подойдете
— Спасибо, Джек. Она так обрадуется.
— Лишь бы черенок взялся.
Я улыбнулась. Меня не особенно волновало, приживется черенок или нет. Я была одержима надеждой на разговор с матерью первой жены Дермота.
Утром я отнесла черенок в Домик-на-скале. Увидев черенок, миссис Парделл просияла. Она смотрела на него и ласково улыбалась. Улыбка так изменила ее лицо!
— Значит, вам удалось достать его? — сказала она.
— Это было не так уж трудно сделать. Я просто попросила об этом садовника. Мне кажется, ему приятно, что кому-то так понравилась роза.
— Я не могу сказать вам… — она с трепетом взяла у меня черенок и повернулась, чтобы идти в дом. Я последовала за ней.
— Садовник сказал, что черенок может не взяться.
— Я знаю. Такое часто бывает.
— Если он не возьмется, вы дайте мне знать, и добуду вам еще один такой же.
Мы прошли через комнату с натертым до блеска полом в безукоризненную кухню. Я понимала, что веду себя нахально, но не хотела, чтобы мои усилия пропали даром: миссис Парделл должна быть вежлива со мной за такой подарок. Я была уверена, что она мне по-настоящему благодарна.
— Вы так добры, — сказала она. Она поставила черенок в стакан с водой и повернулась ко мне.
— Может быть, вы выпьете чашечку кофе или немного чая?
Я ответила, что, пожалуй, выпью чашечку кофе.
— Я проведу вас в гостиную, подождите меня там, пока я готовлю кофе.
— Спасибо.
Мне было предложено сесть. Это было как раз то, на что я рассчитывала.
Почти сразу же я увидела фотографию в серебряной рамке, стоящую на маленьком столике. Девушка была пухленькая, ничуть не похожая на миссис Парделл. Она улыбалась, и в ее улыбке сквозило озорство. У нее был слегка вздернутый нос. В платье с глубоким вырезом проглядывалась ложбинка между грудей.
«Аннетта, — подумала я. — Интересно, как миссис Парделл отнеслась к тому, что ее дочь устроилась барменшей в „Отдых моряка“? Вряд ли это было подходящим занятием для дочери такой женщины».
Миссис Парделл вошла с Двумя чашками кофе на подносе, и я уже собралась спросить ее: «Наверное, это ваша дочь?», — но вовремя сдержалась. Мне следовало действовать осторожно, иначе меня могли не пригласить сюда снова.
— Вы очень добры, — сказала я.
— Это все, что я могу для вас сделать.
Это прозвучало, как обязательная плата за мои услуги, и я поняла, что мне нужно соблюдать осторожность.
Я продолжала поглядывать на фотографию, и тут до меня дошло, что миссис Парделл не может не заметить этого и было бы странно, если бы я ничего не сказала.
— Какая привлекательная девушка! — сказала я. — Вы так думаете? — она поджала губы.
— Это ваша дочь? Миссис Парделл кивнула:
— Была. Сейчас ее нет… она погибла.
— О, мне так жаль…
Она держалась настороже. Я почувствовала, что, несмотря на мой подарок, она не допустит, чтобы у нее что-то выпытывали.
Я сменила тему.
— Кажется, вы приехали сюда с севера? — спросила я. — Да, я приехала сюда с мужем. Он испортил себе легкие на работе, и, как положено, ему выплатили приличную сумму денег. Мы приехали сюда. Нам сказали, что здесь климат лучше для него.
— А вам здесь нравится?
— Одно нравится, другое нет.
— Так устроена жизнь, не правда ли? — заметила я с философским видом.
— Здесь все хорошо растет. «Итак, мы опять вернулись к садоводству», — подумала я. Мне следует изобразить интерес к теме и не проявлять своего невежества.
Я сказала:
— Кофе очень хорош. Вы так добры. Миссис Парделл нахмурилась. Я могла представить, что она думает: «Эти южане-болтуны… говорят одно, думают другое. Она принесла черенок, я угостила ее кофе… Сколько можно говорить о доброте?»
Она сказала:
— На севере каждый знает, где он и что с ним. А здесь… люди говорят странно… слишком много слов. Я называю это бла-бла. Ах, милая, это, ах, милая, то. А стоит вам повернуться спиной — и вас разорвут на куски.
— Похоже, северянам жить проще, — сказала я. — Значит, вы живете одна?
— Да, сейчас одна.
Я опять ступила на хрупкий лед. Если я буду неосторожной, меня больше сюда не пригласят. Благодарность за черенок все еще теплилась в ней, и этим надо было воспользоваться.
Неожиданно она сказала:
— Вы здесь гостите?
— Да, у Трегарлендов.
— Я знаю. Вы принесли черенок из их сада.
Она подняла голову и тихонько покачала ею. Ее губы были плотно сжаты.
— Вы, вероятно, знаете, что моя сестра — член этой семьи? — сказала я.
Миссис Парделл кивнула. Неважная у меня рекомендация: сестра женщины, которая стала женой мужа ее дочери. Я поспешила добавить:
— Я не пробуду здесь долго. Мы с мамой уезжаем через несколько дней.
Она снова кивнула. Я поняла, что она не собирается раскрывать свою душу. Пустая трата времени. Но я решила не сдаваться сразу.
— Ну что ж, спасибо. Мне было хорошо у вас. Я надеюсь, что черенок возьмется, — сказала я и поставила пустую чашку рядом с фотографией Аннетты. — Сначала он должен пустить корешки.
— Вы знаете, я подумала… вы не будете возражать, если я… — Она пристально смотрела на меня, и я храбро закончила фразу: — Вы не будете возражать, если я зайду к вам, когда приду сюда в следующий раз, чтобы посмотреть на черенок?