Паутина

Калугин Алексей Александрович

– Мне кажется, ты преувеличиваешь, – натянуто усмехнулся Орсон.

– Ну, если только самую малость.

– Хорошо! – Орсон сложил ладони вместе. – Скажем так, риск погибнуть, участвуя в охоте на чупакабр, которой буду руководить я, сопоставим с риском попасть под машину, переходя Тайм-сквер по пешеходному переходу. Тебя это устраивает?

Камохин помял пальцами заросший щетиной подбородок:

– Я не понял, мы что, уже решили принять участие в этой охоте?

Пауза.

Камохин смотрел на своих спутников, ожидая услышать хоть какой-то ответ.

– Похоже, никто не возражает, – первым решился дать объяснение затянувшемуся молчанию Эстебан.

– Замечательно. – Камохин вскинул кисти рук с растопыренными

пальцами. – Передай алькальду, Эстебан, что он может спать спокойно.

Глава 38

Уложив алькальда спать, хозяин предложил гостям перейти от закусок к нормальному ужину. Возражений не последовало. Извинившись перед гостями, Эстебан удалился, дабы лично заняться приготовлением мяса, поскольку женщине это дело, как всем известно, доверять нельзя. Женщина может пожарить котлеты, но как следует приготовить бифштекс или отбивную она не в состоянии. Это тоже, конечно же, всем известно. Дайте женщине самый лучший кусок мяса, и она его непременно испортит, превратив либо в подметку, которую невозможно разжевать, либо в разваливающееся месиво из мясных волокон, годящееся разве что для беззубого склеротика, забывшего, куда он сунул свои протезы.

Итак, Эстебан отправился готовить мясо, оставив гостей на веранде с полным кофейником свежесваренного кофе и корзинкой замечательной домашней выпечки. Да, следует признать, печь женщины в большинстве своем умеют. Хотя, как правило, не любят этим заниматься.

Брейгель налил себе чашку горячего дымящегося кофе, откинулся на спинку плетеного стула и посмотрел на вулкан, красиво вырисовывавшийся на фоне заката. Почти как на японской гравюре.

– Я думаю, мы приняли правильное решение, – сказал он.

И сделал осторожный глоток.

– Правильное или нет, но мы его уже приняли, – заметил Камохин. – Алькальд спит себе спокойно.

– Нам все равно нужно было здесь задержаться. – Осипов достал из корзинки маленькую плоскую лепешку, густо обсыпанную какими-то мелкими семечками. – И лучше, если местные жители будут настроены по отношению к нам дружелюбно.

– А для этого нам всего-то и нужно, что убить для них несколько сотен чупакабр, – криво усмехнулся Камохин. – Супер! Иначе и не скажешь!

– В охоте примут участие все взрослые мужчины города.

– Сколько их?

– Не знаю. Но Крис уверен, что мы сможем это сделать.

– Запросто, – подтвердил биолог, едва не подавившись при этом куском булочки с вялеными помидорами.

– У меня имеются только два вопроса. Первый. – Камохин поднял указательный палец и посмотрел на Орсона. – Как мы это сделаем? Второй. – Он выбросил средний палец и перевел взгляд на Осипова. – Почему мы должны здесь задержаться?

Ученые переглянулись.

– Ну, в принципе, могу и я начать. – Орсон положил недоеденную булочку на блюдце. – Игорь, ты полагаешь, я зря полдня провозился с мертвым зонтичником?

– Док, ты собирался ответить на мой вопрос, а вместо этого сам пристаешь ко мне с вопросами.

– Ладно! – Орсон показал стрелку раскрытую ладонь. – Я все объясню в двух словах. Начнем с того, что чупакабры – тупые твари, лишенные даже зачатков самосознания. Все их действия подчинены не разуму, а инстинктам. Для ориентации в пространстве они используют эхолокацию. Жертву же они выбирают, используя для этого так называемое тепловое зрение. То есть, в нашем понимании, они слепы. Атакуя теплокровное животное, возвышающееся над землей, они хватают его за голову. Все, что нам нужно, это обмануть чупакабр, подсунув им ложные головы. Я думаю, для этого можно использовать небольшие тыквы или что-то вроде того. Вычищаем сердцевину тыквы и заполняем пустоту горячими углями. После этого насаживаем тыкву на остро заточенный кол, который охотник берет в руки. – Орсон сжал кулаки, изображая, как охотник держит кол с насаженной на него тыквой. – Горячая тыква находится

выше головы охотника, следовательно, именно ее и будет пытаться схватить чупакабра. Как только тварь вонзает в тыкву свои клыки, охотник наносит удар колом, – биолог изобразил кулаками то, о чем говорил. – В самое уязвимое место чупакабры! В средоточие всех ее жизненно важных органов. Естественно, одним ударом эту тварь убить не удастся. Но удар остро заточенным колом в самое чувствительное место, в сочетании с горячими углями, должен на какое-то время дезориентировать животное. И тут уже на помощь охотнику приходят другие, прячущиеся в засаде. Чтобы стать невидимыми для чупакабр, достаточно укрыться любым теплоизоляционным материалом. Сгодятся наши спальники и одеяла. Кроме того, можно сделать накидки из свежих пальмовых листьев, как рассказывал Эстебан. Нужно заранее приготовить крючья и распорки для того, чтобы пригвоздить чупакабру к земле. После чего останется только добить ее.

– А что, звучит неплохо, – кивнул Брейгель. – Можно попробовать.

– А если не получится? – спросил Камохин.

– Ну почему ты такой пессимист, Игорь? – поморщился Орсон.

– Кто-то же должен высказывать разумные сомнения. – Камохин пожал плечами.

– Но в целом тебе мой план нравится?

Камохин тяжело вздохнул и почесал в затылке.

– Даже и не знаю, что сказать, – задумчиво произнес он. – Смущает то, что все выглядит очень уж просто.

– Ну вы только послушайте его! – возмущенно всплеснул руками Орсон. При этом непонятно было, к кому он обращался. Может быть, к остальным квестерам, может быть, к абстрактным, воображаемым слушателям, ну а может быть, и к древним индейским богам. Которые, как известно, никуда не пропали, а лишь отошли от дел, уступив свои места молодым и рьяным. Которые за какую-то пару тысяч лет, а то и того меньше, напортачили столько, что разгребать еще долго придется. Вот только непонятно, кому? Наверно, людям, которые вере в богов предпочитают здравомыслие. – Ему не нравятся простые решения! Естественно! Зачем делать просто, если можно сложно?

– Док! – будто защищаясь, Камохин выставил перед собой руки с раскрытыми ладонями. – Как я понимаю, нам нужно не просто перебить всех чупакабр, но еще и уничтожить их гнездовье!

– И в чем проблема?

– В том, что его нужно найти.

– Оставим пару тварей живыми, а утром выпустим.

Они и приведут нас к гнездовью.

– Ты полагаешь, они настолько тупы?

– Они не тупы. Они лишены самосознания. Понимаешь, в чем разница?

– Честно говоря, не очень.

– Чупакабра не воспринимает себя как личность. У нее нет собственного «я». Она не знает, что такое хорошо, а что такое плохо. Она делает то, к чему подталкивает ее инстинкт. А инстинкт велит раненой особи искать укрытие. Что является для нее наилучшим укрытием?

Орсон протянул к Камохину руку с раскрытой ладонью, будто требуя положить на нее ответ.

– Гнездовье? – предположил Камохин.

Орсон хлопнул ладонью по столу:

– Молодец! Пять баллов!

– Ну, а если…

– Чтобы избежать накладок, мы оставим в живых не одну, а несколько особей. Хотя бы одна из них да приведет нас к гнездовью. К тому же, я полагаю, что Эстебан, если он действительно знает сельву так хорошо, как говорит, должен хотя бы примерно указать нам место, где может находиться гнездовье.

Камохин взял тонкую кукурузную лепешку, сложил ее пополам и опустил край в чашку с острым красным соусом.

– Ну хорошо. Док-Вик, теперь вопрос к тебе. Почему мы должны остаться в городе?

– Храм Паука, – ответил Осипов. – Если Гюнтер Зунн намеревался посетить его, полагаю, нам тоже нелишне будет это сделать.

– Гюнтер Зунн – свихнувшийся на мистике нацист, – усмехнулся Брейгель. – Нацистом был его дед. – Ну, яблоко от яблони…

– Если не ошибаюсь, все нацисты были помешаны на оккультизме. Искали чашу Грааля и копье Судьбы.