Паутина

Калугин Алексей Александрович

Но прежде, чем я успел это сделать, в лагерь явился один из ассистентов Зунна. Вид его был ужасен. Волосы растрепаны, глаза в сетке красных прожилок, вокруг глаз черные круги, щеки ввалились. Он будто постарел лет на десять. Все, говорит, немедленно собираемся и уходим. Носильщики пускай наверх поднимутся, приборы заберут.

Ну, тут, понятное дело, все обрадовались. Даже выяснять не стали, что там ночью происходило и почему гринго столь ужасно выглядит. Какая разница, если не сегодня, так завтра уже дома будем! Ребята даже доедать завтрак не стали –

побежали наверх, за приборами Зунна.

Вернулись они примерно через час. Мы с остальными за это время лагерь свернули. Вместе с ними пришел сам Гюнтер Зунн и двое его ассистентов. Второй ассистент выглядят так же, как и первый, что с утра пораньше в лагерь приходил. Будто неделю, а то и две кто-то над ним измывался. Хотя накануне еще выглядел молодцом. А Зунн левую ногу приволакивает и на трость опирается. Трость тяжелая, из мореного дуба, с большим серебряным набалдашником в виде черепа. Прежде я ее у Зунна не видел. Естественно, я поинтересовался, что у него с ногой. Он только поморщился и рукой на меня махнул.

Все, говорит, уходим!

«Как? – удивился я. – А где же ваш третий ассистент?»

Зунна всего аж перекосило. «Уходим!» – рявкнул он на меня. Да так, что едва челюсть не вывернул.

Тут я смотрю, на тех носильщиках, что за приборами Зунна ходили, тоже лица нет. Стоят, сбившись в кучу, как козы перед грозой, и только и ждут команду, чтобы рвануть отсюда куда подальше.

Ну ладно, подумал я, в конце концов, Гюнтер Зунн сам за своих людей в ответе. Да, честно говоря, мне и самому хотелось поскорее убраться куда подальше от Храма Паука. Не то чтобы я верил во все эти истории о проклятии мертвых… Но как-то не по себе мне было. Особенно когда ночь вспоминал. А выбросить ее из головы оказалось не так-то просто.

Упаковали мы по-быстрому то, что еще оставалось, и отправились в обратный путь.

По дороге мне один из носильщиков рассказал, что они увидели, поднявшись утром на вершину пирамиды. Алтарь с пауком был весь залит кровью. Вокруг него также кровью был нарисован круг и рассыпаны всякие странные предметы, вроде птичьих перьев, стеклянных шариков и куриных лапок с накрученными на них разноцветными нитками. И насыпано несколько кучек земли – из подземелья, как решили индейцы. Увидав такое, мои друзья окончательно утвердились во мнении, что Гюнтер Зунн совершил на вершине пирамиды какой-то магический обряд. И ради этого принес в жертву своего ассистента.

Дорога домой заняла у нас не много времени. К вечеру мы уже были в городе. Гюнтер Зунн тут же, даже не перекусив, велел загрузить все свои ящики в машину и укатил вместе с двумя оставшимися ассистентами. Мы же, те, кто были в ту ночь у подножия Храма Паука, стараемся об этом не вспоминать. И уж точно никогда не разговариваем об этом друг с другом.

– А что ты сам обо всем этом думаешь? – спросил Осипов.

– О чем? – не понял Эстебан.

– О том, что видел ночью. Об исчезновении ассистента Зунна.

– Не знаю. – Эстебан пожал плечами и невесело усмехнулся. – Как можно вообще что-то думать о

том, чего ты не понимаешь? Чему просто нет объяснения?

– После этого ты ни разу не бывал в Храме Паука?

– Как же не бывал – это ведь моя работа, водить в храм туристов. До того как здесь образовалась аномальная зона и военные перекрыли все пути в наш город, у меня побывали еще две группы русских. Признаюсь, первый раз мне было страшновато. Я все думал, а что, если вот сейчас мы поднимемся на вершину пирамиды и увидим измазанный кровью алтарь и магические принадлежности? Но там ничего не было. Вообще ничего. Должно быть, дожди все смыли. Я нашел лишь один стеклянный шарик, застрявший в щели межу плитами пола. Потом, когда мы осматривали помещения и, разумеется, подземелье, я все боялся, что мы наткнемся на труп ассистента Зунна. Но его тоже не было. Так что я готов поверить, что все это мне только привиделось.

– А как же исчезновение ассистента Зунна? – спросил Брейгель.

– Может быть, он просто ушел, – развел руками Эстебан.

– Как это ушел? Куда?

– Не знаю. И, честно, знать не хочу.

Эстебан несильно хлопнул ладонями по столу, давая тем самым понять, что желает поставить точку в обсуждении этой темы.

– Ну что ж, Эстебан, – жизнерадостно улыбнулся Орсон. – Не знаю, порадует тебя это или нет, но древнее индейское проклятие все же настигло Гюнтера Зунна в виде гигантского паука.

– Но это же было в Монголии, – недоверчиво качнул головой хозяин.

– Да, – не стал спорить с очевидным англичанин. – Однако у Гюнтера Зунна был при себе тот самый череп с пулевым отверстием во лбу.

– Ты не шутишь? – недоверчиво прищурился Эстебан.

Все так же с улыбкой Орсон протянул открытую ладонь в сторону других квестеров. Каждый из которых был готов засвидетельствовать справедливость его слов.

– Хочу только добавить, что я тоже не верю в мистику.

– Как же, Док, а твои разговоры о магии вуду? – напомнил Камохин.

– Магия не имеет ничего общего с мистицизмом. Магия – это система мышления, базирующаяся на знаниях, добытых эмпирическим путем и не получивших естественнонаучной интерпретации. В то время как мистицизм – это способ восприятия и понимания мира, основанный главным образом на иррационализме.

– Мне это ровным счетом ни о чем не говорит. Ну да ладно, поставлю вопрос иначе: чем, по-твоему, занимался Гюнтер Зунн?

– Расширением границ возможного, – не задумываясь ни на секунду, ответил Орсон.

Камохин озадаченно потер пальцами лоб.

– И у него это не получилось? – спросил он осторожно, как будто опасался, что вопрос может показаться англичанину бестактным.

– Ну как же не получилось? – недоуменно развел руками биолог. – Если мы – здесь!

– Предлагаю всем лечь спать.

Эстебан поднялся со своего места. Его силуэт, освещенный висящей над столом лампой, рельефно выделялся на фоне ночной тьмы.

– Свет и тьма похожи на жизнь и смерть, – глядя на него, задумчиво произнес Брейгель.