Паутина
Шрифт:
– Я делал что мог.
– Например, подделали письмо Барри Дина и направили его на адрес Софи в «Интернет-Волшебнике»? Надеялись, что полиция уловит намек, выследит Барри Дина и обвинит его в убийстве, но так и не установит, что он украл?
– Если бы я что-то такое и сделал, инспектор, мне бы следовало выразить разочарование в том, что полиция сплоховала.
Зато я не сплоховал. Впрочем, тоже попался на крючок, и не только Энтони Бута, но и Дэвида Варнома. Дон Фаулер проанализировал фото Софи Бут, направленное мне через кубинский ретранслятор. Я думал, что это Барри Дин дразнит меня снимком Софи Бут, сделанным через несколько мгновений после того,
Я продолжил разговор с Энтони Бутом:
– Вы, безусловно, порядком разочарованы действиями полиции. Проблема в том, что мы не в игры играем. Мы живем в реальном мире, в мире причин и следствий, где невозможно произвести перезагрузку, невозможно вернуться назад, если сделаешь что-то не так. Найдена мертвая девушка, зверски убитая, и на простынях осталась сперма ее дяди. Что еще могло прийти в голову детективам? Вам следовало рассказать о попытке шантажа. Вам следовало рассказать всю правду.
– А что я мог сделать, будучи частным лицом? Поручить кому-нибудь убить негодяя?
– Готов спорить, вы об этом думали. Возможно, даже наводили справки. В сущности, даже надеюсь на это, поскольку мы об этом узнаем. Но Барри Дин принадлежал семейству Вителли, и ни один наемный убийца, будучи в здравом уме, такой заказ не принял бы.
– Закон не запрещает наводить справки, инспектор.
– Фактически это уже само по себе нарушение закона. Заговор с целью убийства карается самое меньшее пятью годами. К сожалению, человек с вашими связями отбыл бы, вероятно, минимальный срок в одной из открытых тюрем.
– Тогда я ничего не признаю. Однако скажу, что разочарован тем, как все обернулось, не меньше вашего.
– Я бы не охарактеризовал свое нынешнее чувство как разочарование.
За все это время Энтони Бут так и не обернулся. Я пытался уверить себя, что он поступает так из стыда, а не из надменности. Он пожал плечами.
– Дело не доведено до конца. Официальная версия изящна, но мы знаем, что два главных игрока скрылись.
– Вас беспокоит, что не свершилось правосудие над убийцей вашей племянницы, или та программа, что забрал с собой Барри Дин?
– Он связался со мной, инспектор. И заявил, что, если я не выкуплю у него программу, он опубликует ее в сети.
– Уверен, что такой умелец, как вы, мог бы переписать программу и залатать дыру.
– В теории - да. Но моя программа защищена аппаратными средствами. Она внедрена в чип «красной линии», образующий основу АРЭСН. Пришлось бы заменить каждый чип в каждой камере. Это разрушило бы нынешнюю конфигурацию АРЭСН. АРЭСН не просто компьютерная программа, это сложное явление, итог взаимодействия десятков тысяч простых элементов - автономных и распределенных. Система растет и учится более двух лет. Она столь же индивидуальна, как вы и я. Думайте о ней, как о ребенке, инспектор. Как о моем ребенке. Удаление чипов «красной линии» равносильно убийству.
– Это лишь ваша точка зрения.
– Я всегда считал, что каждый полицейский должен ценить АРЭСН, инспектор.
– У меня нет возражений против самой АРЭСН или против любой надежной управляемой системы слежения, - ответил я. И это была правда. Если бы камеры слежения действовали в ту ночь в Спиталфилдсе, если бы не были обрезаны их кабели, забрызганы краской их объективы, если бы электромагнитным
– Я даже воспользовался АРЭСН в этом расследовании. Проблема в том, что, если одно лицо имеет к ней привилегированный доступ, ее безукоризненность может быть подвергнута сомнению. Вы сказали, что она бесстрастный свидетель. Но это неверно, если хоть кто-то способен уйти от ее взгляда.
– Я могу дать вам денег, инспектор. Скажем, купить у вас эти фотографии.
– Я не удивлен, что вы прибегаете к столь отчаянным мерам, мистер Бут. Безусловно, наше правительство и те пятнадцать крупных городов США, которые купили АРЭСН, не особо обрадуются, узнав о существовании вашей программы. И, вне всяких сомнений, еще меньше их обрадует, когда они узнают еще об одной особенности, о которой вы пока им не сообщили.
– Я не пожалею денег, инспектор. Они разрешат вам преследовать Барри Дина, чтобы отомстить за смерть Софи.
– Вы ведь не разбираетесь в людях, верно?
– АРЭСН дорога мне, как любой ребенок его родителю. Я готов заплатить, чтобы она не пострадала.
– Не думаю. Помимо всего прочего, полагаю, что у вас уже есть кто-то, кто над этим работает.
На обратном пути я бросил конверт, содержавший пять фотографий, на серебристые доски террасы. В конце концов, это были просто копии.
Мир ныне недостаточно велик, чтобы в нем затеряться. Любое его место связано с любым другим: воздух самой мертвой пустыни и волны самой отдаленной части океана - все пронизано электронной трескотней. Мы когда-то верили, что мир битком набит (крыло к крылу) незримыми и вездесущими ангелами, шепчущими Слово Божие всякому Его творению… Теперь нашу плоть омывает непрерывный и вездесущий поток информации, квантовые пакеты, нити нулей и единиц - на пути откуда-то куда-то… Насколько иные сны мы видим?
Одного из пассажиров я узнал сразу. Это не было совпадением. Ни один самолет не летит из Англии на Кубу, но «КЛМ» предоставляет своим клиентам удобный маршрут с вылетом из Хитроу в Амстердам и пересадкой на рейс Шип-хол-Гавана. Воспользовавшись полицейской сетью, я потратил лишь пару минут на получение списка пассажиров.
Как только погасли предупреждающие надписи, я поднялся со своего кресла, двинулся по вибрирующему проходу и миновал символический занавес, отделяющий эконом-класс от бизнес-класса. Я чувствовал себя беззаботным ангелом, скрывшимся от очей Господа. Горизонтальный свет хлынул в окна. Здесь, над облаками, солнце сияет всегда, а мои замечательные часы теперь показывали только время.
Детектив Анн-Мари Дэвис сидела, откинувшись на спинку кресла. Глаза прикрыты компьютерными очками, в ушах - наушники, пальцы рук едва заметно шевелятся. На каждом - по кольцу, и каждое кольцо связано инфракрасным лучом с небольшим компьютером, расположившимся у нее на коленях. Вылитая устрица, извлекшая выгоду из миллиарда лет эволюции, в рифленой перламутровой раковине и с крошечными золотыми и красными огоньками, застенчиво посверкивающими меж створок.
Я потянул очки на себя. Причудливые картины отразились от глаз детектива Дэвис. Я отпустил очки, они, резко хлопнув, вернулись на место. Деловая дама, сидящая рядом, покосилась на меня, а когда я смерил ее уничтожающим взглядом, сделала вид, будто поглощена газетой, которую читала до этого.