Паутина
Шрифт:
Маркос заказал еду, но боль в руке и разлад с местным временем не способствовали аппетиту. Поэтому мой спутник поглотил большую часть рубленой капусты, жареной рыбы и черных бобов, а я удовольствовался тарелкой ухи, сухим хлебцем и двумя большими стаканами рома. Потом мы обсудили ситуацию. Маркос сделал несколько звонков со своего мобильного. К тому времени, когда подали кофе, мы решили вопрос с Дэмиеном Наццаро, и я получил название отеля, где остановилась детектив Анн-Мари Дэвис.
Дождь все еще лил, когда мы выбрались на улицу, но один-единственный луч солнца пробил облака, точно Прожектор Господень. Мы припарковались у отеля «Севилья». Вскоре
Устроить все это оказалось поразительно легко. Я составил текст, извещающий местную полицию, что Наццаро - известный мошенник, пользующийся поддельными кредитными картами, и за удивительно малое вознаграждение один из друзей Маркоса умудрился подделать факс из Скотленд-Ярда. Это не могло убрать Наццаро с дороги навсегда, зато могло причинить ему значительные неудобства.
Он все еще вопил, когда копы затаскивали его в заднее отделение своей машины. Я почти расплатился с ним за боль в руке.
Детектив Дэвис забронировала номер в новехоньком отеле на набережной. Все здесь было безлико, как в торговом центре - мраморный пол вестибюля размером с футбольное поле, фонтаны, высокие пальмы в кадках, магазин сувениров, «Макдоналдс», небольшое кафе, табачная лавка и безымянный газетный киоск. С середины высокой стеклянной крыши свисал лозунг, загадочно возвещая: «Гавана приветствует Элвиса Пресли!»
– Очень миленько, - сказал я детективу Дэвис полчаса спустя после звонка в ее номер.
– Надеюсь, британские налогоплательщики оплатят счет. А не то я бы заподозрил, что вы берете взятки.
– Я говорила, что предоставлю вам пять минут, - напомнила Дэвис с обычной для нее ледяной надменностью.
– Но я не буду вообще с вами разговаривать, если вы пришли ради оскорблений.
Мы сидели в баре на верхнем этаже отеля с невероятным видом на море и длинную излучину прогулочной набережной Гаваны, Малекон. Солнце садилось на густо теснящиеся гребни крыш и коробки офисных зданий. Седой старик играл мягкий медленный джаз на большом блестящем черном фортепьяно. Дэвис даже не прикоснулась к своему стакану минеральной воды, а я уже наполовину уничтожил порцию рома со льдом. Должен признать, Дэмиен Наццаро был прав насчет рома. Я надел слишком широкий пиджак из грубой красной ткани, на ощупь смахивающий на конскую попону, который навязал мне метрдотель, и успокаивал боль в левой ладони, спрятав руку в необъятный карман. Я рассказывал Дэвис о Дэмиене Наццаро.
С момента нашей последней встречи в самолете она успела отутюжить свой костюм. Шапочка черных волос выглядела отполированной. Лицо было безупречно белым, словно у монахини.
– Все, что вы вытворяете, ухудшает ваше же положение, и я надеюсь, что вам хватит ума остановиться, прежде чем вы еще больше испортите ситуацию, - заметила она.
– А что делаете здесь вы, детектив Дэвис? Предлагаете от имени правительства цену за то, что украл Барри Дин? Он замешан как минимум в трех убийствах. Каково на душе, когда помогаешь такому типу извлекать прибыль из его преступлений?
– Мое личное мнение никакого значения не имеет. Я здесь, чтобы выполнить порученное мне дело, насколько позволяют мои способности.
– Где вы живете, детектив?
–
– Какое место вы считаете домом? Где вы паркуетесь по вечерам? Где ваш маленький частный мирок?
– В Шепардс-Буш, если вам нужно знать. Я не…
– У нас есть кое-что общее. Я, знаете ли, сам родом оттуда. Там меня растила моя бабушка. Бабушка Си, Сесилия. Не могу вас представить на одной из викторианских кирпичных террас или в одном из тех уютных коттеджей, которые так любят администраторы Би-би-си, и уж тем более не могу представить вас живущей в муниципальной квартире. Так что остается нечто современное. Квартира в жилом доме, в который превратили одну из милых старых пивных, или нечто из нынешней программы жилищного строительства. Догадываюсь, что последнее, потому что, когда я впервые посетил вас в доках, вы чувствовали там себя как дома.
– Дэвид Варном был прав на ваш счет, - заметила Дэвис.
– В самом деле?
– Он сказал, что вы обидчивый маленький нахал с дурным чувством юмора, - натянуто произнесла она.
– Могу понять Дэйва Варнома. Он пропитан ненавистью. Вполне человеческое чувство. Но как насчет вас, детектив Дэвис? Помогите мне вас понять. Я пытаюсь найти какой-то проблеск человечности, какую-нибудь точку соприкосновения. На что похожа ваша квартира? Не могу ее себе представить. Обстановка из магазина «ИКЕА»? Сплошь выверенные линии и разумно распределенная площадь, сухие цветы в вазах, несколько мягких игрушек на постели? Или жестче: ретро модерн; стерильно-стальная кухня, пол из чистого неопрена со вделанными в него мертвыми листьями? Ибо, откровенно говоря, все, что я вижу, - это пустая оболочка, как ее оставили строители. Вы входите к себе вечером, делаете два шага вперед, заводите внутренний будильник и отключаетесь до утра.
– Если вы пытаетесь оскорбить меня, зря стараетесь.
– Я пытаюсь найти живого человека в безликом функционере, мисс Дэвис. Ибо мы столь же люди, сколь и полицейские. Мы можем идти на компромиссы. Мы не связаны мертвыми правилами. Мы не ограничены параметрами, внедренными в наше программное обеспечение.
– У меня есть задание, - сухо произнесла Дэвис.
– Мои личные симпатии и антипатии к нему не относятся, так что не думаю, что вы способны уколоть мою совесть и побудить меня изменить позицию. Может, вы когда-то и были переговорщиком, но, если вас интересует мое мнение, давно не упражнялись.
– Что ж, нельзя сказать, что я не пытался, - вздохнул я и встал. Грубая ткань пиджака натирала мне запястья и загривок.
– Будем придерживаться фактов, касающихся вашего задания. А оно, как я понимаю, состоит в том, чтобы заплатить Барри Дину за похищенное при убийстве Софи Бут.
Дэвис пригубила свою минеральную воду.
– Жесткие диски и пульт дистанционного управления, да? И никаких угрызений совести из-за того, что вы помогаете убийце нажиться на его преступлении?
– Главное - возврат объектов, угрожающих национальной безопасности.
– Энтони Бут не пошел вам навстречу, не так ли? Он не даст вам копию программы, потому что для него закрыть дыру равносильно убийству его кибернетического детища.
Дэвис провела большим пальцем по ободку бокала, стирая пятно губной помады, которое там оставила.
– Желание мистера Бута никого не интересует. Он отстал от жизни.
– Не знаю… Не знаю… Полиция не сможет долго продержать Наццаро. Могу я вас спросить, детектив, вы уже договорились с Барри Дином?