Паутина
Шрифт:
— Мародеры — это четыре друга, когда-то учившиеся здесь. Лунатик, Бродяга, Сохатый, Хвост. Ремус Люпин — волк. Сириус Блэк — собака. Джеймс Поттер — олень… Имя четвертого отец никогда не называл. Он был крысой. Они все стали анимагами, кроме Люпина.
Джеймс уставился на сестру:
— Но… ты уверена?
— Конечно.
— Я знал о друзьях деда, но никогда не слышал, что их звали Мародерами. И о том, что все они были анимагами.
— Думаю, отец не хотел тебе этого рассказывать.
—
— Чтобы ты вдруг не решил, что тоже можешь стать анимагом. С тебя станется, Джеймс Поттер-младший.
— Да… Хорошая идея, жаль, нам с Малфоем она не пришла в голову. Значит, Сириус Блэк, Ремус Люпин и наш дед… Четвертый — тот, кто предал их. Отец рассказывал, я помню. Но тогда лань…
— Думаю, это наша бабушка. И, знаешь, я ее видела во сне. Однажды. Она плакала, когда умерла наша мама.
— Я тоже видел, — кивнул Джеймс. — Значит, ко мне во сне приходят звериные сущности людей, которые уже давно мертвы?
Лили пожала плечами, задумавшись:
— Это так странно.
— Конечно, странно. Почему я их вижу?
— Не знаю. Может, они оберегают тебя? Пытаются через тебя наблюдать за жизнью нашего отца? Или же просто живут в твоей памяти, переданной отцом? Такое бывает. Это как у Тедди, который может почувствовать опасность, словно зверь. Или Роза, говорящая часто, как Гермиона. Это магия… Хотя я никогда не слышала о подобном. Словно они… они живут в тебе.
— Ладно, этого нам все равно не понять. Но получается, что мы с тобой два раза видели один и тот же сон… одновременно, — Джеймс подогнул ногу и сел удобнее. — Почему? Именно сейчас…
— Вот это, мне кажется, просто, — Лили грустно улыбнулась. — У нас одна кровь. И одно горе. Магия крови. Помнишь, что говорил отец? Любовь. Самая сильная магия. Любовь к маме соединила нас, создала связь в тот момент, когда наши сознания были расслаблены. Мостик из снов. Ну, мы будто были на одной волне. Горевали о маме. И поэтому, наверное, видели одно и тоже. Будто наши сны слились и стали одним сном. Наше горе слилось и стало одним горем.
— Для чего?
— Чтобы помочь… Сплотить нас. Дать сил, — предполагала Лили.
— Или чтобы мне проще было понять, что вы с Малфоем однажды станете ходить за руку по школе, — усмехнулся Джеймс, совершенно не желая столько времени быть серьезным.
— Ты все-таки против? — Лили села ближе. — Тебе не нравится, что я с ним?
— Мне в принципе не нравится, что ты с кем-то. Тебе же всего пятнадцать… — он протянул руку и погладил ее по волосам. — Может, это временное помешательство? Из-за всего, что случилось?
Лили поймала его руку:
— Нет. Мне давно он нравился, просто я отказывалась это принимать. Даже самой себе не признавалась. И боялась…
— Чего?
— Что он посмеется надо мной, как обычно, — пожала она плечами, отводя взгляд. — Но знаешь, я боялась реакции многих — наших родителей, Розы и других Уизли, наконец, семьи Скорпиуса… — Джеймс ухмыльнулся, но Лили этого не заметила, — но никак не ожидала, что ты так резко отреагируешь. Я думала, что как раз ты будешь только за. Ведь он твой друг.
— Ну, я, в принципе, за, — протянул Джеймс, отчего Лили тут же уставилась на него, не веря, что слышит эти слова, — просто… Никогда не думал, что увижу свою маленькую сестренку рядом с таким развращенным и испорченным типом, как Малфой.
— Я уже не маленькая, — фыркнула девушка. — И, Джим, чего ты хотел от меня, когда я росла, обожая моего невыносимого старшего брата? Не менее испорченного и развращенного типа!
— О… — он засмеялся и обнял сестру. — Ради таких признаний я готов смириться с тем, что этот белобрысый слизеринец будет держать тебя за руку. Только учти, — он отстранил Лили от себя, — я не хочу натыкаться на вас по всему замку.
— Ой, Джим, какой же ты смешной, когда хмуришься, — она снова его пламенно обняла. — Я все задаюсь вопросом: кто тебе вправил мозги после того, как ты ушел, чуть не убив Малфоя?
— Ксения, кто же еще… — он отпустил Лили, притянул к себе подушку, подложил под спину и улыбнулся, довольный.
— Знаешь, я начинаю любить твою девушку, — Лили откинулась на спинку кровати в изголовье.
— Ну, жизнь определенно налаживается, — ухмыльнулся брат, расслабленно зевая. — Вот если бы еще не это существо с крюком вместо носа…
— Ты о знакомом Ксении? — улыбка с лица девушки пропала. — Он такой… странный.
— Я заметил… — Джеймс не обратил внимания на изменившееся лицо сестры. — Противный тип.
— Ты просто ревнуешь, вот и все, — констатировала Лили, вытягивая ноги и толкая ступней в коленку брата. — Надеюсь, что ты не забудешь хоть иногда включать мозги прежде, чем бросаться на Ксению с какими-нибудь идиотскими обвинениями.
— Почему идиотскими? — обиделся юноша. — Я никогда не делаю подобных…
Лили скептически подняла бровь, и он сдался:
— Ладно, хорошо, иногда бывает. Я буду держать себя в руках… если этот гоблин будет держаться подальше от Ксении. Пусть он хоть самим Министром будет, не потерплю его рядом с моей девушкой. Уродец волосатый…
— Не говори так, ты его совсем не знаешь, — попросила Лили. — В нем есть что-то… загадочное.
— С чего ты взяла? — насторожился юноша.
— Просто, показалось так, — Лили отвела взгляд на свои руки.