Паутина
Шрифт:
Ты уничтожаешь нас. Наше общее прошлое. Наше общее будущее. Кто мы без тебя? Лишь Гермиона и Гарри. Без тебя мы уже не трио, понимаешь?
Рон. Рон, ты же вернешься, ты всегда возвращаешься. Ты чувствуешь себя лишним? Прости, я не знала. Ты должен был давно мне сказать. Наверное, ты в чем-то прав.
Но ты же должен понять! Гарри один, совсем один. Ему нельзя быть одному, потому что он и так почти всегда был в одиночестве.
Ты скажешь, у него была Джинни. Да, у него была Джинни. Но он все равно одинок. Потому что она «была». Теперь ее нет.
Рон, без тебя все будет иначе. Ты должен вернуться, Рон Уизли!
Ты думаешь, что стоишь между нами с Гарри? Да, ты там стоишь, потому что это правильно. Потому что ты связал нас крепче любых отношений. Рон, ну, ты же понимаешь, правда? Без тебя это уже не будет дружбой. Не будет дружбы между мной и Гарри.
Когда вы ссорились, я была с ним. Из-за тебя. Мы не говорили о тебе, но молчали именно о тебе. Всегда так было. Почему с ним, а не с тобой? Потому что Гарри всегда был одинок. В нем всегда кричала от одиночества душа. Кричала, потому что не было его родителей. Не было Сириуса. Не было Дамблдора. Не было Ремуса. Я не могла выносить этот крик, которым заходились его зеленые глаза. Без тебя он всегда просто терялся в огромном мире.
Рон, вернись. Ты нужен мне. Ты нужен Гарри. Тебе нужны мы.
Я знаю, что тебе плохо. Что ты напуган. Что ты ненавидишь сам себя. Но ведь мы справимся с этим… Ты ведь это ты, правда? Ты не мог так измениться, что мы стали тебе не нужны. Не мог ведь? Скажи, что ты не стал настолько другим, что легко уйдешь…
Рон. Рон. Рон…
Ты вернешься, ты всегда возвращался.
Мокрый, входил в дом. С твоих волос стекал осенний дождь. Или ты смахивал снежинки в мантии. Или приходил без мантии, которую успел где-то потерять. Ты соглашался с моими упреками, хотя, наверное, ждал, что я накинусь на тебя от счастья, что ты вернулся. Я хотела, но всегда сдерживалась. Потому что верила, что ты больше никогда так не поступишь, узнав, как я на тебя сержусь…
Рон, ты же не можешь так поступить. С нами. Со мной. С детьми.
Я знаю, ты измучен борьбой с самим собой. Ты боишься, но ведь мы справимся. Нам и раньше было страшно, казалось, что выхода нет, но мы его находили.
Гарри всегда находил выход. И на этот раз он сможет. Он просто не может не вернуть тебя. Он может все.
Я верю, что ты вернешься. Потому что мир без тебя — это совсем другой мир. Там будет все иначе.
Гарри… вернулся? Что с тобой, Гарри?! Нет…
— Что с тобой, Гарри? — она медленно приближалась к нему. — Ты не нашел его? — с глупой, постыдной надеждой. Уж лучше так…
Она смотрела на лицо Гарри Поттера. Лицо из другого мира. Мира, где нет Рона Уизли.
— Что он сказал? — выдохнула она, с трудом устояв, опершись о стол. Гарри молчал, просто безнадежно глядя мимо нее. Он не мог смотреть на нее так же, как она еще недавно избегала его взгляда. — Что он сказал?!
Гарри молчал. Почему он молчит?! Почему так равнодушен, когда у нее внутри все рушилось, все билось, все стенало и корчилось?! Почему он просто молчит?!
— Прости, — чужим голосом произнес мужчина, все также не глядя на нее. — Он не вернется. Я во всем виноват…
Гермиона упрямо мотала головой, держась за край стола. Какая разница, кто виноват?! Ну, какая теперь разница? Кому нужна чья-то вина?!
Гарри развернулся и ступил в камин. Гермиона видела, как он исчез в языках пламени.
Рон. Рон. Что же ты делаешь?! Рон!
Если бы ты видел, что ты сделал!
Гарри ушел. Она знала, что он уйдет. Потому что между ними больше не было Рона. Потому что все стало другим. Мир стал другим.
Прошлого не стало.
Рон, ты же вернешься? Ты просто от злости так сказал… ты не можешь не вернуться…
Рон, ты не можешь так с нами поступить!!!
Гермиона села за стол и долго так сидела, глядя на чашку с зеленой каймой. Из нее совсем недавно пил чай ее друг. Но друг ушел. Вместе с Роном. Ее другом, мужем, любимым.
Вместе с солнцем, вставшим над новым миром, в дом вошел Тедди Люпин. Гермиона подняла на него глаза.
— Тебе письмо, Гермиона, — немного растерянно произнес Тедди, подходя и протягивая конверт. — Наверное, сова не могла найти этот дом…
— Да, — выдавила она, беря из рук Люпина желтый конверт. В нем было что-то тяжелое. Она вскрыла письмо, и ей на ладонь упало кольцо.
Его обручальное кольцо. Он никогда его не снимал. Никогда прежде.
Записка дрожала в руках. Или это ее руки так тряслись, когда она разворачивала пергамент?
«Я отпускаю тебя. Теперь ты свободна. Переживи это. И помоги пережить Гарри. Теперь у меня своя судьба. У вас же общая. Спасибо тебе за все годы любви. И прости за все. За годы и за дни».
— Гермиона? — Тедди с испугом смотрел на нее. Наверное, все написанное в письме отразилось на ее лице.
Молодой человек обнял Гермиону, позволяя ей разрыдаться на его плече.
— Он не вернется. Он ушел.
Рон… Рон. Рон! Что же ты с нами сделал?!
Глава 7. Тедди Ремус Люпин
Тедди в нерешительности стоял посреди гостиной дома Гермионы.
Сама Гермиона сидела на диване, поджав под себя ноги и кусая губы. Она уже не плакала, казалась более спокойной, но вовсе не пережившей уход Рона.
Люпин же думал о том, где искать крестного. Не жизнь, а сплошные поиски кого-то. Рона. Гарри… Утешения. Покоя.
— Ему надо побыть одному, — сказала Гермиона, натянув плед почти до плеч.
— Не верю, что это говоришь ты, — Тедди сложил на груди руки. — Ты прекрасно знаешь, что ему одному быть никак нельзя. Тем более, сейчас.
— Сейчас — нужно, — настаивала она на своем, глядя, по привычке, на огонь в камине, слабо освещавший гостиную.
— Сейчас? — Люпин неверяще смотрел на женщину. — Сейчас еще хуже, что он один!
Гермиона промолчала, упрямо настаивая на своем. Люпин сомневался. Кто из них прав?