Павлов И.П. Полное собрание сочинений. Том 1
Шрифт:
Наконец, в 1884 г.,2 [162] Н. Введенским опубликовано предварительное сообщение о телефонических явлениях в сердце собаки. Раздражая n. vagus на шее слабыми токами (чтобы не вызывать остановки), автор слышал в телефон, соединенный с сердцем, искусственный мышечный тон одинаковой высоты с тоном раздражающего индукционного прибора. После отравления атропином тон этот слышался при раздражении всякими силами тока. При кураризации тон исчезал. Автор толкует свои результаты в смысле присутствия в n. vagus особых сердечных нервов с характером обыкновенных двигательных. Однако результаты Введенского стоят в противоречии моими опытами, которые доказывают, что усиливающие нервы находятся не в n. vagus, но в ansa Vieussenii.
Что Что же касается до теории действия усиливающих и ослабляющих нервов, то вопрос этот так еще мало фактически разработан,
Таким образом общий результат изложенных физиологических работ представляется в следующем виде: кроме известных уже давно нервов, управляющих ритмом сердцебиений, количеством сердечных ударов, - замедляющего и ускоряющего, существуют еще два нерва, действующих на качественную сторону пульса, увеличивающих или уменьшающих жизненные свойства сердечного мускула, - усиливающий и ослабляющий нервы.
Усиливающий нерв сердца
[163]
B моей докторской диссертации («Центробежные нервы сердца», 1883) я описал ряд фактов, которых привели меня к заключению, что, кроме известных, так сказать, ритмических нервов сердца (замедляющего и ускоряющего), существуют еще два также антагонистических нерва, влияющих на силу сердечных сокращений: ослабляющий и усиливающий. С тех пор я продолжал это исследование (частью в лаборатории профессора Боткина, частью в лаборатории профессора Людвига в Лейпциге), разнообразя методы наблюдения и углубляясь в подробности новой области. Эти более поздние опыты почти исключительно касались усиливающего нерва.
В старых моих опытах действие новых нервов обнаруживалось тем, что они изменяли уровень кровяного давления без изменения ритма или по крайней мере без всякого отношения к колебаниям его: ослабляющий нерв понижал, усиливающий повышал кровяное давление.
На моих кривых, полученных при помощи ртутного кимографа, нельзя было видеть усиления отдельных сердечных ударов, которое надо было предполагать по увеличению валового результата сердечной работы. Ртутные манометры вообще мало пригодны для демонстрирования изменений в силе отдельных сердечных сокращений, а наш манометр (старой конструкции, с большой массой ртути) еще того меньше.
В лейпцигской лаборатории я ставил опыты с пружинным кимографом. И теперь, действительно, при раздражении усиливающего нерва на кривой можно было видеть не только повышение кровяного давления, но и увеличение каждой отдельной сердечной волны. Последнее особенно резко выступало тогда, когда усиливающий нерв не содержал в себе примеси ускоряющих волокон. И это понятно, так как ускорение с своей стороны делало сердечные волны меньше, мельче. Впрочем, есть случаи, когда и при очень сильном ускорении сердечные волны оказывались весьма увеличенными вследствие раздражения смешанного ускоряюще-усиливающего нерва. Это именно - на значительно ослабленных, близких к смерти сердцах, когда сердце бьется и очень редко и очень слабо. При раздражении нерва жизнедеятельность сердца восстановляется как в отношении числа, так и силы сердечных сокращений (рис. 1 и 2).
Лейпцигской же лаборатории я одолжен возможностью исследовать функцию усиливающего нерва совершенно другим способом, именно - измеряя не напряжение, а само количество крови, выбрасываемой сердцем в аорту без и при раздражении этого нерва.
В 1886 г. Стольниковым [164] описан прибор, устроенный им в лейпцигской лаборатории, который записывал на бесконечной бумаге количества крови, протекающей через аорту собаки. Подобный же прибор, только с некоторыми изменениями, предложенными профессором Людвигом, состоял и в моем распоряжении. Считаю не лишним этот прибор, весьма ценный по идее и удобный, даже эффектный по исполнению, описать подробнее, так как ему, несомненно, предстоит войти в обычный инструментарий физиологических лабораторий.
Основание прибора собственно то же, что и в известных, так называемых людвиговских часах для определения тока крови Stromuhr. На пути кровеносного сосуда, в ппэ не прерывая его, т. е. во весь поперечный разрез его, помещается прибор, который принимает в себя известный объем крови со стороны втекания, измеряет его и переносит в противоположный конец сосуда, повторяя это постоянно. Достигается это тем, что прибор, состоящий из двух половин, полости которых сообщаются между собою в верхней части, ритмически меняет свое соединение с концами кровеносного сосуда. Когда половина прибора, сообщающаяся с концом сосуда, откуда жидкость втекает, наполнится до известного предела, эта половина быстро приводится в сообщение с концом, куда жидкость утекает, и теперь новая порция крови, входящая в пустую половину, теснит раннюю вон из прибора. Само собою разумеется, что вначале в половину, из которой в первый раз должно вытекать, наливается какая-либо индифферентная жидкость. Чтобы порция крови, входящей в прибор, не смешивалась в приборе с порцией выходящей (условие, при котором, понятно, только и можно отмечать объем входящей крови), эти порции разделяются между собою каким-нибудь посторонним веществом: маслом (в старых людвиговских часах) или воздухом (в новом приборе), постоянно наполняющим соединительную часть между обеими половинами прибора и ритмически переходящим то в одну, то в другую половину.
B Stromuhr основная задача прибора была исполнена далеко не удовлетворительно. Во-первых, масло скоро смешивалось с кровью, и потому точное отсчитывание объема входящей крови делалось все труднее и труднее. Во-вторых, перемена соединений половин прибора с концами кровеносного сосуда производилась рукой. В-третьих, число этих соединений приходилось считать самому. Таким образом никакой автоматичности! И отсюда понятный ряд неточностей и неудобств прибора.
В приборе, с которым работал Стольников, многие из указанных неудобств были устранены. Разделяющим веществом между порциями крови был воздух. Объем вливающейся крови отмечался автоматически на бесконечной бумаге. Но и здесь перемена соединений производилась от руки. Нужно, впрочем, заметить, что прибор Стольникова представляет некоторое уклонение от общей идеи описываемых приборов. Благодаря тому, что у Стольникова обе половины прибора были открыты вверху, втекание и вытекание крови из прибора происходили не в одном и том же размере - сколько притекло, столько вытекло, - а могли расходиться между собою.
В приборе, которым пользовался я, устранен и этот последний недостаток. Прибор стал вполне автоматичным и в таком виде поистине является торжеством той, так сказать инструментальной, тенденции в физиологии, которой все время так неустанно служила и служит людвиговская лаборатория. Прибору вполне приличествует название автоматического измерителя или определителя кровяного тока.
После этого общего изложения будут легко и скоро поняты и детали нашего прибора.
К станку с механизмом для бесконечной бумаги обыкновенного кимографа прикреплены (на месте манометра) два вертикально стоящих калибрированных стежлянных цилиндра. Верхние их отверстия закрыты герметически металлическими оправами. От одной оправы к другой идет полая металлическая трубка, сообщающая таким образом полости обоих цилиндров между собою. Нижнее отверстие каждого цилиндра при помощи раздвоенных стеклянных трубочек, соединенных каучуковыми, свявывается с каждым концом кровеносного сосуда, так что между отверстиями цилиндров и концами кровеносного сосуда в средней части соединений имеются четыре каучуковые трубки. Эти трубки расположены, сближены попарно от разных цилиндров или разных концов сосуда, что совпадает. Если придавить одну пару каучуковых трубок, то, например, правый цилиндр останется в сообщении с центральным концом сосуда, а левый с периферическим; придавливая другую и освобождая первую, устанавливаем обратную связь цилиндров с концами сосуда. Это попеременное зажатие то одной, то другой пары каучуковых трубок производится металлическим молоточком, который своевременно приводится в движение двумя электромагнитами. Деятельность этих электромагнитов связана наполнением цилиндров следующим образом. В цилиндрах находятся стеклянные полые полушары-поплавки. Всплывая над поднимающейся в цилиндрах кровью, они на известной высоте производят замыкание гальванической цепи, которое в конце концов (при посредстве четырех электромагнитов и двух отдельных батарей) обусловливает перемещение вышеупомянутого молоточкa. Нет надобности входить в подробное описание связи гальванических цепей прибора. Довольно сказать еще, что в моменты, когда кровь в цилиндрах достигает известной высоты и происходит замыкание гальванической цепи, не только производится перемена молоточка, но особыми электромагнитами приводится в движение и рычажок c пером на конце, отмечающим эти моменты на бесконечной бумаге.