Пчелиный Рой. Уплаченный долг
Шрифт:
Уайт молча смотрел на него.
— У меня не получается так хорошо всё рассчитывать как это делает Балабол, или анализировать как Рой… Но я просто пойду туда, и уже там разберусь, что делать.
— Я уйду с тобой. — сказал Уайт собирая оружие.
— Нет. — Кваз покачал головой. — Я потерял друга. Я потерял двух товарищей. Нужно чтобы хоть кто-то остался в живых. Если я не вернусь, уходи к Кумарнику, и расскажи, что случилось.
Уайт молча смотрел на него.
— Не могу. — сказал он наконец. — Сразу вспоминаю, как тот мур рассказывал про двух мужиков в баре. Вспоминаю и не могу. Умом всё понимаю, но всё равно не могу.
Кваз тихо усмехнулся.
— Тоже зацепило? Тогда попробуй сделать паузу. Не иди за мной сразу. Выжди. — сказал он и поднялся.
…Кваз стоял у отвесной стены. Оружие пришлось положить на землю, и привязать бечёвку. Теперь следовало сделать один фокус, о котором никто не догадывался. Кваз снял обувь. Тихо, стараясь не шуметь он вытянул руку, прижал к стене и впился когтями в старый кирпич. Затем вытянул вторую руку и пробивая изоспан когтями схватился выше снова царапая кирпич.
У него была вторая стадия обращения в кваза, как классифицировал когда-то очень давно Рой, по собственной классификации. То, что Рой выделил, как первую стадию выглядело как обычный зомби — впалые глаза, неестественный цвет лица, затянувшиеся, но не сошедшие раны, острые скулы и прочее. Так выглядят зомби в кино. Второй стадией было изменение по типу лотерейщика — гипертрофированно нарастали мышцы, увеличивая объем фигуры, и несколько вытягивался позвоночник, добавляя роста, при сильной форме прорастали и когти, при слабой — руки оставались почти человеческими. На третьей стадии рост и мышечный объём увеличивался многократно, достигая размеров топтуна или даже кусача, и начинали пробиваться костяные пластины экзоскелета.
Форма обращения была вторая слабенькая — руки остались человеческими, только стали более мускулистыми, и добавились небольшие когти. Не такие длинные, чтобы резать ими колбасу… Но зато это не мешало пользоваться туалетной бумагой.
И теперь Кваз, как гигантская кошка цеплялся когтями в крошащиеся кирпичи и раствор между ними и карабкался вверх. Дело сильно облегчали когти на ногах и изоспан, который он старался аккуратно проколоть, чтобы при возможности зажать в кулаке.
Гигантская кошка… Как же! Скорее собака, которая лезет по отвесной стене. У Льва Толстого кавалеристы говори про новичков первый раз севших на лошадь — «как собака на заборе». Да тут собака была не на заборе. Собака была на стене. А Эйнштейн сказал вообще — «все мы гении, но если вы будете судить рыбу по её способности взбираться на дерево, она проживёт всю жизнь, считая себя дурой».
Вспомнив эту цитату он чуть не свалился от сдерживаемого смеха. И порадовался про себя, что он не рыба, которая пытается влезть на дерево, а только собака, которая пытается влезть на дерево. Но как говорил тот же Эйнштейн — «только те, кто предпринимают абсурдные попытки, смогут достичь невозможного».
Кваз продолжал карабкаться, ожидая выстрела в спину или в голову. Но Батя был прав — этот сектор не охранялся. Маленькое окошко было уже в трёх метрах над головой. Коготь на правой руке треснул ломаясь. Правая рука соскользнула. Кваз повис на одной руке и ногах, чувствуя как его тянет вниз, махнул правой рукой, и снова вцепился в изоспан. Ни один рейдер не решился бы здесь полезть — у них ведь нет когтей на пальцах. Несколько рывков, и Кваз ввалился в оконце чердака сдерживаясь, чтобы не заскулить — из под сломанного когтя сочилась кровь. Сняв с пояса нож он без жалости обрубил коготь, и отковыряв мелкие кусочки замотал палец куском футболки.
За бечёвку Кваз поднял своё оружие, и глянув вниз увидел Уайта. Тот не смог долго ждать. Он приложил палец к морде призывая к молчанию. Через это окошко должны были протягивать кабели электропитания, интернета. Искомое нашлось быстро. Привязав один конец второй он сбросил Уайту. Тот залез быстро, как на учениях, и втянул за собой предусмотрительно оставленное внизу оружие.
— Так. Теперь мы здесь… Как будем действовать дальше?
— Посмотрим, где они могут держать живых людей, и выпустим?
— Пожалуй. — согласился Кваз. — Без Бати и Ярла много мы не навоюем.
— Ещё нужно посмотреть, что можно поджечь. Нужна какая-то диверсия, чтобы отвлечь их всех.
— Не нравится мне всё это. — задумчиво сказал Кваз. — Я допускаю, что нас могли не заметить сенсоры — они ведь включают свой дар по необходимости, да и народу тут должно быть ого-го. Но мне кажется этот Чалый не оставил бы этот сектор и это окно совсем без внимания.
— Думаешь ещё одна засада? — спросил Уайт снимая пистолет с предохранителя.
— А чёрт знает. — пробормотал Кваз. — У меня для них есть как минимум ещё один сюрприз. А пока пойдём посмотрим, что мы можем сделать.
Уайт сделал пару шагов, и вскинул оружие — рядом, искусно спрятавшись в углублении и накрывшись ветошью лежал человек. Человек не шевелился. Кваз подошёл и сдернул с него ветошь.
Чердак всё-таки охранялся — это был снайпер муров. Вот только было одно но — он был мёртв.
— Недавно убит… — пробормотал Уайт щупая пульс. — Пульса нет, но тело ещё тёплое.
— Чё за… чертовщина? — спросил Кваз поудобнее беря свой автомат.
— Не знаю. — Уайт был ошеломлён не меньше него.
— Ладно, пошли дальше. — кивнул Кваз. — Потом разберёмся.
Входная дверь скрипнула, и Кваз с Уайтом вышли на небольшую площадку. На площадке прислонившись спиной к стене и опустив голову дремал ещё один охранник. Автомат лежал тут же, у правой руки.
Кваз шагнул к нему, чтобы упокоить, но этого не потребовалось — тело завалилось на бок. Второй охранник тоже был мёртв. Кваз и Уайт переглянулись.
— Меня это нервирует даже больше, чем бдительная охрана. — нервно сказал Кваз. — Давай-ка побыстрее отыщем местный карцер, или тюрьму.
Уайт кивнул.
Крадучись оба двинулись вниз. Уайт показал на что-то на стене. Это был план пожарной эвакуации. Он был очень к месту — стало видно расположение всех комнат и коридоров.
Центральный зал был отмечен, так же, как и раздевалки и тренерские. Из-за стен начала играть музыка. Помнится Рой рассказывал, что именно так проходят гладиаторские бои у муров.
Пообщавшись жестами Уайт и Кваз решили, что пленников вполне могут держать на первом этаже в одной из раздевалок.
Подойдя к одному из коридорчиков, которые вели к центральному стадиону оба вскинули оружие — коридора стоял часовой, привалившись к стене, и судя по опущенной голове дремал. Кваз аккуратно ткнул его стволом автомата. Часовой стал заваливаться на бок, и сползать по стене.
Ещё один труп. Уайт и Кваз снова обменялись взглядами.
Как говорил тот же Альберт Эйнштейн — «случайности использует Бог, чтобы остаться анонимным».