Пчелиный Рой. Уплаченный долг
Шрифт:
Единственное светлое пятно в облике — на фоне черной рубашки, наличие которой не скрывало частично распахнутое пальто, выделяется толстая цепь из белого металла. Серебро, платина или что-то вроде этого. Оружия у человека не наблюдалось
В руках этот «человек в чёрном» держал трость опять же чёрного цвета, на ее рукояти просматривались скромные накладки из того же серебристого металла, что и в цепи на шее.
Батя оценил ситуацию, взглянув на Роя и остановил руку у пистолета, затем медленно убрал её. Остальные бойцы поступили так же.
— Спокойно ребята, за оружие не хватаемся. — сказал Рой посерьезнев. — Это Гробовщик.
— Правильно. — кивнул человек в чёрном. — Вы просто не успеете его использовать. Я хочу кое-что с вами обсудить. Возможно после этого мне придётся убить вас.
Глава шестьдесят восьмая
История Гробовщика
Никто не знает, откуда берётся скреббер.
Заметки Полковника.
Гробовщик опёрся руками на трость и обвёл всех взглядом.
— Рой и ещё четверо. Я вижу только троих… Где четвёртый?
— А я здесь. — из туалета в вразвалочку вышел Кваз. — И скажу тебе сразу — чтобы убить Роя, тебе нужно будет убить меня.
У Роя только глаза округлились от такой глупости.
— Он не понимает, с кем говорит. — сказал он.
В воздухе явно стаяла атмосфера напряжённости. Гробовщик медленно повернулся лицом к Квазу, и опёрся на трость двумя руками, внимательно оглядел. Внезапно он вздрогнул, его лицо под маской чуть изменилось. Словно он вспомнил что-то.
— Да нет. — сказал Гробовщик. — Как раз очень хорошо понимает…
Повисла нехорошая тишина. Батя смотрел так, как будто бы встретил родного брата. Он явно понимал, что этот человек гораздо опасней, чем выглядит, да и подобная манера общения для него была не новой. Даже все вместе они не смогли бы справится с этим человеком.
— Что ж… — Гробовщик вдруг резко переменился в характере — прямая осанка стала более вольной, руки опирающиеся на трость расслабились, буравящий взгляд из подо лба сменился самым обычным, плечи тоже расслабились. — И это очень даже хорошо.
Он даже чуть улыбнулся.
— Не будь так категоричен, друг мой. — добродушно сказал он Квазу. — Я ведь не мясник на бойне, я не получаю удовольствия от убийства.
Рой был в шоке. Только что при нём смерть пришла за своей жатвой, а один мальчишка сказал ей, что она ошиблась адресом и вообще шла бы в другое место. И смерть извинилась.
Гробовщик добродушно повернулся к Рою, и сказал:
— Я переговорю с вашим товарищем наедине. Потом со всеми остальными. Подождите здесь. Пожалуйста.
Слово «пожалуйста» было фикцией, они знали это оба, но Рой против воли кивнул. Скорее всего Гробовщик сказал его для Кваза.
Гробовщик и Кваз вышли в соседнюю комнату, раздался звук отодвигаемой мебели, а затем негромкий баритон гробовщика.
— А ему ничего не грозит? — спросил Ярл нахмурившись.
— Нет. — выдохнул Рой, чувствуя как устали ноги. — Ему-то как раз ничего и не грозит. Гробовщик никогда не трогает детей.
— Кто это такой? — спросил Батя.
— Это… — Рой стал подыскивать нужные слова. — Один из местных старожилов… Почти легенда. Некто вроде ангела смерти. Те, кого он ищет никогда не могут спрятаться, а те, кто пытались его убить уже не живут.
Батя внимал.
— Говорят, он с войны сюда попал. В Улей прямо из окопа свалился, и тут же кого-то убил. Для него это словно поздороваться. Всю жизнь провоевал или без войны убивал. Убивать он умеет превосходно. Говорят, первый здешний клиент ему просто под руку подвернулся, а вторым он убил того типа, который его крестным стал. Чем-то не понравилась кличка, говорить против ничего не стал, проще убить. И после этого сам себя окрестил Гробовщиком. Такой позывной на войне был.
— В одиночку пережил… всё? — недоверчиво спросил Батя. — И даже групповые засады?
— Угу. — кивнул Рой. — У него очень много даров Улья. За оплату заказов он берёт только жемчуг. Никто не знает какие у него дары, точнее всех его даров. Известно только, что он ментат, что может спокойно идти мимо любых заражённых, даже мимо кусачей, руберов и элитников, а те даже внимания на него не обратят. То ли невидим для них, то ли не считают добычей. А ещё он может убивать током — одно касание тростью, и кусач валится поджаренным, были свидетели. Или вообще без трости — рукой по плечу похлопает, или по голове, и привет — у человека дым из головы пойдёт. А для ментальных атак он неуязвим. Ни одна нимфа не сможет им управлять.
— Что-то мне не нравится, что пацан там с ним один. — нахмурился Ярл.
— Да нет. — Рой искренне надеялся, что прав. — У него есть принципы. Он никогда не трогает женщин и детей. А если кто-то пытается натравить его на них прямо или косвенно, он может взять и убить заказчика. Так, что наш друг в безопасности. И если бы не он, неизвестно, как бы Гробовщик поступил с нами.
— Хорошие принципы. — кивнул Батя. — А что еще известно про местного следователя?
— Был случай. — начал Рой. — Когда в Полисе один из депутатов решил убить одного клокстопера, чтобы ограбить тоже кстати легендарного. Карат кажется того звали. Того убить, а девчонку мелкую с ним, которую тот вместо дочери караулил педофилам отдать. Только вот по щам получил от этой парочки. И не успокоился, а через третьих лиц натравил на них Гробовщика. Закодировал даже особым даром, чтобы тот его людей не убил. Да только ничего у него не вышло. Гробовщик первым делом увидел третьего товарища и девчонку, и пошёл поговорить. Потом встретил этого самого Карата и поговорил с ним. _Читай на Книгоед.нет_ А потом убил всех прихвостней того депутата, а тех, на кого закодирован был — тоже убил, правда руками Карата. А потом развернулся и пошёл в Полис.
— А депутат? — спросил Уайт, которого эта история очень заинтересовала.
— А депутата звали Бирон… — сказал Рой. — Когда гробовщик пошёл к нему, он сказал: «Я хочу кое-что обсудить с ним. Возможно после этого мне придётся убить его».
Все выжидающе смотрели на него.
— И теперь этот Бирон мёртв. Охрана была ого-го — не одно ведро жемчуга ребята съели. Но тоже померли.
Батя усмехнулся.
— Похоже он начал мне нравиться. — сказал он.
— В любом случае не раздражайте его и не направляйте на него оружие. — посоветовал Рой. — И не хватайтесь за оружие. Он неуязвим. По крайней мере для нас.