Печать бога

Теоли Валерий

Из ворот храма двинулась процессия разномастных гробов, несомых послушниками и учениками Ордена Мудрости. В конце шестеро дюжих мастеров-ведунов, употребивших, судя по их нетрезвым лицам, горячительного напитка в честь бога Бухаиля, несли украшенный цветами и яркими ленточками гроб из красного дерева. Движения их были неуверенными, шли они не в ногу. Чья-то нога подвернулась, чего и следовало ожидать, тяжёлая ноша грохнула о каменные ступени, крышка отлетела при ударе, явив миру бренные останки магистра ди Сави в погребальном саване. Закричали пострадавшие при падении гроба ведуны, толпа разом ахнула, кто-то бросился помогать поднимать гроб и ставить крышку на место.

–

Вальден! На кого ж ты нас покинул, голубчик!
– завопил ди Вижен и кинулся к покойнику, нащупывая припрятанный в рукаве жертвенный нож.

Тело человека, конечно, неприкосновенно, нарушение данной заповеди расценивается как тяжкий грех, однако, командор был уверен, что в будущем отмолит сие прегрешение, заказав поминальную службу в Соборе Трёх Богов. К тому же, он непременно поспособствует наказанию виновных в смерти преподобного магистра.

Подобравшись вплотную к телу и стараясь не смотреть в обезображенный пламенем лик, не дышать, ди Вижен стал незаметно доставать священный нож. Тут его, как назло, оттеснили от покойного, гроб накрыли крышкой, и процессия возобновила шествие по улицам города.

Уныло плёлся за гробом командор, глаза его были полны слёз, а душа - отчаянья. Нанятые специально на мероприятие из числа послушниц Ордена Мудрости плакальщицы голосили на разные лады, восхваляя добродетели покойного магистра, его ум, честь и совесть. Размахивали кадилами и крестами, читая молитвы, священники. Некоторые сердобольные товарищи преподобного воздавали должное его богу-хранителю, распивая бутылки с настойками и распевая на ходу гимны в честь Бухаиля. Царила атмосфера непринуждённой скорби по преждевременно умершим насильственной смертью членам Ордена.

Процессия вылилась через городские ворота на устроенное в поле новое кладбище. Там были свежевырытые могилы, куда поспешно - солнце клонилось к горизонту - закапывали гробы, произнося напутственные молитвы и добрые прощальные слова. Здесь ди Вижен увидел святого охотника, тенью скользящего меж могильных холмов и сочувствующих людей. Адами, вероятно, искал встречи с Великой Магистрессой, которая по обыкновению произносила прощальные речи на похоронах подчинённых. Странно, её командор в похоронной процессии и на кладбище не замечал.

Прощальную речь взялась сказать матушка Лазария ди Шизо, нарядившаяся по печальному поводу в чёрную шёлковую мантию, натянутую поверх небесно голубого атласного платья. Шляпу настоятельницы украсили жёлтыми тюльпанами - вестниками разлуки с любимым человеком. Подняв очи к небу, по которому плыли облачка, отдалённо напоминавшие белокрылых лошадок, она начала говорить.

– Я рада сегодня видеть всех вас здесь, дорогие друзья! У человека в жизни есть два события, равнозначные по значимости: день рождения и похороны. Наш общий друг Вальден ди Сави, преподобный магистр Ордена Мудрости, - она всхлипнула и элегантным, лёгким движением смахнула наметившиеся на ресницах слёзы, - этот талантливейший поэт, гениальный мыслитель сегодня умер. Так и напрашиваются из моего трепетного, нежного сердца строки, написанные мною, когда меня известили о его трагической кончине...

Ди Вижен не желал слушать отвратительную, по его мнению, поэзию матушки Лазарии. Заорав нечто умилительное, он рассчитанным движением запрыгнул на державшийся руками носильщиков гроб и сшиб с него крышку, оказавшись поблизости от цели. Не выдержавшие командорского веса носильщики выронили гроб, рухнувший в яму вместе с завывающим ди Виженом.

– О, я понимаю ваши чувства, дорогой друг, но возьмите себя в руки!
– патетично крикнула в яму матушка Лазария.
– Милого Вальдена уже не вернёшь, он навсегда останется в нашей памяти. Господь Всемогущий, да помогите же ему вылезти оттуда кто-нибудь!

Командора с превеликим трудом вытащили из могилы. Сутана его, испачканная сырой могильной землёй, изорванная после попыток вытащить ди Вижена, подцепив за ткань крюком, не подлежала восстановлению. И всё же он сиял от радости, которую многие приняли за расстройство расшатанных нервов. Выбравшись из щекотливой ситуации, он не пожелал остаться на поминальный ужин во дворце градоначальника и вернулся в резиденцию Ордена Карающих.

Глава 6. Мышиная возня

– Ужин! Ужин! Ужин!
– раздавалось отовсюду наравне с ударами вечернего колокола.

По коридорам городской темницы витал дурманящий аромат грибной похлёбки, забиравшийся в камеры и дразнивший заключённых, захлёбывающихся слюнями. По освещённому огнём настенных факелов коридору гордо шествовал тюремщик-повар в белом колпаке и переднике поверх кольчуги. На подносе дымили миски со снедью для начальника темницы, выводящей из себя воющий, бранящийся и выглядывающий из камер лихой люд.

От всеобщего гама проснулся Виктор. Как ни странно, он успел выспаться за те короткие часы, что даровал ему до заката солнечный бог Фариил, и чувствовал себя отдохнувшим и уверенным в правоте принятого им после разговора с горбуном решения.

Аполли был везде прав. Виктору не выбраться из переделки живым, ему не восстановить своё доброе имя и статус в Ордене. Оставалось лишь уныло ждать трагической развязки, либо, что было по душе бывшему монаху, с головой броситься в омут новой жизни, изо всех сил сопротивляться судьбе и выйти победителем. Виктора обуяло чувство возбуждения, подобное тому, какое испытывают лошади перед скачкой. Он поставил цель и либо добьется своего, либо погибнет. Так он решил и не отступит ни перед какими трудностями. Правда, он ни на секунду не забывал, по чьей милости оказался в затруднительной ситуации, положившей конец его старой, давно спланированной жизни, и собирался отплатить гадкому горбуну в будущем. Доверия Аполли не вызывал ровным счётом никакого, иметь с ним дело было всё равно, что полагаться на симпатию пустынного скорпиона, и Виктор уже думал, как ему отомстить. В голове роились фантазии, показывающие Виктора-победителя наступившим на горб Аполли; горбун слёзно умолял о пощаде, обещая отдать бесплатно все книги, артефакты и хранящиеся в заколдованной пещере сокровища.

"Вот ребёнок", - оборвал мечтания строгий внутренний голос. Заключённых держат в городской темнице всего несколько дней до выяснения обстоятельств задержания, потом либо отпускают, либо отправляют на каторгу, в настоящую тюрьму.

Да, действительно, в первую очередь нужно подумать о том, как выбраться из темницы. Стены толсты, дверь не выбить даже ручным тараном, прутья оконной решётки глубоко вмурованы в стену, к тому же, они крепятся железной рамой. Есть, конечно, возможность проскрести острым твёрдым предметом дыру в полу, чтобы попасть в подвал, а там попробовать прорыть подземный ход за пределы города; благо, темница лепится к городской стене. На это уйдут годы, нет, десятилетия! Он к тому времени состарится и, может быть, отдаст концы, передав дело всей жизни какому-нибудь молодому сокамернику. Чушь, полная чушь! Думай обстоятельно, а не представляй себе всякие глупости!
– заорал внутренний голос, как всегда не в меру серьёзный. Ну, обстоятельно так обстоятельно.