Печать дьявола
Шрифт:
Sur le marbre d'un escalier...
Чарующая красота стихов волной омыла его душу. Эммануэль часто читал эти строки. При воспоминании об Эммануэле Морис почувствовал прилив тёплой нежности и одновременно отвращение к себе. Господи, что он делает? С досадой захлопнув толстый фолиант и отбросив его на тахту, де Невер встал и нервно прошёлся по комнате.
На следующий день он вернул книгу Нергалу, сказав, что прочитанное его не увлекло, и отказался посещать их сатанинские сборища. Нергал смерил его злым взглядом, но ничего не сказал. Невер постарался забыть этот неприятный инцидент и сатанинскую книгу, но некоторые строки и сцены из прочитанного глубоко врезались ему в память и часто вспоминались,
* * *
Прошли первые недели учёбы. Встречаясь на лекциях и в библиотеке, приезжие стали постепенно запоминать имена и лица друг друга, некоторые делали первые попытки лучше узнать своих сокурсников. Бог весть почему, но особенно настойчивым это желание было у Эрны Патолс, темноволосой англичанки с горделивыми чертами египетской царицы. Вскоре по приезде она зашла к рыжей Лили фон Нирах и, подпирая спиной косяк двери, мерцающими глазами озирая свою сокурсницу, принялась расспрашивать немку о их сокурсниках. Вращавшаяся среди отпрысков самых аристократических семей Европы, Лили была для Эрны, приехавшей из Лондона и не знавшей никого из студентов, неиссякаемым кладезем информации. Лили же о каждом знала хоть что-то -- слушок ли, сплетню, разговорчик, а о некоторых располагала и вполне достоверными сведениями. Эрне не очень-то нравилась эта изломанная кривляка, считавшая, что ей равны разве что Гогенцоллерны, но выбирать не приходилось.
– - Мормо? Август?
– - Лили вдела в ухо серёжку, -- он родом из Австрии. Его прапрадед сколотил недурное состояние, кое-кто даже считал, что он нашёл философский камень, так вдруг обогатился. Во всяком случае, Августу принадлежат сейчас замок Мормон в Цислейтании, не помню, в Далмации или Галиции, и дом Чемош в Транслейтании, в Венгрии. Или это Хорватия?
– она чуть наморщила нос, вспоминая границы.
– - Впрочем, что за разница? Он считается завидным женихом, хотя...
– - Хотя?
– - Да кто его знает...
– - Лили внимательно оглядывала себя в зеркале, пудря нос, -- сплетни ходят разные. Представь, в его огромном замке всего трое слуг, и никто с окрестностей туда -- ни ногой. А, впрочем, мало ли вздора люди несут...
– - А этот, что с ним постоянно... Фенриц Нергал, кажется.
– - Фенриц? О, он тоже далеко не нищий. Я слышала о нём. Весёлый малый, гурман и жуир. Кутежи, карты да бордели. В последнее время, говорят, увлёкся наукой.
– - Лили, припудрив лицо, застегнула на шее замочек бриллиантового колье.
– - А кто тот... высокий, чернявый, с носом, как у ворона. Кто он, кстати? Француз?
– - Сиррах Риммон? Он, вроде бы, из Швейцарии. Но они пришлые. Там в роду, как я слышала, непонятная история. Вся родня вымерла в одночасье, дом Риммона как скосило. Сиррах -- младший, по праву рождения ему светил бы разве что полковничий чин в армии, а теперь в его распоряжении солидный семейный капитал. Он единственный, кто остался в живых. Погибли его отец, брат и несколько слуг. История там тёмная, очень тёмная. Но сам он очень недурён... В нём что-то есть.
– - Лили плотоядно причмокнула губами и прикрыла веки.
Эрне на мгновение стало как-то не по себе, точно приближалось лёгкое недомогание, и она с досадой подумала, не простудилась ли на коридорном сквозняке? Однако с равнодушным видом продолжала осторожные расспросы, и, казалось, предмет беседы занимает её весьма мало. Лили же болтовня доставляла видимое удовольствие.
– - Морис де Невер? Юный Казанова. Очень любит женщин. Когда проездом из Ньевра был в
– - И, конечно, долги? Небось, прокутил уже всё, что было в семье?
– - Нет. Его отец почему-то имел право пользоваться только процентами с семейного капитала, а завещано всё было Морису. Кроме того, мать Мориса -- она из Шатобрианов -- оставила ему немалую сумму. К игре он равнодушен, а бабы ему сами на шею вешаются. Правда, он транжирит деньги на наряды, но при его-то состоянии... Красавчик очень, очень мил.
– - Лили кокетливо провела щёточкой по бровям, и снова причмокнула алыми губами.
Эрна почему-то опять вздрогнула, ощутив волну непонятой, нервной дрожи, прошедшей от пяток и до макушки. Даже пальцы у неё заледенели. С чего бы? Но всё снова быстро прошло, и она продолжила непринуждённые расспросы:
– - А кто этот... как его? На испанца похож или на итальяшку...
– - Ригель?
– - Лили задумалась, потом презрительно сморщила нос.
– - Декан сказал, что он испанец. Ничего о нём не знаю. И ведёт себя странно. Хотя, кто знает, он так красив, -- Лили склонила голову и снова задумалась. В её зелёных глазах что-то блеснуло, и она едва заметно улыбнулась, обнажив мелкие белые зубы, мелькнувшие среди алых губ.
Эрна удивилась, что нищий испанец показался Лили красивым, сама она отнюдь этого не находила, но тут, уже в третий раз, она ощутила необъяснимый трепет, волной прошедший по телу. Уж не простудилась ли она, в самом деле? Почему так знобит?
– - Толстого немца, этого, как его... а, Генриха Виллигута, я тоже не знаю, -- продолжила между тем Лили.
– - Говорят, из какого-то приюта. Декан, он женат на кузине моего отца, говорит, что эти двое -- тёмные лошадки. Но все документы в порядке и обучение обоих оплачено.
– - А этот... забыла имя... ну, еврейчик, что с тобой приехал. Тоже тёмная лошадка? Как он смог пробраться сюда?
– - А, Хамал?
– - Лицо Лили искривилось досадой и злостью.
– - Да с такими деньгами -- куда хочешь проберёшься.
– - Так он богат?
– - в вопросе Эрны промелькнула тень заинтересованности.
Лили хохотнула -- возмущённо, злобно и несколько завистливо.
– - Не то слово. Он состоятельнее Нергала, Мормо, Риммона и Невера, вместе взятых. Его прадед и дед были ювелирами и сколотили колоссальное состояние на заказах двора. Да и этот щенок разбирается в камнях. Сразу назвал стоимость моего колье и серёг, представляешь? С точностью до франка. Оказывается, я переплатила. Подумать только! Куда всё катится, чёрт побери, не понимаю. Раньше сынкам и внукам еврейских ремесленников путь в общество приличных людей был заказан. А теперь, крестился и -- нате вам, пожалуйста!
– - прошипела она с нескрываемым раздражением.
– - При желании этот иудей мог бы купить Версаль! Подумать только! Лезут эти парвеню отовсюду, как голодные крысы. Один такой купил недавно фамильный замок Митгартов, представляешь?