Печать Индиго
Шрифт:
– Пошла прочь, дура! Ты чего это вздумала, выслеживать меня?
Он посмотрел с ненавистью на беременную девицу и вновь обернулся к зардевшейся Насте, которая так и стояла в углу, с силой прижимая к себе белье. Марфа же обезумев, кинулась с кулаками на Настю, снова дико заголосив. Федор был вынужден схватить Марфу за руку, загораживая собой Настю. Удерживая кричащую девушку на расстоянии вытянутой руки от себя, он с угрозой замахнулся на Марфу.
– А ну, прекрати, сказал! Или сейчас отведаешь моего кулака! – с угрозой заявил Федор. Марфа, увидев в его красивых глазах злость, заголосила еще сильнее.
В следующий миг дверь в конце коридора отворилась и на пороге горницы появилась Мирослава.
– Что здесь происходит? – недовольно спросила она. Увидев двух девушек, а между ними взъерошенного Федора, Мирослава вмиг смекнула в чем дело. Приблизившись к молодым людям и, отметив занесенную руку Федора над головой Марфы, Мира добавила. – Федор, только попробуй ударить ее!
– А то, что же? – проклокотал с вызовом Федор, но руку все же отпустил.
– Я расскажу все твоему отцу.
– Идите, рассказывайте! – набычился Федор и зло взглянул на всех трех женщин. – Только и можете отцом стращать! Ну ничего, скоро будет моя власть в этом доме! Тогда вы все у меня по заслугам получите! – бросил он и быстро прошествовал мимо Мирославы, Марфы и Насти вниз по лестнице. Женщины смотрели ему вслед, не понимая, что означали слова Федора.
Слетев с широкой дубовой лестницы, Федор устремился в переднюю. Его существо клокотало от злобы и бессилия. Все эти гадкие приживалки в их доме, словно сговорились против него. И эта мерзкая баба, новая женушка его отца, которая окрутила Тихона Михайловича и вертела им, как хотела, невероятно раздражала его одним своим видом. Ведь именно из-за нее Тихон Михайлович не позволял ему приближаться к Славе, и это вызывало дикий бешеный гнев у молодого человека.
Федор летел по темной пустынной передней, но вдруг перед ним появился высокий человек в темных одеждах. Молодой человек замер, как вкопанный, узнав Кристиана фон Ремберга. Лишь на миг взгляд Артемьева остановился на ледяном фиолетовом взоре пруссака и в следующий момент Федор, оскалившись, выдохнул:
– А! Господин фон Ремберг! Вы обещали, что девка будет моей! И что же? Я устал ждать!
Медленно сузив глаза на гневный выпад Федора, Кристиан глухо прочеканил:
– Время пришло. Я приехал известить вас об этом. Вы готовы исполнить все как я вам велю?
– Готов! Но только если в обмен я получу девку в жены.
– Получите, как мы и договорились. Но есть некое условие, – заметил мрачно фон Ремберг.
– Какое?
– Поклянитесь, что выполните его, в противном случае уговора не будет.
– И что же это?
– До венчания, вы не будете прикасаться к ней. Ибо девица должна остаться чиста до свадьбы.
– Ну, это не страшно, – не задумываясь, вымолвил порывисто Федор. – Я клянусь, что не трону ее до венчания. Даю слово!
– Вы знаете, что будет, если вы нарушите клятву? – спросил тихо мрачно Кристиан.
– Не смейте запугивать меня! – выпалил гневно Федор, сжав кулак, отчетливо помня рассказ своего денщика о том, как эти люди опасны. Но в это мгновение Федор был готов заключить сделку с самим дьяволом, только бы заполучить вожделенную светлоокую прелестницу. – Я сказал, что не трону ее!
– Я вижу, что прекрасно знаете, – вынес вердикт фон Ремберг. – Тогда наш договор в силе.
– И что же я должен делать?
– Многие недовольны непомерными сборами, которые взимают по указу вашего воеводы Ржевского, – начал тихо Кристиан.
– Да, это так, – кивнул Федор, нахмурившись.
– Вы должны возглавить бунт…
Глава II. Бунт
Утром тридцать первого числа Слава возвращалась из сиротского приюта, который окормлял Тихон Михайлович, постоянно жертвуя на сирот довольно большие деньги. Вот и в этот день, девушка по повелению матушки ходила в приют осведомиться какие надобны вещи и провиант на ближайший месяц, дабы Тихон Михайлович мог выделить нужные средства на это благое дело. Приют находился всего в версте от усадьбы Артемьевых, и Слава часто ходила туда одна без сопровождения сенных девушек. Улица, по которой девушка обычно возвращалась домой, была тихой и малолюдной.
Однако сегодня, на Никольской улице творилось нечто странное. Еще рано поутру, направляясь к приюту, Слава слышала странные выстрелы и шум со стороны гарнизона, но совсем не обратила на это внимания. В эту пору в Астрахани стоял многочисленный полк в тысячу человек. Оттого стрелковые учения солдат не были редкостью. Завершив все свои дела в приюте, девушка после полудня направилась домой. Но едва вышла на знакомую улицу, как ей навстречу попались несколько десятков мужиков, вооруженных нагайками и палками, а некоторые даже оружием. Между ними виднелись стрельцы и солдаты. Лица их злые и неприветливые испугали девушку, и она чуть отошла в сторону, уступая им дорогу. Когда они проходили мимо нее, Слава заметила угрожающий взгляд крайнего мужика. Он презрительно посмотрел на девушку и, скорчив злую гримасу, отвернулся к товарищам. Со всех сторон улицы слышались шум, брань, а также до слуха девушки долетали бравадные крики, призывающие к всеобщему бунту против самоуправства воеводы.
Толпа мужиков быстро прошла рядом с нею и Слава, невольно оглядываясь им вслед, устремилась дальше. Соседние улицы тоже были многолюдны, и везде сновали вооруженные стрельцы, посадские жители, рабочий люд и вообще странные неприглядные личности похожие на попрощаек. Быстро прибавив шагу, Слава поспешила домой, отмечая, что кричащих и негодующих жителей становится все больше. Достигнув высокого частокола, который окружал усадьбу Артемьева, девушка громко постучала в калитку высоких ворот.
Тяжелая калитка отворилась спустя несколько минут. Слава подняла глаза, ожидая увидеть одного из слуг, но перед ней возвышался Федор в темно-зеленом кафтане и красных сапогах. Не ожидая увидеть его в этот час дома, потому что днем он обычно находился на службе в речной конторе, девушка удивленно воззрилась на него. Федор оглядел ее недобрым взглядом и впустил на двор. Затем быстро захлопнув тяжелую калитку за девушкой, молодой человек закрыл железный засов на воротах и обернулся к ней.
– Ты где это шаталась? – спросил Федор хмуро, пристально рассматривая девушку с головы до ног.
– В приют ходила, – ответила просто Слава и хотела обойти его, направляясь в дом. Но Артемьев властно удержал ее за плечо и добавил недовольно:
– Ты видела, что творится на улицах? Зачем одна пошла и отчего слуг с собой не взяла?
– Здесь недалеко. А матушке нездоровится. Тихон Михайлович разрешил мне…
– Батя много тебе позволяет! – возмутился Федор, предостерегающе оглядывая девушку, одетую в простою серую юбку и светлую кофточку. – На месте отца, я бы тебя вообще за порог не пустил!