Печать Индиго
Шрифт:
– Я могу помочь вам, жениться на ней, – продолжал фон Ремберг.
Федор окончательно протрезвел и, низко наклонившись к пруссаку, тихо страстно прошептал:
– Если вы поможете мне, я отдам вам все, что у меня есть.
Холодным взором Кристиан оценивающе посмотрел в горящие глаза Федора и заметил:
– Мне ничего не нужно от вас. Я лишь вершу справедливость. Вы ведь любите девицу? Тогда отчего она должна прозябать в одиночестве, ожидая другого суженого?
Слова фон Ремберга до крайности понравились Федору, и он тут же согласно закивал.
– Да, да вы правы, господин фон Ремберг.
Кристиан видел, что
– Я помогу вам, Федор Тихонович. Но на что вы готовы пойти, чтобы добыть девицу?
– На все! – не раздумывая, выпалил Артемьев, и Кристиан отметил в глазах Федора неистовую решимость.
– Тогда, при условии, что вы будете слушать мои советы, девица скоро будет вашей.
В этот момент зал оживился, и Федор с фон Рембергом настороженно замолчали. В светлицу вошли Тихон Михайлович, Мирослава Васильевна, сваха, родственники невесты. Сваха громко затараторила скороговорку, о том, что наступило утро, дабы разбудить спящих гостей. И после уже громко сказала, обращаясь к Тихону Михайловичу:
– Ну что ж, сват, пора молодых будить, да пробу снимать?
– Пойдем, кума, проверим, как невеста честь берегла! – ответил ей тем же присказным голосом, улыбаясь Тихон.
Гости веселым пьяным караваном направились в комнату молодых. На пороге они остановились и дружно постучали. А сваха громко проговорила, чтобы ее услышали за дверью:
– Утро красное пришло! Вставайте голубки!
Спустя минуту послышались быстрее шаги за дверью, и через пять минут, дверь распахнулась. Семен взъерошенный, босой, но с довольным видом, в красной нарядной рубахе и штанах, стоял на пороге и его глаза светились озорным светом. Тихон Михайлович и сваха сразу же отметили, что после короткой брачной ночи настроение молодого мужа изменилось в лучшую сторону. Любаша, смущенная, стояла в центре горницы чуть поодаль, одетая в белую длинную домашнюю накидку, и скромно смотрела в пол.
– Ну, расскажи, Семен Тихонович, – обратилась сваха к молодому мужу. – Лед ломал, али грязь топтал?
Семен весь засветился и лучезарно улыбнувшись, ответил, свахе:
– Чиста, гусочка, да красива, что уж говорить…
Толпа дружно весело загудела, довольная словами Семена, и начала поздравлять Тихона Михайловича с хорошим выбором невесты. В это время сваха быстро закрыла дверь в спальню молодых, оставив их наедине, и направила свадебный поезд вниз в светлицу для продолжения свадебного пира.
Часть вторая. Возлюбленная тьмы
“Ты превратил свою жизнь в Ад. Вместо того
чтобы видеть Свет, ты ищешь Тьму…”
Анхель де Куатье
Глава I. Сова
Казанская губерния, Астрахань, 1717 год
(Великая Тартария, Астрахань, 7225 лето С.М.З.Х)
Июль, 27.
– Доченька, с севера прилетела сова с посланием, – произнесла Мира, едва они с дочерью остались наедине в спальне. – Через неделю мы едем в Архангельск. Северные волхвы уже ждут нас.
– Уже матушка? Так скоро? – опешила Слава.
– Да, милая. Владыко Лучезар известил в письме, что оставаться здесь далее опасно. И ты должна быть укрыта под сенями тайного скита.
– Матушка, вот подтверждение моим словам. Я же говорила, что видела на свадьбе одного из Темных.
– Возможно ты и права. И Темные прознали про древний камень.
В этот момент с улицы послышались сильный свист и крики. Мирослава проворно подошла к теремному расписному окну и выглянула наружу.
– Федор со своими друзьями с охоты вернулись, – произнесла озабоченно женщина, повернувшись к девушке, стоявшей около кровати, и добавила. – Опять для забавы невинную живность притащили.
С улицы послышался громкий лай собак и дикий вой животного. Слава уже оказалась подле матери и также выглянула во двор. Взгляд девушки сразу же наткнулся на Федора, который сидел верхом на буланом поджаром жеребце. В ярком, дорогом темно-зеленом кафтане, расписных сапогах с шапкой, сдвинутой на бок по-молодецки, он лихо гарцевал на коне по двору, таская за собой на длиной веревке зверя. Ободранная рыжая лисица жалобно скулила, привязанная за шею веревкой. Федор то и дело стегал полузамученное животное кнутом, заставляя привязанную лису бегать, что есть силы по двору. Он дико гоготал, когда окровавленное ошалевшее от боли животное, из последних сил пыталось быстрее передвигать лапами, не понимая, что происходит. Друзья Федора также сидели в седлах на своих жеребцах и, улюлюкая, развязными речами комментировали действия Артемьева, подбадривая его:
– Загонял ты ее, Федор, как девку на сеновале!
У Славы, которая в ужасе застыла у открытого окна на втором этаже терема, эта картина вызвала приступ тошноты. Она до боли сжала на груди маленькие ручки и дико смотрела за мучениями несчастного животного. Пробегая глазами по широкому двору, полному дворовых, девушка начала искать глазами Тихона Михайловича, потому что только он мог остановить изуверскую забаву Федора. Но старшего Артемьева не было нигде видно.
– Не могу смотреть на это, матушка! – воскликнула с болью девушка и вдруг, не выдержав, Слава сорвалась с места и бросилась прочь из спальной горницы матери вниз по деревянной широкой лестнице. Уже через минуту она вылетела на высокое каменное крыльцо терема. Тут же обратив взор на Федора, девушка храбро закричала. – Федор, не надобно бить ее!
Гогот молодых парней – дружков Федора вмиг смолк, а взгляд Артемьева поднялся вверх и недовольно вперился в Славу. Федор отчетливо отметил, что девушка взволнованна и понял, что она жалеет эту гадкую лисицу. Он не понимал, отчего она решила заступиться за животное. Все-таки Федор специально приволок лисицу на двор, чтобы показать всем свою удаль, так как собственноручно поймал живую лису. Все молодые люди, сидевшие верхом и дворовые, стоявшие по краю двора, устремили свои взоры на высокое крыльцо, где замерла стройная фигурка девушки со светлой косой. Лисица, получив передышку, тяжело упала на землю, громко хрипя. Федор зло оскалился и прохрипел в сторону Славы:
– А ну, ступай в дом! Нечего глядеть на то, что тебя не касается!
Девушка напряглась, увидев, как в следующий момент Федор со всей силы ударил бедное животное, которые заскулив, вновь вынуждено было вскочить на лапы и заметаться. И молодые друзья Артемьева снова дружно загоготали. Слава, поняв, что Федор вовсе не намерен отпускать несчастную жертву, прикусила до крови губу, уже собираясь бежать за Тихоном Михайловичем в кабинет. Однако вдруг девушка услышала за собой на крыльце шаги и мелодичный голос матери громко произнес: