Печать Сансары
Шрифт:
Он никогда не двигался так быстро на наших тренировках. Я даже не представлял, как много он сдерживал.
Я побежал к балконным дверям, надеясь, что барьер не выходит наружу. Если бы я мог ускользнуть, отойти на достаточное расстояние, может быть, придумать, что сказать…
Он бросился вперед быстрее, чем я успел среагировать, врезавшись в меня целиком. Его пузырь деформировался, когда мы столкнулись, и мы врезались в дверь со всей силой его атаки. Рамы раскололись, петли погнулись, и мы вылетели на балкон. К моему ужасу, непрозрачный синий дуэльный барьер продолжался снаружи, как будто стена не была препятствием, образуя полный круг вокруг нас.
Выхода не было.
— Юра, остановись, пожалуйста.
Мой голос дрожал. Я знал, что скоро умру. Юра прижал меня к перилам балкона, металл позади меня впился мне в спину, сила его ауры давила на меня спереди. Мгновение мы стояли неподвижно, затем он поднял руку.
Вода начала кристаллизоваться из воздуха, капля за каплей формируя смертоносный клинок.
— П-пожалуйста, не надо. Мы оба здесь на одной стороне. Мы оба хотим справедливости для Астаза. Я… Я могу помочь.
— Мне не нужна твоя помощь.
Моя сила замерцала быстрее, когда он начал наносить удары вниз, его ледяной меч находился на одной линии с моим сердцем. Я не мог пошевелиться, зажатый между его силой и твердыми перилами позади меня.
Я не хочу умирать.
«Я не хочу умирать!»
Оранжевый свет мигнул в моем периферийном зрении. Без предупреждения перила позади меня рухнули, и я начал падать с балкона.
Я упал назад, достаточно медленно, чтобы увидеть, как выражение лица противника медленно менялось в сторону удивления, а острие его клинка растворялось в тумане. Перила расплавились, и я почувствовал обжигающий жар на своей спине, где был в контакте с внезапно раскаленным металлом.
Но я лучше проведу недели, восстанавливаясь после ожогов, чем позволю «бесу» вырезать мне сердце на месте.
Вода преследовала меня, но теперь моя сила текла быстрее. Мой пузырь развернулся вовремя, чтобы отразить волну. Она обтекала меня и спускалась вниз, безвредно разбрызгиваясь на улице внизу.
Затем я ударился о землю. Мой пузырь разлетелся вдребезги, и я сильно ударился о камень.
Я, должно быть, потерял сознание на секунду, потому что следующее, что я увидел, это «бывшего друга», который витал надо мной. А его пузырь все еще был цел и невредим. Я горько пожалел, что не научился его технике разрушения, но было уже слишком поздно.
— Сдавайся, — сказал он, и вода поднялась, чтобы восстановить хрустальное лезвие в его руке.
Он навел лезвие на мое горло.
— Продолжать. Убегать. Это единственное, в чем ты хорош.
— Я… Я могу это сделать?
— Признайте свое поражение и бесчестие, и ты сможешь смежать.
Если бы я был смелее, если бы я был сильнее, может быть, я мог бы встать. Может быть, я мог бы бросить вызов его насмешкам, столкнуть его лицом к лицу и заставить признать, что моя честь так же честна, как и его собственная. Возможно, он убьет меня, но, возможно, я верну его уважение.
Но я не храбрый воин.
— Я признаю своё поражение, — пробормотал я.
Дуэльный барьер тут же рассыпался в сверкающую пыль, а затем и вовсе испарился. Без преграды на нас налетел вечерний ветер. Я вздрогнул от внезапного холода.
Юра насмешливо фыркнул, его клинок и пузырь мгновенно рассеялись.
— Тебе здесь никогда не было места.
Не говоря больше ни слова, он вспыхнул голубым светом, взлетел вверх и скрылся из виду.
Глава 38
Раскаяние
Я лежал, дрожа на холоде, промокший насквозь, моя сила была слишком истощена и слаба, чтобы поддерживать тепло. Малейшее движение посылало вспышки агонии по линии жара на моей спине, где плавящиеся перила прожигали мою одежду.
Я знал, что должен обратиться к целителю. Найти травы.
«Никто не собирался меня спасать. Я должен двигаться…»
Вскочил на ноги и пошел вниз по склону, вздрагивая на каждом шагу. Через несколько минут моя сила восстановилась достаточно, чтобы я мог подняться в воздух. Мой пузырь вспыхивал и исчезал, но прохладный ветер успокаивал мою спину.
Иногда ходил, иногда плавал.
Я, спотыкаясь, прошел через барьер в центр города и удивился, почему все выглядит таким незнакомым. Здания были такими крошечными, теснились друг к другу так сильно, что между ними едва могли пролететь два или три человека. Дороги были грязные и неровные, и во всем этом месте пахло гнилью.
Бледный свет подсвечивал мой путь, слабое фиолетовое свечение осветило землю вокруг меня.
Мне нужен был целитель, травник, кто-нибудь. Кто угодно.
Я нашел знак, который казался многообещающим, и постучал в дверь, шипя от боли при движении.
Это было посреди ночи. Никто не ответил. Я снова постучал, громче, и на этот раз окно наверху открылось, и из него высунулся молодой человек.
— Мне нужен целитель. Пожалуйста…
Его глаза расширились при виде меня, но он кивнул и исчез внутри. Через две минуты стояния и попыток дышать без крика от боли дверь открылась.
Молодого человека сопровождал другой, пожилой мужчина, который спустя секунду — стоял на коленях у костра, пытаясь вернуть к жизни другого человека.
— Придется подождать какое-то время, — сказал он.
Младший подвел меня к койке, и я лег на живот, пока он стягивал расплавленную ткань. К тому времени я был в полубреду, эмоциональное напряжение вкупе с физической агонией разрушало любое подобие здравомыслия.
«Юра так и не пришел меня добивать, и я выжил».
Я не мог вспомнить ничего конкретного о последующих днях, они были не чем иным, как смутным кошмаром, в котором самые беспощадные тренировки Юры казались мягкими.
Рассеянно я задумался, перестану ли когда-нибудь накапливать новые ужасные переживания, преследующие меня, но затем мысль ускользнула во мраке боли и сожаления, составлявших все мое нынешнее существование.