Печать тернового венца
Шрифт:
Тем временем они спустились на нижний уровень. Элька прикинула: обиталище Брамса находилось на глубине примерно десяти метров под особняком. Они оказались около массивной бронированной двери с кодовым замком. Над ней была прикреплена видеокамера.
– Если кто-то и проникнет в бункер, то сработает сигнализация, – не без гордости произнес Брамс. – Отвернитесь!
Элька отвела взор, и «профессор» быстро набрал длинный код. Дверь бесшумно раскрылась.
– Вот и мое убежище! – заявил Карл Брамс.
Комиссарша попала в просторную квартиру, обставленную антикварной мебелью. Стены были обиты шелковыми обоями, и о том, что они находились под землей, напоминало лишь отсутствие окон.
– Здесь имеется два генератора, вода поступает из скважины, а воздух – сверху, по специальной системе, – заявил Брамс. – Я могу продержаться под землей в течение года!
В каждой из комнат находилось по большому аквариуму, в которых сновали крошечные разноцветные рыбки. Они-то и были единственными живыми существами, разделявшими добровольное затворничество «профессора» Брамса. Элька увидела огромные шкафы, заполненные книгами (комиссарше бросился в глаза вездесущий бестселлер Дейла Уайта «Улыбка Джоконды»).
– И вам здесь не скучно? – спросила она.
Брамс
– О, у меня отличная библиотека, а кроме того, телефон и два компьютера, один из которых подключен к Интернету. Я – не Тимон Афинский, а скорее капитан Немо. И тот и другой предпочитали обитать изолированно от всего остального человечества, Тимон – в пещере, капитан Немо – в подводной лодке собственной конструкции. Я, подобно легендарному герою романа Жюля Верна, использую новейшие достижения техники.
«Профессор» провел Эльку в свой кабинет, комиссарша уселась в большое кожаное кресло. Брамс отправился на кухню и вернулся, таща за собой небольшой столик на колесах, заставленный всяческими вкусностями. Элька, обедавшая в самолете (подавали на редкость безвкусную отбивную, к тому же плохо разогретую, и две дольки помидора с зеленым листиком, что гордо именовалось «салатом»), с жадностью набросилась на яства. Брамс тоже «закусил», и Элька поразилась, как же много может помещаться в его желудке. Насытившись, комиссарша принялась смаковать фруктовый чай с песочным печеньем.
– Почему «Перст Божий» пытался вас убить? – спросила она.
Брамс, с легкостью опустошивший упаковку печенья, заявил:
– Ватикан чрезвычайно боится, что мне поверят. У меня есть доказательства того, что радиоуглеродная экспертиза возраста Туринской плащаницы, имевшая место в прошлом году, не заслуживает доверия.
Поймав недоумевающий взгляд гостя, Брамс вздохнул, вытер рот и включил ноутбук.
– Придется объяснять вам все в деталях, госпожа комиссар, – сказал он.
«Профессор» что-то подключил к ноутбуку, затем погасил свет и нажал клавишу. Из небольшого проектора, что был укреплен под потолком, ударил луч, и на белой стене возникло изображение Туринской плащаницы.
– Что вам известно об этой уникальной реликвии, госпожа комиссар? – спросил Брамс.
– Вроде бы она – кусок холста, в который, по преданию, был завернут Иисус Христос после снятия с креста. Согласно выводам двух экспертиз, первая из которых имела место в 1988 году, еще при папе Иоанне Павле, а вторая – в прошлом году, плащаница, которую миллионы верующих почитают доказательством воскрешения Христа, всего лишь средневековая подделка. Упомянутая вами радиоуглеродная экспертиза подтвердила выводы той, что была произведена в 1988 году: возраст плащаницы не две тысячи лет, а примерно шестьсот или семьсот...
– Браво! – воскликнул «профессор». – Для среднестатистического человека, для которого религия не играет решающей роли, вы очень хорошо осведомлены о том, что такое Туринская плащаница.
Элька скромно умолчала о том, что почерпнула информацию на сайте самого Карла Брамса. На стене застыло призрачное изображение худого мужчины с бородатым лицом и сложенными крест-накрест руками. Брамс подхватил нить повествования:
– Во всех четырех признанных церковью евангелиях имеется упоминание о том, что после снятия Иисуса с креста его тело, выпрошенное у Понтия Пилата Иосифом Аримафейским, влиятельным последователем Христа и одновременно членом синедриона, было погребено в пещере, являвшейся усыпальницей семьи самого Иосифа, недалеко от Голгофы. Казнь Христа состоялась в пятницу, он испустил дух, согласно всем евангелиям, через три часа после того, как был распят, примерно в шесть часов вечера. Приближалась суббота, в которую по еврейским законам требуется отдыхать. Тело Христа поместили в гробницу. Однако когда в воскресенье к могиле пришли женщины, желавшие обмыть и умастить тело, дабы завершить процедуру погребения, то обнаружили, что огромный камень, закрывавший снаружи вход в гробницу, отодвинут в сторону, а сам склеп пуст. Согласно христианским представлениям, Иисус чудным образом воскрес, а спустя еще сорок дней вознесся на небо.
В общих чертах эта история была известна Эльке: ведь когда-то, в детстве, она посещала церковные занятия, прошла процедуру конфирмации. Но комиссарша внимательно слушала рассказчика.
– В апокрифических евангелиях, то есть тех, что не признаются официальными церквями, ведется речь о том, что среди разбросанных в пещере тряпок был найден погребальный саван, на котором отпечатался образ Спасителя. Забегая вперед, скажу, что до сих пор так точно и не установлено, каким образом несмазанное и практически неискаженное изображение человеческого тела попало на льняное полотно. Однозначно доказано, что оно не нарисовано, ни при одной из экспертиз следов краски не найдено. Затронут только верхний слой тонкой материи, а краска непременно пропитала бы всю плащаницу насквозь, ведь ее толщина составляет всего лишь 0,3 миллиметра. Существует несколько теорий относительно того, как возникла плащаница. Многие ученые склоняются к выводу, что изображение возникло в результате некоего излучения или, во всяком случае, высокой температуры, благодаря которой отпечаток был словно выжжен на ткани. И это дает право представителям церкви утверждать, что отпечаток тела Христа появился в момент воскрешения – его мертвое тело стало излучать небывалую энергию, которая оживила покойника и заодно оставила след на полотне. Тут можно вспомнить Хиросиму: после того как американцы сбросили на японский город атомную бомбу, в развалинах находили удивительные изображения, как будто тени, впечатанные взрывом в бетон. Например, лестницы или даже человеческих тел! Собственно лестница и тела распались на молекулы, а их изображение в бетоне сохранилось!
В воскрешение Христа рационалистка Элька не верила.
Карл Брамс тем временем продолжал:
– Кроме того, отпечаток мог возникнуть в результате соприкосновения тела Христа, умащенного благовониями, с тканью. История плащаницы прослеживается без пробелов с 1578 года, когда она была доставлена в Турин, где и хранится с тех пор, что и дало ей соответствующее название. До той поры историю плащаницы тоже можно проследить, однако никто толком не знает, идет ли речь именно об этом погребальном саване Христа или о какой-либо иной реликвии. Ведь в Средние века подобные вещицы были в очень большом почете, за них платили огромные деньги, что подстегивало мошенников, в том числе из монашеской среды, фабриковать мощи святых, куски Голгофского креста, погребальный саван Спасителя, терновый венец и так далее. Если сложить все мощи любого святого, хранящиеся в разных церквях и монастырях, то выяснится, что у них было, по меньшей мере, по пять голов и по десятку ног и рук, на каждой из которых имелось по двадцать пальцев. А из щепок креста можно составить не только две балки, на которых был распят Христос, но и целую каравеллу. То же касается и плащаниц – в средневековой Европе их было много, и все они были подделками, причем весьма грубыми по большей части. За исключением той, что хранится сейчас в Турине!
Брамс отпил из бокала газированной воды, помолчал немного. Элька не торопила его. Через пару минут рассказ полился вновь.
– Не исключено, что плащаница в начале первого века, после смерти Христа, попала в ближневосточный город Эдессу, правитель которой, Абгар V, согласно легенде, был тяжело болен и в письме просил Иисуса прибыть к нему в город и исцелить. Вместо этого Абгар получил так называемый мандилион, полотнище с ликом Христа, прикосновение к которому сняло всего его страдания и сподвигло сделаться христианином. Но его сын вновь ввел в Эдессе языческие культы, и мандилион почти на пятьсот лет исчез. Вроде бы его замуровали в городской стене, где и обнаружили в 525 году после сильного наводнения. Для мандилиона был выстроен отдельный собор, его чтили как святыню, и, согласно хроникам Эвгария Схоласта, двадцать лет спустя именно его чудодейственная сила помогла Эдессе отразить нападение персов. Примерно до пятого века Христа на фресках изображали зачастую безбородым юношей, а затем, в середины пятого века, внезапно возникают и утверждаются иные портреты – бородатый длинноволосый мужчина лет тридцати пяти, лицо которого очень похоже на то, что изображено на плащанице. Это косвенным образом подтверждает, что после обнаружения мандилиона в Эдессе меняется и представление христиан о внешности Иисуса. В середине десятого века мандилион попал в Константинополь, столицу Восточной Римской империи – Византии. Его привез туда император Константин Багрянородный. Реликвию размещают в церкви Богородицы Фаросской, попасть в которую и увидеть чудо мог только сам император и его ближайшее окружение, да и то по большим праздникам. Но можно ли объявить тождественными мандилион из Эдессы и Туринскую плащаницу, непонятно, тем более что в то время возникла легенда о так называемом платке Вероники, поданном Иисусу по дороге на Голгофу сердобольной женщиной, которым он обтер лицо. Однако известно, что мандилион в Константинополе именовали греческим словом tetrаdiplon, что в дословном переводе значит «четырежды сложенный вдвое». Отчего такое странное название? Английский специалист по Туринской плащанице Иан Уилсон выдвигает теорию, что и в Эдессе, и в Константинополе саван выставлялся на обозрение не весь (его общая площадь около пяти квадратных метров), а сложенный четыре раза вдвое и укрепленный в раме. В подобном случае можно лицезреть только голову Иисуса, и это объясняет, почему некоторые ведут речь о длинном полотне, на котором все тело, а другие – только о сравнительно небольшом куске материи, на котором виден только человеческий лик. В апреле 1204 года во время Четвертого крестового похода Константинополь подвергся нападению рыцарей-крестоносцев. Те были почище янычар и не стеснялись грабить, убивать, насиловать и мародерствовать, причем их жертвами становились те, кого они должны были защищать от «неверных», – их братья по вере, христиане.
Элька усмехнулась: так и есть – самая большая опасность в любой религии исходит не от приверженцев другого религиозного культа, а от ортодоксальных и лишенных совести представителей собственного.
– С 1204 года плащаница, для которой в Византии даже был установлен праздник, считается утерянной. Константинополь горел и был подчистую разграблен «цивилизованными» крестоносцами. Вполне вероятно, что кто-то из участников Четвертого крестового похода привез плащаницу в числе прочих трофеев в Европу. По слухам, она принадлежала какое-то время ордену тамплиеров. Рыцарей-храмовников в результате показательного процесса в начале четырнадцатого века объявили еретиками, верхушку ордена сожгли на кострах, а имущество, которого оказалось на удивление мало, хотя организации принадлежали несметные богатства, конфисковали в пользу французской короны. В 1357 году плащаница, скорее всего тождественная Туринской, оказалась у некоего французского дворянина Жоффре де Шарни, который выставлял ее в соборе города Лири. Именно тогда впервые возникли слухи о том, что плащаница – подделка. Так, в 1383 году в письме папе Клименту Седьмому епископ города Труа, Пьер д’Арси, жалуется, что в Лири выставляется напоказ грубая подделка, выдаваемая за саван Христа. Но доверять епископу не следует – он опасался, что незначительный городок Лири составит конкуренцию соседнему Труа, где резидировал сам почтенный церковный муж, и привлечет большое количество паломников и, соответственно, пожертвований. Во всяком случае, папа, состоявший в отдаленном родстве с семейством де Шарни, пригрозил доносчику-епископу отлучением и позволил и дальше выставлять плащаницу, приказав, однако, именовать ее всего лишь «изображением» савана Господня, а не самим саваном. В начале пятнадцатого века плащаница всплыла в замке Монфор близ Монбарда. Там жила внучка этого самого Жоффре, Маргарита. Она скончалась в 1460 году, и плащаница, согласно ее завещанию, перешла в наследство роду герцогов Савойских, которые много лет назад подарили Маргарите названный выше замок в обмен на право стать хозяевами реликвии после ее смерти. Сто с лишним лет спустя, в 1578 году, реликвия попала наконец в Турин. 4 декабря 1532 года в капелле, где хранилась плащаница, вспыхнул пожар, и серебряный ларец, в котором она находилась, начал под действием большой температуры плавиться. Металл капал на края сложенного гармошкой савана и прожег его насквозь. Плащаницу удалась спасти, но практически по всей длине теперь заметны две линии дыр (четырнадцать больших и восемь маленьких), подпалины и разводы. Однако, что отрадно, само изображение практически не пострадало. Савойская династия после объединения Италии в девятнадцатом веке стала королевской, а после Второй мировой войны и референдума, по результатам которого страна превратилась в республику, последний король Италии уехал за границу. Умберто Второй скончался в марте 1983 года, а буквально за две недели до этого его посетил по пути в Южную Америку папа Иоанн Павел. Король и понтифик имели беседу, результатом которой стало решение Умберто завещать плащаницу Ватикану. С тех пор Туринской плащаницей распоряжается католическая церковь.