Шрифт:
– Сеня, да ты полный долбоёб, если решил с Пифагором на деньги в храп играть! Он же тот ещё катала! Ты разве этого не знал? – спросил Фрейд своего кента.
– Так у меня отличная карта была! Грех с такой картой не пойти Ва-банк, – раздосадовано ответил его оппонент, и раздавил ногтями пойманную вошь.
– Так вот, завтра твою жопу продырявят, если долг не отдашь! На что хоть играли то?
– Фрейд, умоляю, защити! – затараторил Семён, не отвечая на поставленный вопрос. Ты же авторитетный чувак, я уверен, ты сможешь мне помочь!
– Ну, ты понимаешь, что это не за бесплатно? Или я похож на альтруиста?
– Проси, что хочешь. Всё для тебя сделаю! – умоляюще стал заискивать Сеня, по кличке Кудряш, перед своим старшим товарищем.
Сене не было ещё и тридцати, тогда как Иван, которого называли Фрейдом из-за его профессии, разменял уже пятый десяток.
В камере барака, жили три узника. Напротив входной двери была параша в виде дырки в полу. Рядом был умывальник. Санузел был огорожен ширмой от жилой зоны. Вдоль трёх остальных стен стояли деревянные нары буквой «П». В центре комнаты стоял небольшой столик для принятия пищи, а под потолком висела тускло светящая лампочка.
– Ладно, не очкуй. Замолвлю за тебя словечко! – и с этими словами Фрейд направился с челобитной ко второму игроку, который сидел на топчане в позе лотоса, пил чифир из алюминиевой кружки и курил папироску.
– Как дела, Пифагор? – спросил он, подойдя к старому урке.
– Превосходно! В отличие от твоего шныря, который тут хотел ловко фраернуться, да круто зафаршмачился! – самодовольно произнёс Пифагор, и сделал глоток чифира.
– Ладно тебе, не понтуйся, – произнес Фрейд, – скажи лучше, сколько он тебе должен?
– А какой твой интерес впрягаться за этого утырка? – вопросом на вопрос ответил катала.
Фрейд пододвинул деревянную табуретку к нарам Пифагора, присел и задумался над ответом глядя на стол, на котором были разбросаны карты, по всей вероятности краплёные, стояла кружка с чифиром, а из пепельницы, которой служила тарелка из того же алюминия, шёл едкий дымок от не затушенных окурков.
Фрейд хорошо знал Пифагора, но стоит ли ему полностью доверять? Тайна, которую он знал, могла круто изменить всю их судьбу, а ключом к её раскрытию как раз и являлся его шестёрка Кудряш.
– Ты чё так задумался, как шахматист в эндшпиле? – подъебнул Фрейда Пифагор.
– Да есть тут у меня одна завиральная идейка. Так вот думаю, поделиться ей с тобой или нет?
– Да мне фиолетово, – невозмутимо произнёс Пифагор, и выпустил, как дракон, из ноздрей дым папиросы.
Но намётанный глаз психолога, которым являлся на гражданке Иван, заметил мельчайшее изменение в мимике Пифагора и он едва сдержал желание улыбнуться.
– Ну, а как на счёт побега?
– Ты предлагаешь, как в фильме про Шоушенк, столовой ложкой десять лет подкоп рыть?
– Нет, есть более быстрый способ.
– Не интересует, ты блефуешь! – ответил Пифагор, хотя тоска в его взгляде сменилась блеском надежды и мечтой о свободе, что тоже подметил Фрейд.
– Ну, не хочешь, твоё дело! С этими словами Иван встал с табурета и развернулся в сторону своего угла камеры.
– Погодь! – окликнул его Пифагор, – начал, так продолжай. А я подумаю, стоит ли влезать мне во все эти пертурбации.
– Пифагор, ты вроде математик, а не астроном? – заулыбался Фрейд, видя, что заинтересовал педагога-педофила.
Андрей Фёдорович был учителем математики и геометрии в институте, также благодаря отличной памяти он прекрасно рисовал, и занимался репетиторством. На своих частных уроках Андрей, так он просил к себе обращаться, часто домогался юных первокурсниц. Но так, как они были уже шестнадцатилетние, а именно такой в России возраст сексуального согласия, то под статью за совращение малолетних он не попал, чему он был очень сильно рад, и сочувствовал американскому кинопродюсеру Харви Вайнштейну, которого обвинили в харасменте и упекли за решётку!
– Продажные проститутки! – возмущался Андрей Фёдорович, – он из этих ничтожных актрисулек, которые за роль в фильме готовы были ему сосать член, сделал звёзд кино с огромными гонорарами, лёгкой и совершенно не заслуженной славой, с автографами и нарядами. Он дал им пропуск в кинематографический рай. Ничем не выдающиеся, кроме смазливых мордашек тёлки, стали получать действительно бешеные деньги и славу, по сути, совершенно не за что. А они дружно его осудили и того приговорили к 23 годам тюрьмы!
Сам же Фёдорович загремел на этап совсем по другой статье. Он обладал эйдетической памятью и мог мгновенно рассчитывать карточные комбинации, что он успешно использовал в азартных играх. Помимо своей неординарной способности он прибегал и к явному жульничеству и передергиванию карт. Получив статью за мошенничество, он угодил на зону, где ему тут же дали кличку Пифагор.
– Фрейд, не томи, а то уйду! – с нетерпением ждал Фёдорович продолжения беседы.
– А ты в армии служил?
– Да. А, причём тут это? – недоумевающее спросил Андрей Фёдорович.
– Значит, присягу давал? – хитро улыбаясь, спросил Фрейд. – Так как там говорится, напомни: «…Если же по злому умыслу я нарушу эту мою торжественную присягу, то пусть меня постигнет суровая кара советского закона, всеобщая ненависть и презрение трудящихся»
– Так точно! – ответил Пифагор.
– Ну, тогда слушай. Я отправил на волю маляву и получил ответ. Через неделю к нашей зоне подлетит вертолёт и будет ждать нас в полукилометре от нас. У меня есть карта с местом его посадки. А так как бежать отсюда без транспортных средств невозможно, то и побегов не случается. Охрана не усилена, все на расслабоне, и поэтому у нас есть прекрасный шанс отсюда свалить!